А еще они бились об заклад, сколько раз их жертва застонет, прежде чем испустит дух.
Итак, четверо играли в карты. Пятый распростерся у камина и храпел. Рядом с ним пристроилась худющая, шелудивая собака.
Трубы у камина не было, и дым заполнял комнату, смешиваясь с дымом от сигарет и сигар. Когда ветер задувал сильнее, воздух слегка очищался от дыма. В помещении было настолько холодно, что вполне можно было подвешивать для хранения мясо.
Салун «Испанская церковь» отнюдь не относился к числу тех, где бар отделан вишневым деревом, перила сверкают медью, на стенах висят зеркала и повсюду стоят причудливые плевательницы. Здесь бар был сделан из бочек из-под виски, поверх которых положены доски. Столами служили те же самые бочки, за исключением одного, который привез с собой Падер Гунтер.
Бочки из-под виски, распиленные пополам и перевернутые вверх дном, служили также и стульями. Впрочем, здесь были и стулья, сделанные из веток тополя, с сиденьями, обтянутыми воловьей кожей разных оттенков.
На воловьей коже виднелись клейма. «Испанская церковь» была местом сборища и торговли для бродяг и бандитов.
– Кто-нибудь видел Падре? – непринужденно спросил Кейс.
– Придется подождать, – сказал Квинси, не поднимая глаз от замусоленных рваных карт. – Он улегся с красоткой спать.
Кейс посмотрел на бармена и собаку.
Один из мужчин презрительно фыркнул. Его седоватые волосы были на индейский манер обрезаны на уровне плеч ножом и перевязаны на лбу лентой, чтобы не падали на глаза. Лента была не из тряпки и не из кожи. Она была вязаной, и ее узор не имел ничего общего ни с индейским, ни с европейским орнаментом.
Мужчина был полукровка. В банду Моуди он не входил.
Этого старого бродягу зовут Ют, подумал Кейс. Он приехал сюда за продуктами для Сары. Или для себя.
Ют посмотрел на спящего мужчину и собаку, снова ухмыльнулся и взглянул на Кейса. Внезапно он прищурил глаза – похоже, узнал его.
Если и так, Ют ничего по этому поводу не сказал и не стал привлекать к Кейсу ничьего внимания.
– Старина, ты делаешь новую ставку или нет? – напустился на Юта Реджинальд.
Судя по его раздраженному тону, партию он проиграл.
Ют сгреб пригоршню серебряных монет со стола и опустил к себе в карман. Затем улыбнулся беззубой улыбкой и сказал Реджинальду по-испански, что его мать была шлюхой, а сам он сукин сын.
Сидящий слева от Реджинальда мужчина бегло улыбнулся, что же касается Калпепперов, то ни один из них не знал испанского в такой степени, чтобы понять оскорбление.
– Ты не смеешь забирать деньги без того, чтобы не дать мне шанса отыграться! – сказал Реджинальд.
– После дождичка в четверг, – ответил Ют.
– Однако…
Что собирался сказать Реджинальд, осталось неизвестно, поскольку Ют опрокинул стол и вскочил на ноги с поразительной для его возраста быстротой.
К тому моменту, когда остальные картежники пришли в себя, Ют стоял, держа в руках двуствольный дробовик со взведенными курками.
– После дождичка в четверг, – повторил Ют.
Кейс не изменил позы. К тому же руки он демонстративно держал на виду – и это не осталось незамеченным.
Улыбнувшись Кейсу беззубой улыбкой, Ют, пятясь, вышел из салуна, не дожидаясь реакции со стороны Калпепперов.
– Я пристрелю этого сукина сына! – со злостью произнес Реджинальд.
– Только не сегодня, – возразил Квинси, – сегодня мы играем в карты. Сдавай, Бивер.
Мужчина, которого назвали Бивером, взял замусоленную колоду в руки и стал сдавать.
Падре захрапел.
Кейс шагнул вперед и ткнул Падре носком ноги.
Падре продолжал храпеть.
– Похоже, он получает удовольствие от своего клопиного пойла, – сказал Кейс, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Я совсем пустой, – сказал Реджинальд. – Дай мне взаймы, Квинси.
– Ты не заплатил мне за прошлый раз.
– Говнюк! Я твой брат.
– Единокровный брат.
– Говнюк!
Реджинальд возмущенно отвернулся от стола. Глаза его сфокусировались на Кейсе.
– А я тебя видел раньше? – спросил он.
– Случалось иногда.
– Откуда ты появился? – суровым тоном спросил Реджинальд.
Обеспокоенный, Бивер поднял глаза из-за карт. Спрашивать человека, откуда он пришел, – это не просто грубо, это даже опасно. Возможно, что Реджинальд был слишком раздражен и не разглядел в незнакомце спокойной уверенности в себе. Зато Бивер это заметив.
Он инстинктивно огляделся вокруг, прикидывая, в какую сторону ему броситься, когда начнется свинцовый дождь. В его планы не входило приходить Реджинальду на помощь.
В этих местах Калпепперов было явно в избытке. Одним больше или одним меньше – какая разница?
