Позовешь его ко мне сразу после обеда.
— Слушаю, шеф. — Сетус склонил голову, отворил дверь и пригласил Менкара выйти.
Менкар, по-военному коротко боднув головой, вышел из кабинета адмирала. Краем глаза он успел поймать его внимательный взгляд, в котором светились все те же озорные морщинки. «А кажется, я ему приглянулся, — подумал он не без удовольствия, следуя за матросом на галерею. — Во всяком случае, произвел впечатление. Да и он на меня тоже. Как он меня поддел…» Он невольно усмехнулся. Не прост адмирал, ох не прост… Да и грех на его месте простым-то быть. Долго не просидишь.
Когда они прошли десяток шагов, Менкар вдруг вспомнил.
— Значит, Волантис уже проснулся? — спросил он проводника безразличным тоном.
Сетус хмыкнул и ничего не ответил. «И этот тоже не прост, — подумал Менкар с неудовольствием. — Все они тут шибко умные», — решил он и дал себе слово впредь вести себя посдержаннее.
Сетус, однако, в дальнейшем повел себя с вышколенностью хорошего слуги.
— Прошу вас сюда, сударь. — Он открыл дверь в маленькую, примерно ярда три на четыре, комнату.
Менкар вошел и остановился, оглядываясь, — по таласским понятиям если не роскошно, то вполне достойно. Рядом с входной дверью, у окна, выходящего на галерею, — стол и стул, у противоположной стены — диван; над диваном рисунок цветной тушью в резной костяной рамке. Вдоль одной из стен — шкафы. В ближнем за стеклянной дверцей виднелась какая-то посуда.
Сетус тем временем распахнул ставни, в комнате стало светлее.
— Обед через час, сударь, после второго удара гонга. Это ваш единственный костюм?
В доме, где проживали офицеры князя Сабика, у Менкара еще остался офицерский мундир, но выглядел он куда хуже, чем матросские штаны. Однако объяснять это Сетусу не стоило, поэтому Менкар просто покачал головой.
— Думаю, я смогу достать для вас подходящую одежду. Вы предпочитаете брюки или килт? Брюки, я полагаю…
Менкар рассеянно кивнул, и Сетус вышел.
Менкар прошелся по комнате, открыл шкаф с тонкими дверцами из слоенки. Шкаф предназначался для одежды и был пуст, если не считать лежащих на верхней полке гамака и одеяла — совершенно таких же, как те, с которыми Менкар провел сегодняшнюю ночь. В застекленном шкафу стоял большой кувшин с водой, бутыль вина, коробка с печеньем, плотно закрытые баночки с травяными чаями, специями, чайник из огнеупорного стекла, стеклянные чашки и тарелки. Тут же стояла спиртовка с ажурной подставкой под чайник.
Менкар отошел к столу. Совершенно простой стол — панель на четырех ножках. Письменный прибор, масляная лампа, крохотная пузатая стеклянная вазочка с букетиком огуречной травы. Картонная коробка с писчей бумагой.
— Они что, думают, что я роман писать собираюсь? — спросил себя Менкар вслух.
Он отошел от стола, решительно достал из шкафа спиртовку, зажег, налил в чайник воды и, пока она закипала, приготовил все, что положено.
— А то неудобно как-то получилось, — бормотал он, раскладывая бритвенные принадлежности. — Небритым и к адмиралу. Совсем распустился. Как-никак, а теперь я на государственной службе. Должен соответствовать, — сказал он сам себе, проверяя остроту бритвы.
ШКОЛА ВЕРХОВОЙ ЕЗДЫ (ЕГО УНИВЕРСИТЕТЫ)
— Разрази тебя сорок молний! — орал Менкар, глядя на то, как Аподис сидит в седле. — Тебя учишь… Ты понимаешь то, что тебе говорят? Тюха! Да ты же в седле, а не верхом на… — Он осекся, потому что у него чуть не вырвались слова «верхом на корове», а вот этого как раз говорить было нельзя, так как Аподис и сидел на корове.
