На то и нужны подруги.
– Отлично, – сказала я ей по-английски. – Увидимся, Элисон. – И добавила по-испански: – Выметайся отсюда, дурно одетая сучонка.
Лиз удивленно покосилась на меня – я почти никогда не ругаюсь. А потом забралась на больничную кровать. Она такая худенькая, что ее почти тут и не было. Лиз просидела со мной до утра. И не было ничего сексуального в том, как мы обнимались, шутили и смотрели самые поздние передачи, хотя я не отрицаю, пару раз мне хотелось поцеловать ее под ночное шоу Джей Лено, чтобы просто испытать, каково это. Наверное, похоже на морфий.
Лиз не уходила от меня до рассвета.
РЕБЕККА
Стоит ли огорчаться из-за того, что мой новый летний каталог «Виктория-сикрет» нравится больше моему новому дружку, чем мне? Я нашла его третьего дня в ванной – растрепанный, с загнутыми уголками на страницах. А ведь еще только май! Почему и мужчины, и женщины склонны рассматривать женское тело? Меня тошнит от сисек и задниц.
Из колонки «Моя жизнь» Лорен Фернандес
Андре забрал меня из моего нового особняка. В выходные я переезжала. А потом взяла на работе три свободных дня, чтобы отправиться вместе с ним. Решение приняла под настроение, чего давным-давно со мной не случалось. Но при этом ударилась в панику – испугалась, что некому будет руководить журналом. Андре убедил меня, что несколько часов «Элла» без меня выживет. А он – нет.
На этот раз Андре сам вел свой огромный белый с бежевым «лексус». На нем были джинсы. Я еще ни разу не видела его в джинсах. Они так ему шли, что мое сердце замерло. К джинсам он надел стильные черные туфли, тонкий бежевый свитер и черную кожаную куртку. Отличный ансамбль для поездки в Мэн. А на мне были брюки цвета хаки с черными туфлями без каблуков, бледно-розовый свитер и черный вязаный пиджак. Снова как отражение в зеркале. Я взяла с собой несколько длинных фланелевых ночных рубашек и соблазнительное белье, которое до сих пор не надевала. Никак не могла решить, что у нас получится за путешествие. Но лелеяла определенные надежды.
– Потрясающе выглядишь! – Андре дружески чмокнул меня в щеку.
Что это – коричная жевательная резинка? От него приятно пахло. А какая улыбка! Мне нестерпимо захотелось затащить его в дом и сорвать одежду. Но я не сделала этого. Вежливо обняла и, сходя с крутого крыльца, оперлась о его руку. Андре нес мой чемодан, открыл пассажирскую дверцу, помог мне сесть в машину, а сам уложил чемодан в багажник. «Лексус» внутри пах так же, как и его хозяин, – чисто и чуть терпко. Такие предвкушения я ощущала только девчонкой в сочельник.
Утром в будний день движение было небольшим. Вскоре мы выбрались из города на шоссе 95 и под чувственные звуки компакт-диска понеслись на север. Текст песни звучал на языке, которого я раньше не слышала.
– Кто это? – спросила я.
– Нигерийская певица Ониека Онвену, – ответил Андре.
– Очень приятная.
– Да. И очень решительная. Недавно устроила голодовку, потому что ей не заплатили гонорар.
– Фантастика! Ты понимаешь слова?
– Конечно.
– Это на ярубу?
– Да, – улыбнулся Андре. – Ты сегодня так и сыплешь вопросами.
Смущенная тем, что ничего не знаю о том месте, где он родился, я проделала небольшое исследование и почитала о Нигерии. Но ему это незачем знать.
– А два других языка? – Вопрос был риторическим. – Ибо и хауса?
Андре рассмеялся и исправил мое произношение.
– Я смотрю, ты получилась.
– Немного.
За окном мелькал пышный зеленый пейзаж. Мы непринужденно болтали о том о сем – не умолкали до Са-лема и Топсфилда. И только неподалеку от Эймсбери на минуту притихли, чтобы полюбоваться великолепным видом с моста. Время как будто остановилось. Но вдруг мы оказались перед развилкой 495, в нескольких минутах езды от «Ред мейпл инн», где предлагали ночлег и завтрак. Этой гостиницей владел приятель Андре из Англии.
– Замечательные люди Терри и Линн, – заметил Андре, направляя «лексус» в просеку. – Занимались сначала компьютерами, но погорели на этом деле. Тогда Терри забрал свои деньги – он давно мечтал о таком маленьком местечке в лесах Новой Англии.
Гостиница представляла собой большую викторианскую усадьбу – желтый дом с красной и синей отделкой. Перед ним раскинулся центральный сад; на лужайках, вдоль дорожек, уютно стояли скамейки. В них отдыхали несколько человек. Одни читали, другие мирно беседовали за чашкой чая.
– Очень мило, – заметила я, поймав себя на том, что перенимаю у Андре манеру говорить. Я очень редко употребляю слово «мило» – оно скорее британское, чем американское.