– Оттуда, – сказал Кейс.
– Как? – переспросил Реджинальд.
– Ты меня спросил, откуда я пришел, – спокойно объяснил Кейс. – Я тебе ответил.
Реджинальд вскочил на ноги.
– Оттуда, говоришь? Говнюк, это что за ответ?
– Каков вопрос – таков ответ. Другого ты не получишь.
Теперь и Квинси вскочил.
Бивер юркнул в угол, который, как он надеялся, окажется наиболее безопасным в салуне.
– Нас числом побольше, парень, – проговорил Квинси, – или ты не умеешь считать до двух?
– Считать-то я умею, но блох в расчет не беру.
– Ты называешь нас блохами? – свирепо спросил Реджинальд.
– Не я, – ответил Кейс. – Я бы не стал оскорблять блох.
Калпепперы бросились к своим ружьям.
Ах черт, проворные ребятки!
Одновременно с этой мыслью, которая сверкнула в его мозгу, Кейс выхватил револьвер и разрядил его полностью в Калпепперов. Не теряя времени, он тут же заменил пустой барабан на полный, который вынул из кармана.
Когда Кейс шагнул вперед, в его походке появилась некая неуверенность, которой не было раньше.
– Я не с ними, – поспешил сказать Бивер.
– Вот и оставайся не с ними.
– Да, сэр.
Падре сел на полу и, хлопая глазами, стал озираться по сторонам.
– Что за шум? – хрипло спросил он.
– Ложись досыпай, – ответил Кейс.
– Пахнет порохом, – сказал Падре. – Кого-нибудь убили?
– Блох, только и всего. Всего лишь блох.
– Черт побери! Тратить порох на отстрел блох! Их надо давить ногтями.
С этими словами Падре снова повалился на пол и тут же захрапел.
Не обращая внимания на кровь на ноге, Кейс обошел лежащих Калпепперов. Ногой он выбил ружья из ослабевших рук, затем нагнулся над ними.
Оба Калпеппера были еще живы, но радости в том было для них мало. Все их раны были ниже пояса.
– Простите, ребята, – проговорил Кейс. – Если бы вы не были такими шустрыми, вы бы нашли быструю смерть. Те первые пули, которые я получил, несколько испортили мне замах.
Он медленно поднялся, достал платок и туго перевязал им правое бедро.
Но кровь не останавливалась. Кровоточила также и правая рука Кейса.
– У тебя неважные дела, парень, – сказал Бивер.
Не обращая на него внимания, Кейс вытянул из-под рубашки листок с объявлениями «Разыскиваются мертвые или живые» и развернул его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Итак, четверо играли в карты. Пятый распростерся у камина и храпел. Рядом с ним пристроилась худющая, шелудивая собака.
Трубы у камина не было, и дым заполнял комнату, смешиваясь с дымом от сигарет и сигар. Когда ветер задувал сильнее, воздух слегка очищался от дыма. В помещении было настолько холодно, что вполне можно было подвешивать для хранения мясо.
Салун «Испанская церковь» отнюдь не относился к числу тех, где бар отделан вишневым деревом, перила сверкают медью, на стенах висят зеркала и повсюду стоят причудливые плевательницы. Здесь бар был сделан из бочек из-под виски, поверх которых положены доски. Столами служили те же самые бочки, за исключением одного, который привез с собой Падер Гунтер.
Бочки из-под виски, распиленные пополам и перевернутые вверх дном, служили также и стульями. Впрочем, здесь были и стулья, сделанные из веток тополя, с сиденьями, обтянутыми воловьей кожей разных оттенков.
На воловьей коже виднелись клейма. «Испанская церковь» была местом сборища и торговли для бродяг и бандитов.
– Кто-нибудь видел Падре? – непринужденно спросил Кейс.
– Придется подождать, – сказал Квинси, не поднимая глаз от замусоленных рваных карт. – Он улегся с красоткой спать.
Кейс посмотрел на бармена и собаку.
Один из мужчин презрительно фыркнул. Его седоватые волосы были на индейский манер обрезаны на уровне плеч ножом и перевязаны на лбу лентой, чтобы не падали на глаза. Лента была не из тряпки и не из кожи. Она была вязаной, и ее узор не имел ничего общего ни с индейским, ни с европейским орнаментом.
Мужчина был полукровка. В банду Моуди он не входил.
Этого старого бродягу зовут Ют, подумал Кейс. Он приехал сюда за продуктами для Сары. Или для себя.
Ют посмотрел на спящего мужчину и собаку, снова ухмыльнулся и взглянул на Кейса. Внезапно он прищурил глаза – похоже, узнал его.
Если и так, Ют ничего по этому поводу не сказал и не стал привлекать к Кейсу ничьего внимания.
– Старина, ты делаешь новую ставку или нет? – напустился на Юта Реджинальд.
Судя по его раздраженному тону, партию он проиграл.
Ют сгреб пригоршню серебряных монет со стола и опустил к себе в карман. Затем улыбнулся беззубой улыбкой и сказал Реджинальду по-испански, что его мать была шлюхой, а сам он сукин сын.