Редкие прохожие, идущие по дороге, пролегающей по дамбе между поселками Аквила и Муска, могли видеть занятную картину. На зеленой траве польдера бегала коровенка, на корове было кое-как закреплено седло, а в седле неловко мотался парень, весь вид которого выражал страдание. Корове, впрочем, было не легче. Отвлеченная от исконного занятия — пережевывания сочной травки, она вовсе не была обрадована появлением на своей спине сначала неудобной конструкции, пребольно стягивающей полное брюхо, а потом и взгромоздившегося в нее седока. Время от времени бедное животное неумело взбрыкивало задом, стараясь избавиться от утомительной тяжести, и иногда это ему удавалось. А судя по изрядно перепачканному костюму парня и распространяемому им благоуханию, неездовому по рождению животному удавалось и вывалять при этом новоявленного наездника в навозе. Тот, однако, несмотря ни на что, своего занятия упорно не оставлял, хотя и занимался им без явной охоты.
А что было делать, если в Таласе о верховой езде знали только понаслышке? Да и с гужевыми животными в Таласе было туговато.
Торговля с Таласом лошадьми и другими домашними животными, способными находиться под седлом, была строжайше запрещена Договором наравне с торговлей металлом. Возможно, уже тогда Империя страховалась от возможности реванша со стороны потенциального противника; в самом деле невозможно представить себе выход из-за Края Земли и захват хотя бы Пограничья без использования кавалерии. Пункт этот таласарами неукоснительно соблюдался, точно так же как пункт того же Договора о запрете иметь тяжелое огнестрельное оружие — то есть таласары просто-напросто не стали напрягаться по этому поводу, а пошли своим путем. За пять сотен лет Отмели были изрыты вдоль и поперек каналами, которые выполняли роль транспортных артерий Таласа, а водометные катера, лодки и плоты вполне заменили животных. Самодвижущихся повозок они, правда, еще не изобрели, но для подобных целей здесь разводились низкорослые коротконогие неторопливые бычки, способные тащить тяжелогруженые телеги на небольшие расстояния — да еще временами работать женихами соплеменницы нынешней скакуньи Аподиса; да ездовые собаки, развивающие, правда, порядочную скорость с грузом или используемые в качестве почтальонов и курьеров, — но можно ли себе представить собаку под седлом?
Поэтому, когда решился вопрос о дальней тайной экспедиции в Империю, в которой без хоть какого-то подобия умения ездить верхом просто было не обойтись, эта проблема стала едва ли не главной для Менкара. Впрочем, он совершенно был уверен, что стоило ему намекнуть адмиралу Ариетису, и проблема разрешилась бы. Но Менкар решил действовать по давнему правилу контрабандистов — «тяжело в учении — легко на работе» — и обойтись местными ресурсами. Более всего из местных животных — по норову, скорости и некоторым другим параметрам — подошли бы свиньи специальных ездовых пород, которые культивировались в поселках на Стене, но попробуйте оседлать это гордое своенравное животное и поскакать на нем! В конце концов, Менкару не было надобности готовить из Аподиса настоящего наездника, достаточно было просто приучить его к седлу — вот он и остановился на корове.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144
— Слушаю, шеф. — Сетус склонил голову, отворил дверь и пригласил Менкара выйти.
Менкар, по-военному коротко боднув головой, вышел из кабинета адмирала. Краем глаза он успел поймать его внимательный взгляд, в котором светились все те же озорные морщинки. «А кажется, я ему приглянулся, — подумал он не без удовольствия, следуя за матросом на галерею. — Во всяком случае, произвел впечатление. Да и он на меня тоже. Как он меня поддел…» Он невольно усмехнулся. Не прост адмирал, ох не прост… Да и грех на его месте простым-то быть. Долго не просидишь.
Когда они прошли десяток шагов, Менкар вдруг вспомнил.
— Значит, Волантис уже проснулся? — спросил он проводника безразличным тоном.
Сетус хмыкнул и ничего не ответил. «И этот тоже не прост, — подумал Менкар с неудовольствием. — Все они тут шибко умные», — решил он и дал себе слово впредь вести себя посдержаннее.
Сетус, однако, в дальнейшем повел себя с вышколенностью хорошего слуги.