– В саду они делают все сами, – объяснил Андре, направляя автомобиль к красному амбару. – Линн знает толк в растениях.
К машине, осклабившись, подбежал добродушный золотистый ретривер.
– Пришес! – позвал его Андре. – Пришес, ко мне! Я вышла из машины. Воздух показался мне немного прохладнее, но чище, чем в Бостоне. Я глубоко вздохнула. Небо поражало голубизной. Андре и Пришес присоединились ко мне. Брэд не любил животных. Если честно, он ненавидел их. Андре обнял меня за плечи, ретривер обнюхал мои ноги. Я услышала стук и подняла голову – из дверей главного дома показалась улыбающаяся пара.
– Андре! – воскликнул мужчина. Что-то больно молод для пенсионера. Я представляла себе человека лет шестидесяти пяти. Но Тери и Линн оказались моими сверстниками, симпатичными и по-английски спокойными.
– Как поживаешь? – спросил Андре мужчина.
– Как поживаешь? – откликнулся тот. Такое уж у них приветствие.
Пес возбудился и залаял. Линн хлопнула в ладоши и приказала:
– Тихо, Пришес! Пошел в дом!
Собака неохотно повиновалась. Женщина вытерла о джинсы ладонь и протянула мне руку:
– Я Линн.
– Ребекка, – ответила я. – Рада познакомиться.
– Добро пожаловать в «Ред мейпл».
– Спасибо.
– Я Терри, – представился мужчина. – Хорошо, что выбрались. Как доехали?
– Прекрасно.
– Вот с этим шофером? – пошутил он. – Ну, проходите.
– Андре впервые привозит сюда девочку. – Линн, поддразнивая, пихнула его в бок, и мы все четверо направились к дому.
– Обычно приезжает с мальчиками, – сострил Терри.
– Не обращай на них внимания, – улыбнулся Андре. – Они считают, что очень остроумны.
Я улыбнулась и вошла в вестибюль. Дом был весело украшен в деревенском стиле, отчего у меня стало радостно на душе. Свежие цветы стояли в простых стаканах и кувшинах на множестве старинных столиков. Повсюду ощущался растительный мотив. На полу лежали яркие солнечные пятна. Кое-где растянулись несколько кошек.
– Очаровательно, – проговорила я. Опять слово не из моего лексикона.
Терри взял наши пиджаки и повесил в шкаф в вестибюле. Затем отвел в просторное помещение сельской кухни.
– Понимаю, вы предпочли бы просидеть и проболтать до вечера, – подмигнул он Андре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
– Отлично, – сказала я ей по-английски. – Увидимся, Элисон. – И добавила по-испански: – Выметайся отсюда, дурно одетая сучонка.
Лиз удивленно покосилась на меня – я почти никогда не ругаюсь. А потом забралась на больничную кровать. Она такая худенькая, что ее почти тут и не было. Лиз просидела со мной до утра. И не было ничего сексуального в том, как мы обнимались, шутили и смотрели самые поздние передачи, хотя я не отрицаю, пару раз мне хотелось поцеловать ее под ночное шоу Джей Лено, чтобы просто испытать, каково это. Наверное, похоже на морфий.
Лиз не уходила от меня до рассвета.
РЕБЕККА
Стоит ли огорчаться из-за того, что мой новый летний каталог «Виктория-сикрет» нравится больше моему новому дружку, чем мне? Я нашла его третьего дня в ванной – растрепанный, с загнутыми уголками на страницах. А ведь еще только май! Почему и мужчины, и женщины склонны рассматривать женское тело? Меня тошнит от сисек и задниц.
Из колонки «Моя жизнь» Лорен Фернандес
Андре забрал меня из моего нового особняка. В выходные я переезжала. А потом взяла на работе три свободных дня, чтобы отправиться вместе с ним. Решение приняла под настроение, чего давным-давно со мной не случалось. Но при этом ударилась в панику – испугалась, что некому будет руководить журналом. Андре убедил меня, что несколько часов «Элла» без меня выживет. А он – нет.
На этот раз Андре сам вел свой огромный белый с бежевым «лексус». На нем были джинсы. Я еще ни разу не видела его в джинсах. Они так ему шли, что мое сердце замерло. К джинсам он надел стильные черные туфли, тонкий бежевый свитер и черную кожаную куртку. Отличный ансамбль для поездки в Мэн. А на мне были брюки цвета хаки с черными туфлями без каблуков, бледно-розовый свитер и черный вязаный пиджак. Снова как отражение в зеркале. Я взяла с собой несколько длинных фланелевых ночных рубашек и соблазнительное белье, которое до сих пор не надевала. Никак не могла решить, что у нас получится за путешествие. Но лелеяла определенные надежды.
– Потрясающе выглядишь! – Андре дружески чмокнул меня в щеку.