Сидящий слева от Реджинальда мужчина бегло улыбнулся, что же касается Калпепперов, то ни один из них не знал испанского в такой степени, чтобы понять оскорбление.
– Ты не смеешь забирать деньги без того, чтобы не дать мне шанса отыграться! – сказал Реджинальд.
– После дождичка в четверг, – ответил Ют.
– Однако…
Что собирался сказать Реджинальд, осталось неизвестно, поскольку Ют опрокинул стол и вскочил на ноги с поразительной для его возраста быстротой.
К тому моменту, когда остальные картежники пришли в себя, Ют стоял, держа в руках двуствольный дробовик со взведенными курками.
– После дождичка в четверг, – повторил Ют.
Кейс не изменил позы. К тому же руки он демонстративно держал на виду – и это не осталось незамеченным.
Улыбнувшись Кейсу беззубой улыбкой, Ют, пятясь, вышел из салуна, не дожидаясь реакции со стороны Калпепперов.
– Я пристрелю этого сукина сына! – со злостью произнес Реджинальд.
– Только не сегодня, – возразил Квинси, – сегодня мы играем в карты. Сдавай, Бивер.
Мужчина, которого назвали Бивером, взял замусоленную колоду в руки и стал сдавать.
Падре захрапел.
Кейс шагнул вперед и ткнул Падре носком ноги.
Падре продолжал храпеть.
– Похоже, он получает удовольствие от своего клопиного пойла, – сказал Кейс, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Я совсем пустой, – сказал Реджинальд. – Дай мне взаймы, Квинси.
– Ты не заплатил мне за прошлый раз.
– Говнюк! Я твой брат.
– Единокровный брат.
– Говнюк!
Реджинальд возмущенно отвернулся от стола. Глаза его сфокусировались на Кейсе.
– А я тебя видел раньше? – спросил он.
– Случалось иногда.
– Откуда ты появился? – суровым тоном спросил Реджинальд.
Обеспокоенный, Бивер поднял глаза из-за карт. Спрашивать человека, откуда он пришел, – это не просто грубо, это даже опасно. Возможно, что Реджинальд был слишком раздражен и не разглядел в незнакомце спокойной уверенности в себе. Зато Бивер это заметив.
Он инстинктивно огляделся вокруг, прикидывая, в какую сторону ему броситься, когда начнется свинцовый дождь. В его планы не входило приходить Реджинальду на помощь.
В этих местах Калпепперов было явно в избытке. Одним больше или одним меньше – какая разница?
– Оттуда, – сказал Кейс.
– Как? – переспросил Реджинальд.
– Ты меня спросил, откуда я пришел, – спокойно объяснил Кейс. – Я тебе ответил.
Реджинальд вскочил на ноги.
– Оттуда, говоришь? Говнюк, это что за ответ?
– Каков вопрос – таков ответ. Другого ты не получишь.
Теперь и Квинси вскочил.
Бивер юркнул в угол, который, как он надеялся, окажется наиболее безопасным в салуне.
– Нас числом побольше, парень, – проговорил Квинси, – или ты не умеешь считать до двух?
– Считать-то я умею, но блох в расчет не беру.
– Ты называешь нас блохами? – свирепо спросил Реджинальд.
– Не я, – ответил Кейс. – Я бы не стал оскорблять блох.
Калпепперы бросились к своим ружьям.
Ах черт, проворные ребятки!
Одновременно с этой мыслью, которая сверкнула в его мозгу, Кейс выхватил револьвер и разрядил его полностью в Калпепперов. Не теряя времени, он тут же заменил пустой барабан на полный, который вынул из кармана.
Когда Кейс шагнул вперед, в его походке появилась некая неуверенность, которой не было раньше.
– Я не с ними, – поспешил сказать Бивер.
– Вот и оставайся не с ними.
– Да, сэр.
Падре сел на полу и, хлопая глазами, стал озираться по сторонам.
– Что за шум? – хрипло спросил он.
– Ложись досыпай, – ответил Кейс.
– Пахнет порохом, – сказал Падре. – Кого-нибудь убили?
– Блох, только и всего. Всего лишь блох.
– Черт побери! Тратить порох на отстрел блох! Их надо давить ногтями.
С этими словами Падре снова повалился на пол и тут же захрапел.
Не обращая внимания на кровь на ноге, Кейс обошел лежащих Калпепперов. Ногой он выбил ружья из ослабевших рук, затем нагнулся над ними.
Оба Калпеппера были еще живы, но радости в том было для них мало. Все их раны были ниже пояса.
– Простите, ребята, – проговорил Кейс. – Если бы вы не были такими шустрыми, вы бы нашли быструю смерть. Те первые пули, которые я получил, несколько испортили мне замах.
Он медленно поднялся, достал платок и туго перевязал им правое бедро.
Но кровь не останавливалась. Кровоточила также и правая рука Кейса.
– У тебя неважные дела, парень, – сказал Бивер.
Не обращая на него внимания, Кейс вытянул из-под рубашки листок с объявлениями «Разыскиваются мертвые или живые» и развернул его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79