ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

– Уснейвис закатила глаза и посмотрела на Ребекку. Та тоже закатила глаза, а затем, потупившись, стала рассматривать носки туфель. Я не расслышала шепот, но прочитала слова по губам.
– Есть свидетели, в том числе ваши дети, Сара. Это не несчастный случай.
– Мы поцапались. Но затем помирились. Я поскользнулась на льду. Он не толкал меня. Понимаю, теперь все будут валить на него. Но никто не знает его так, как я.
Элисон, кто бы она там ни была, заглянула мне в глаза и благожелательно улыбнулась. А мне захотелось побить ее. Зачем она здесь?
– У вас сломано ребро, сломана челюсть, трещина в черепе, перелом стопы. При выкидыше вы потеряли столько крови, что врачи сомневались, удастся ли вам выжить, – сказала она.
Я не поверила ей. Неужели Роберто сотворил со мной такое? Неужели зашел так далеко? Я напряглась и выдала еще одно слово:
– Мальчики.
– Ваши мальчики в безопасности, – ответила Элисон. – Ваша мать прилетела из Майами, и сейчас ваши сыновья находятся с ней у Ребекки. Муж все еще в доме, но сыновей не пускает, потому что это они вызвали полицию. Ваш отец тоже приедет на этой неделе.
Мальчики в порядке, повторяла я себе. Слава Богу. В порядке. Но почему они не дома с Роберто? Почему он там один? Никто ничего не понимает. Роберто не виноват. Или виноват? О Господи!
Я все вспомнила. Он ударил меня. Я распласталась на льду, и он начал бить меня. Почему?
– Я говорю вам это, потому что вы должны отдавать себе отчет в том, как серьезно случившееся, – сказала Элисон. – По словам ваших подруг, они не предполагали, что вас избивают. А я по опыту могу утверждать, что такие повреждения наносят не в один вечер. Вы долго терпели, Сара, и я заявляю, что вам нельзя возвращаться домой. Он не изменится. Вероятность того, чтобы агрессивный мужчина может исправиться, очень мала.
Мой ребенок… Я вспомнила, как покатилась по лестнице. И Вилму. Храбрую Вилму с ножом. Попыталась произнести ее имя. Элисон кивнула.
– К сожалению, не могу вас порадовать. С Уилмой не все в порядке.
– Вилма, – поправила я.
– Ваш муж избил и ее. И от потрясения у нее случился инфаркт. Сейчас она в реанимации.
Боже!
– Ваш сын Иона набрал 911. Он спас вам жизнь. Вашего мужа арестовали за нанесение побоев, но он вышел под залог.
– Негодяй заявил, что сын, позвонив в полицию, предал его, – наконец заговорила Лорен.
– Подождите, не теперь, – перебила их Уснейвис. – Рог el amor de Dios, mujer, callate la boca.
Что это у нее на пальце? Неужели обручальное кольцо?
– Чье кольцо? – растерянно прокаркала я.
– Поговорим об этом позже, – ответила она по-испански.
– Хуан, – сообщила Лорен. – Она наконец пришла в себя.
Элисон, очевидно, не понимала по-испански, потому что улыбнулась и невпопад вставила:
– Ваша мать сообщила, что прилетает ваш отец. Власти штата лишили Роберто опеки над сыновьями, поэтому он никак не сможет им повредить.
– Убью негодяя, – заявила Лорен, подходя к кровати. – Брат знает нужных людей в Новом Орлеане. Я не шучу – запросто могу организовать.
Ребекка взяла ее за руку и отвела в сторону.
– Довольно, дорогая. Пусть Сара отдохнет.
– Нам необходимо знать, намерены ли вы выдвинуть обвинения? – спросила меня Элисон.
