Она демонстративно держалась подальше от стен, пока ходила и осматривала каждую комнату.
Убедившись, что Сара ведет себя разумно, Кейс распределил свое внимание между наблюдением за ней и за возможными налетчиками.
Наблюдать за ней было гораздо интереснее. Ее женственная походка невольно навеяла ему воспоминания о том, какими волнующими были прикосновения ее груди, когда она меняла бинты. Мысль о том, что хорошо бы снова ощутить эти прикосновения, да чтобы при этом не мешала ее одежда, вызвала вполне предсказуемую реакцию в его теле.
Проклятие, подумал он. Уж лучше вести себя так, чтобы она злилась на него. Да и сделать это нетрудно. Вон как независимо она держится!
Но по-настоящему ему хотелось лишь одного – целовать это женственное тело, целовать до тех пор, пока она не расплавится, не превратится в мед, вкус которого он ощутит языком.
«Лучше думай о чем-нибудь другом», – приказал себе Кейс.
Но о другом думать было очень трудно, даже тогда, когда Сара пропадала из виду.
К тому моменту, когда Сара осмотрела последнюю стену, жакет ее оказался расстегнутым, шляпу она сдвинула на спину, а рубашку из оленьей кожи развязала вверху.
Кейсу показалось, что в вырезе рубашки он видит бархатную тень между грудями.
Зарыться бы, спрятать лицо в эту ароматную, теплую ложбинку!
– Ну и каковы результаты? – сурово спросил он.
– Серебра не оказалось.
– Это я понимаю. А как ты думаешь, был здесь кто-нибудь после того, как индейцы покинули это место?
– Есть несколько следов кострищ, – сказала Сара. – В этом каньоне иногда охотятся Ют и Коннер, да и Хэл наверняка вел здесь поиски… – Пожав плечами, Сара замолчала.
– Покажи, где мне копать, – сказал Кейс.
– Ты не должен этим заниматься. У тебя нога еще не совсем зажила.
– Моя нога вполне позволила мне не так давно вырыть могилу, – ровным голосом сказал он.
Сара совсем забыла об этом аргументе. Кейс принимал участие в захоронении бандитов наравне с Ютом и Коннером.
– Хорошо, – сердито сказала Сара. – Тогда копай вглубь до самого Китая.
– Я сомневаюсь, что иезуитские падре запрятали серебро так глубоко. Они наверняка считали, что сокровища понадобятся им раньше, чем они найдут новых язычников, души которых нуждаются в спасении.
На лице Сары появилась беглая улыбка. Не желая, чтобы Кейс ее заметил, Сара отвернулась.
– Я покажу тебе, где копать, – пробормотала она.
Раскопки продвигались медленно. Земля была либо плотно спрессована, либо завалена камнями самых разных размеров.
Скоро Кейс сбросил с себя шляпу и куртку. Затем, расстегнув пуговицы черной шерстяной рубашки, взялся за полы, но остановился и посмотрел на Сару.
– Действуй, – сказала она. – Я не упаду в обморок.
Она не стала говорить ему, что видела его без всякой одежды и даже без бинтов. Да ей и не нужно было говорить.
Оба понимали это без слов.
Кейс снял рубашку, повесил ее на сухой сук сосны и взялся за лопату. Черные волосы курчавились на груди, сужаясь клином книзу.
Но Саре приходилось видеть и то, что было скрыто ниже.
У нее сбилось дыхание, и она поспешно отвернулась, почувствовав уже ставшие привычными странные ощущения под ложечкой.
«Господи, что это со мной происходит? Я ведь не какая-нибудь сверхнаивная девчонка, которая вспыхивает при виде обнаженной груди мужчины».
И тем не менее Сара испытывала беспокойство при взгляде на полуобнаженное тело Кейса. Но и не смотреть на него не было сил. Ее глаза, казалось, сами натыкались на Кейса.
Его, казалось бы, непринужденные движения были исполнены силы и грации, и Саре невольно вспомнился парящий в вышине орел, могучий и свободолюбивый, которому она могла лишь завидовать.
Когда-нибудь и Коннер будет таким, подумала она. Сильным, быстрым, гибким. Совершенно взрослым.
От этой мысли ей стало одновременно и грустно, и радостно. Грустно – оттого, что Коннер рос слишком быстро. Радостно – оттого, что он становился таким ладным.
Но ни один мужчина не сможет сравниться с Кей-сом, подумала она. Во всяком случае, ей так казалось. Кейс… это что-то совсем особое.
Эта мысль взволновала Сару даже больше, чем мысль о возмужании младшего брата.
– Ничего, кроме камней, – сказал Кейс.
– Тогда попробуй вон там.
Кейс поднял голову и увидел, что Сара смотрит вниз, туда, где остались лошади.
– Не беспокойся. Сверчок никуда не уйдет, даже если не стреножен.
Не поворачивая головы, Сара кивнула. Затем подставила пылающие щеки ветру. Она не знала, что от этого движения всколыхнулись ее груди и натянули рубашку.
Кейс уставился на нежные полушария, чувствуя, как в нем закипает кровь.
Ему это очень не нравилось.
Если бы такое воздействие на него оказывали все женщины, то это одно дело.
Однако такое воздействие, и притом мгновенно, оказывала только Сара.
Беззвучно чертыхнувшись, он отошел на пятнадцать футов и начал копать.
Снова камни.
Кейс копал, радуясь тому, что дорвался до физической работы. Это помогало ему как-то приглушить остроту чувственного желания к молодой вдовушке, которая то и дело бросала на него задумчивые взгляды.
Лезвие лопаты ударилось обо что-то такое, что не было ни камнем, ни землей. Не обращая внимания на боль в бедре, Кейс опустился на колени и стал растаскивать прямоугольные каменные блоки. Появились черепки битой посуды. Рассмотрев один из них, он отложил его в сторону.
– Что там? – с интересом спросила Сара.
– Пока не знаю.
Она подошла поближе и стала смотреть, как он орудует лопатой.
– Отойди чуть подальше. Ты слишком близко подошла к стене.
– Ты тоже рядом с ней.
– Это совсем другое дело.
Сара не снизошла до спора с человеком, который способен быть до такой степени нелогичным. Она просто осталась стоять на том же месте, продолжая наблюдать за работой Кейса.
Впрочем, смотрела она больше не на лопату, а на игру его мускулов. Это было соединение силы и грации. Глянцевая кожа была настолько притягательной, что у Сары зудели руки погладить Кейса по спине. И она даже потянулась было к его плечу, но вовремя опомнилась и отдернула руку так, словно обожглась о пламя.
«Господи, что это я делаю? Никогда в жизни у меня не появлялось желания гладить мужчину», – подумала она.
Никогда – до сих пор.
Она не понимала, почему он так притягивает ее к себе. Знала лишь, что это так. В нем таилось что-то завораживающее, как в полете неприрученного сокола.
А Кейса, в свою очередь, влекло к Саре, как бы он ни пытался этому противиться.
«Мне не нравится, что я хочу тебя. Это означает, что во мне умерли не все чувства, как я надеялся».
А Сара размышляла, можно ли считать, что способность любить не убита в нем войной. Эта мысль тревожила и одновременно приводила ее в трепет.
Вынув несколько камней, Кейс опустился в яму, которая доходила ему до плеч.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79