Что это – коричная жевательная резинка? От него приятно пахло. А какая улыбка! Мне нестерпимо захотелось затащить его в дом и сорвать одежду. Но я не сделала этого. Вежливо обняла и, сходя с крутого крыльца, оперлась о его руку. Андре нес мой чемодан, открыл пассажирскую дверцу, помог мне сесть в машину, а сам уложил чемодан в багажник. «Лексус» внутри пах так же, как и его хозяин, – чисто и чуть терпко. Такие предвкушения я ощущала только девчонкой в сочельник.
Утром в будний день движение было небольшим. Вскоре мы выбрались из города на шоссе 95 и под чувственные звуки компакт-диска понеслись на север. Текст песни звучал на языке, которого я раньше не слышала.
– Кто это? – спросила я.
– Нигерийская певица Ониека Онвену, – ответил Андре.
– Очень приятная.
– Да. И очень решительная. Недавно устроила голодовку, потому что ей не заплатили гонорар.
– Фантастика! Ты понимаешь слова?
– Конечно.
– Это на ярубу?
– Да, – улыбнулся Андре. – Ты сегодня так и сыплешь вопросами.
Смущенная тем, что ничего не знаю о том месте, где он родился, я проделала небольшое исследование и почитала о Нигерии. Но ему это незачем знать.
– А два других языка? – Вопрос был риторическим. – Ибо и хауса?
Андре рассмеялся и исправил мое произношение.
– Я смотрю, ты получилась.
– Немного.
За окном мелькал пышный зеленый пейзаж. Мы непринужденно болтали о том о сем – не умолкали до Са-лема и Топсфилда. И только неподалеку от Эймсбери на минуту притихли, чтобы полюбоваться великолепным видом с моста. Время как будто остановилось. Но вдруг мы оказались перед развилкой 495, в нескольких минутах езды от «Ред мейпл инн», где предлагали ночлег и завтрак. Этой гостиницей владел приятель Андре из Англии.
– Замечательные люди Терри и Линн, – заметил Андре, направляя «лексус» в просеку. – Занимались сначала компьютерами, но погорели на этом деле. Тогда Терри забрал свои деньги – он давно мечтал о таком маленьком местечке в лесах Новой Англии.
Гостиница представляла собой большую викторианскую усадьбу – желтый дом с красной и синей отделкой. Перед ним раскинулся центральный сад; на лужайках, вдоль дорожек, уютно стояли скамейки. В них отдыхали несколько человек. Одни читали, другие мирно беседовали за чашкой чая.
– Очень мило, – заметила я, поймав себя на том, что перенимаю у Андре манеру говорить. Я очень редко употребляю слово «мило» – оно скорее британское, чем американское.
– В саду они делают все сами, – объяснил Андре, направляя автомобиль к красному амбару. – Линн знает толк в растениях.
К машине, осклабившись, подбежал добродушный золотистый ретривер.
– Пришес! – позвал его Андре. – Пришес, ко мне! Я вышла из машины. Воздух показался мне немного прохладнее, но чище, чем в Бостоне. Я глубоко вздохнула. Небо поражало голубизной. Андре и Пришес присоединились ко мне. Брэд не любил животных. Если честно, он ненавидел их. Андре обнял меня за плечи, ретривер обнюхал мои ноги. Я услышала стук и подняла голову – из дверей главного дома показалась улыбающаяся пара.
– Андре! – воскликнул мужчина. Что-то больно молод для пенсионера. Я представляла себе человека лет шестидесяти пяти. Но Тери и Линн оказались моими сверстниками, симпатичными и по-английски спокойными.
– Как поживаешь? – спросил Андре мужчина.
– Как поживаешь? – откликнулся тот. Такое уж у них приветствие.
Пес возбудился и залаял. Линн хлопнула в ладоши и приказала:
– Тихо, Пришес! Пошел в дом!
Собака неохотно повиновалась. Женщина вытерла о джинсы ладонь и протянула мне руку:
– Я Линн.
– Ребекка, – ответила я. – Рада познакомиться.
– Добро пожаловать в «Ред мейпл».
– Спасибо.
– Я Терри, – представился мужчина. – Хорошо, что выбрались. Как доехали?
– Прекрасно.
– Вот с этим шофером? – пошутил он. – Ну, проходите.
– Андре впервые привозит сюда девочку. – Линн, поддразнивая, пихнула его в бок, и мы все четверо направились к дому.
– Обычно приезжает с мальчиками, – сострил Терри.
– Не обращай на них внимания, – улыбнулся Андре. – Они считают, что очень остроумны.
Я улыбнулась и вошла в вестибюль. Дом был весело украшен в деревенском стиле, отчего у меня стало радостно на душе. Свежие цветы стояли в простых стаканах и кувшинах на множестве старинных столиков. Повсюду ощущался растительный мотив. На полу лежали яркие солнечные пятна. Кое-где растянулись несколько кошек.
– Очаровательно, – проговорила я. Опять слово не из моего лексикона.
Терри взял наши пиджаки и повесил в шкаф в вестибюле. Затем отвел в просторное помещение сельской кухни.
– Понимаю, вы предпочли бы просидеть и проболтать до вечера, – подмигнул он Андре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91