Я вспомнила о Вилмс: как эта плохо одетая социальная служащая переврала ее имя, как сильно я любила ее. Как Вилма снова стала называть меня Саритой и заменила мне мать. Есть же какой-то предел, за которым невозможно прощать, даже если любишь человека, даже если хорошо знаешь его. И этот предел наступил. Я выдвину обвинения. Если не ради себя, то ради Сета, Ионы и Вилмы.
Мне стало нехорошо. Комната померкла. Я почувствовала, что очень устала. И заснула.
Когда я снова проснулась, стояла ночь. В комнате никого не было. Трубки из носа и горла исчезли. И головной зажим тоже. Я немного приподняла голову и поняла, что все-таки не одна. В тени у окна сидел отец. Я заворчала, чтобы привлечь его внимание. Отец подошел и встал у кровати. На нем был его классический наряд: брюки цвета хаки, рубашка поло и ботинки с бахромой. Я посмотрела на регистрационный лист в ногах кровати и сообразила, что с прошлого пробуждения проспала три дня. И все-таки ощущала изнуряющую усталость.
– Ay, Dios, – заговорил отец. Его глаза покраснели от слез. И добавил по-испански: – Почему ты не говорила нам? Почему не признавалась?
– Прости, папа. – Голос прозвучал грубо, в горле саднило.
– Это ты меня прости. Наша вина: моя и мамы. Мы частенько дрались, и ты решила, что так и нужно.
Он плакал.
– Нет, это ты меня извини.
– За что? Этот подонок чуть не убил тебя. Убил мою внучку.
Внучку.
– Это была девочка? Тебе сказали? Отец кивнул:
– Да.
К горлу подкатили рыдания. От конвульсий острая боль пронзила ребра, и я чуть не потеряла сознание.
– Нет! Нет! Нет!
– Успокойся, – проговорил отец и погладил меня по голове. Так он ласкал меня, когда я была маленькая. – Теперь отдохни. Ты никогда больше не увидишь этого человека.
– Разыщи приходившую ко мне социальную служащую, – попросила я. – Хочу выдвинуть обвинения.
Отец смутился:
– Ты ведь еще ничего не знаешь.
– О чем?
– Роберто не могут найти.
– Как не могут найти?
– Он убил Вилму, – вздохнул отец. – Она вчера умерла. Явилась полиция, чтобы арестовать его, но Роберто не открыл. Взломали дверь, но его не оказалось в доме. Забрал одежду, документы и скрылся. Его машину обнаружили на стоянке у аэропорта, ключи валялись на сиденье.
– Что ты сказал?
– Сбежал, негодяй.
– Нет! – заплакала я.
Отец ошарашено уставился на меня:
– Неужели после всего, что случилось, ты еще любишь его? – Я промолчала. Отец взял мою руку и нерешительно поцеловал. – Я всегда подозревал, что это он ставит тебе синяки. Мать заметила, что они появились после того, как ты с ним познакомилась. Но надеялась, что они оттого, что ты еще подросток. Говорила, ты как молодая лошадь, которая только учится управлять своими длинными ногами.
– Он бил меня, папа, – плакала я. – Постоянно. Все эти годы. Я не хотела говорить, боялась, ты подумаешь, что я такая глупая. И сама отвечала ему.
– Ну, ну, – успокаивал меня отец, – все уже позади. И я никогда не подумал бы, что ты у меня глупая.
Я спросила, куда делся Роберто, и отец начал загибать пальцы:
– Он убил Вилму – это раз. Убил твою неродившуюся дочь – это два. Чуть не убил тебя. И теперь скрывается от правосудия. Не будем больше говорить о нем. Этот человек трус.
– Ну почему все так, папа? Почему все это случилось? Я хочу, чтобы все оставалось как прежде.
Он устало опустился на стоявший подле кровати стул.
– Ay, mi hijita, ну что мне с тобой делать?
Все так навалилось на меня. Я потеряла и Вилму, и дочь, и мужа. Чуть не лишилась жизни. Хочу Лиз. Мне надо поговорить с ней. Куда она подевалась? Почему ее нет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91