Все sucias, кроме Ребекки, были моими подружками (она работала и приехала в последний момент). Скажите, у кого было больше? Иногда приходится порывать с традициями. Знаете, сколько понадобилось усилий, чтобы подобрать цвет платья к различным оттенкам их кожи? Приходилось идти на компромисс и ломать голову.
Свое платье я купила в Париже. Я не из тех, кто способен дежурить с ночи у «Файлинс» перед распродажей! Париж – это по мне. Хуана я туда не взяла, хотя он просился. Разве он позволил бы мне расплачиваться самой? Никогда. Но я сказала ему, что это больше не имеет значения: очень скоро все мое будет принадлежать и ему.
– А все мое – тебе, – серьезно ответил он. Очень стоило бы прыснуть, но я боялась задеть его чувства. Какая разница, что на счету Хуана двадцать три доллара, – я могла как угодно распорядиться ими. Чувствуете, в чем смысл?
Хуан навалился на меня, горячий и взволнованный.
– Охолони, – осадила я его. – Не можешь подождать?
– Не могу, – отозвался он. – Я хочу тебя.
– Господи, остынь! – Я пригвоздила его взглядом, но он только рассмеялся и куснул мою нижнюю губу. А я куснула его.
После речи Хуана в моем доме в прошлом году не знаю почему, но что-то во мне надломилось. А тут еще Сара со своей историей. И я поняла, что деньги – не все. Богатые тоже ходят на сторону и убегают от жен. Возможно, с богатым больше проблем. Хотя, не исключено, что и с бедным их столько же. Или и того хуже: от богатых и бедных одни и те же проблемы, а мы ведем себя с ними, как будто это разные люди. Голуби и сизари.
Шофер подождал, пока все гости рассядутся по машинам, и мы двинулись гудящей змеей на побережье, за город, где я сняла кусочек песка.
Ветерок с моря шевелил белые тенты и пышные зеленые пальмы. Мы шли от стоянки по белому песку, и все громче становилась музыка. Я едва верила, что поет моя любимая певица Ла Индия – Ребекка, смущенная тем, что не явилась вовремя на церемонию, заплатила, попросив ее выступить на приеме. С тех пор как моя подружка сошлась со своим мужчиной, она стала очень щедрой. Надо будет потом поблагодарить ее.
Праздничные столы были установлены под огромным тентом на переносном полу. Я обошла собравшихся и убедилась, что всем хватило места. И остановилась около одного столика: мать и отец сидели друг подле друга и болтали о старых временах, хотя я специально не сажала их рядом.
Ay, mi'ja, вот как все это случилось: я отыскала в сети телефон отца, позвонила и сказала, как отношусь к тому, что он со мной делал. А потом простила и испытала огромное облегчение. Он ответил, что уходил от нас под большой мухой. Потом нашел своего Бога, перестал пить, но так стыдился своего поступка, что не решался посмотреть мне в глаза. Не знаю, насколько я поверила этой части его рассказа, однако обрадовалась, что все позади и больше не надо мстить Хуану за то, что сделал со мной и с матерью отец.
Отец приехал на свадьбу.
И мне оставалось только показать Лорен на его примере, до чего она докатится, если не бросит пить. Лорен считает, будто у нее нет проблем, а я берусь утверждать, что они у нее есть. Но мы все о ней говорим и решили как-то вмешаться. Ведь она наша sucia. Ник чему, чтобы мы сами себе вредили.
Все расселись по местам. Мы с Хуаном на задрапированном тканью с фестонами небольшом возвышении. Подруги вставали одна задругой и произносили тосты. Я понимала, что нарушаю традиции, но, когда они закончили, поднялась и ответила sucias.
– Вы прекрасно понимаете, что без вас эта свадьба не состоялась бы, – сказала я. Они выложили на нее порядком денег. – И хочу вас всех поблагодарить.
Они вместе дали мне двадцать тысяч долларов. А в Штатах свадьба обошлась бы вдвое дороже. Знаю, знаю, не такая уж тупая, Пуэрто-Рико тоже территория Штатов. Но если ты сама из Пуэрто-Рико – настоящая пуэрториканка, – то воспринимаешь свой народ как народ. Лорен при всех своих проповедях этого не понимает. Пуэрто-Рико больше нация, чем США, по крайней мере в моих чувствах.
– Вы кучка отвратительных богатых грязнуль, – заявила я. – Как вы докатились до такого?
– Ты забыла, я совсем не богата, – возразила Сара. – Во всяком случае, пока.
Все рассмеялись.
– А теперь за еду, – потребовала я. Мы приготовили икру, лангустов, слоеные пирожки, традиционную пуэрто-риканскую еду. Но я была бы не я, если бы ее не подавали на белом фарфоре мужчины в шляпах. Какой же праздник без arroz у habichuela, если вы понимаете, о чем я говорю?
После обеда мы с Хуаном разрезали торт. Он кормил меня, я кормила его. Мы пили шампанское. А потом, к моему удивлению, поднялся отец.
– Традиция требует, – заявил он, втянув в голову плечи, точно побитый пес, – чтобы первый танец ты танцевала с отцом.
Мои глаза наполнились слезами. Я взяла отца за руку, и мы вступили в круг. Его шея по-прежнему пахла деревом.
– Папа, – сказала я. – Я по тебе скучаю.
– Извини, – ответил он. – Извини за все. Ты потрясающая. Я горжусь тем, что ты моя дочь.
Мы оказались рядом с Хуаном. Я заметила, что его глаза увлажнились.
– Я люблю тебя, – прошептал он.
От сознания, что он навсегда со мной и ни к кому не убежит, меня наполнило чувство умиротворения. Пусть мы доживем свой век в моем викторианском подновленном домике в Мищн-Хилл. Важно лишь то, что я его люблю. Если кинозвезды могут выходить замуж за всякую мелочевку из съемочной команды, то я и подавно за этого прекрасного hombre. Я обожала его десять лет. Именно так, mi'ja. Ведь все эти десять лет у меня было сердце. Только сердце, растрепанное на куски.
Вот так. А теперь этот мужчина рядом со мной – со своей бородкой, в несуразном смокинге. Способный все починить в моем доме, близорукий, добродушный дурашка. Я любила его десять ненормальных, идиотских лет.
Но теперь решилась.
И теперь должна любить его до смерти.
ЛОРЕН
Я не поймала букет. Но во всем виновата Уснейвис. Эта пуэрто-риканская матрона швыряет как девчонка.
Из колонки «Моя жизнь» Лорен Фернандес
В честь помолвки с компьютерным миллионером Андре Картье мы на этот раз позволили Ребекке выбирать ресторан для встречи sucias. Она осталась верна себе и предпочла «Мистраль» в Саут-Энд, неподалеку от ее баснословного особняка, который Сара сделала еще более фантастическим, украсив в стиле, названном ею «Янки шик». Достаточно сдержанном для мисс Скованность и в то же время хипповом. Я не в состоянии объяснить, в чем тут дело – вы меня знаете, сама обожаю всякую мешанину, – но это сочетание потрясающе действует: современное искусство, персидские ковры, свежие ароматы.
Я, как всегда, пришла заранее, потому что, если опоздать, можно упустить сюжет. И тогда какой-нибудь белый малый… ну да ладно, мне кажется, я об этом уже все сказала. За последние шесть месяцев многое изменилось. Но не это.
Только сегодня утром один из наших редакторов остановил меня в конторе, желая обсудить протесты по существу падающее по поводу того, что некий обозреватель из «Бостон гералд» предложил не впускать в страну иммигрантов из Пуэрто-Рико.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91