— Прошу вас сюда, сударь. — Он открыл дверь в маленькую, примерно ярда три на четыре, комнату.
Менкар вошел и остановился, оглядываясь, — по таласским понятиям если не роскошно, то вполне достойно. Рядом с входной дверью, у окна, выходящего на галерею, — стол и стул, у противоположной стены — диван; над диваном рисунок цветной тушью в резной костяной рамке. Вдоль одной из стен — шкафы. В ближнем за стеклянной дверцей виднелась какая-то посуда.
Сетус тем временем распахнул ставни, в комнате стало светлее.
— Обед через час, сударь, после второго удара гонга. Это ваш единственный костюм?
В доме, где проживали офицеры князя Сабика, у Менкара еще остался офицерский мундир, но выглядел он куда хуже, чем матросские штаны. Однако объяснять это Сетусу не стоило, поэтому Менкар просто покачал головой.
— Думаю, я смогу достать для вас подходящую одежду. Вы предпочитаете брюки или килт? Брюки, я полагаю…
Менкар рассеянно кивнул, и Сетус вышел.
Менкар прошелся по комнате, открыл шкаф с тонкими дверцами из слоенки. Шкаф предназначался для одежды и был пуст, если не считать лежащих на верхней полке гамака и одеяла — совершенно таких же, как те, с которыми Менкар провел сегодняшнюю ночь. В застекленном шкафу стоял большой кувшин с водой, бутыль вина, коробка с печеньем, плотно закрытые баночки с травяными чаями, специями, чайник из огнеупорного стекла, стеклянные чашки и тарелки. Тут же стояла спиртовка с ажурной подставкой под чайник.
Менкар отошел к столу. Совершенно простой стол — панель на четырех ножках. Письменный прибор, масляная лампа, крохотная пузатая стеклянная вазочка с букетиком огуречной травы. Картонная коробка с писчей бумагой.
— Они что, думают, что я роман писать собираюсь? — спросил себя Менкар вслух.
Он отошел от стола, решительно достал из шкафа спиртовку, зажег, налил в чайник воды и, пока она закипала, приготовил все, что положено.
— А то неудобно как-то получилось, — бормотал он, раскладывая бритвенные принадлежности. — Небритым и к адмиралу. Совсем распустился. Как-никак, а теперь я на государственной службе. Должен соответствовать, — сказал он сам себе, проверяя остроту бритвы.
ШКОЛА ВЕРХОВОЙ ЕЗДЫ (ЕГО УНИВЕРСИТЕТЫ)
— Разрази тебя сорок молний! — орал Менкар, глядя на то, как Аподис сидит в седле. — Тебя учишь… Ты понимаешь то, что тебе говорят? Тюха! Да ты же в седле, а не верхом на… — Он осекся, потому что у него чуть не вырвались слова «верхом на корове», а вот этого как раз говорить было нельзя, так как Аподис и сидел на корове.
Редкие прохожие, идущие по дороге, пролегающей по дамбе между поселками Аквила и Муска, могли видеть занятную картину. На зеленой траве польдера бегала коровенка, на корове было кое-как закреплено седло, а в седле неловко мотался парень, весь вид которого выражал страдание. Корове, впрочем, было не легче. Отвлеченная от исконного занятия — пережевывания сочной травки, она вовсе не была обрадована появлением на своей спине сначала неудобной конструкции, пребольно стягивающей полное брюхо, а потом и взгромоздившегося в нее седока. Время от времени бедное животное неумело взбрыкивало задом, стараясь избавиться от утомительной тяжести, и иногда это ему удавалось. А судя по изрядно перепачканному костюму парня и распространяемому им благоуханию, неездовому по рождению животному удавалось и вывалять при этом новоявленного наездника в навозе. Тот, однако, несмотря ни на что, своего занятия упорно не оставлял, хотя и занимался им без явной охоты.
А что было делать, если в Таласе о верховой езде знали только понаслышке? Да и с гужевыми животными в Таласе было туговато.
Торговля с Таласом лошадьми и другими домашними животными, способными находиться под седлом, была строжайше запрещена Договором наравне с торговлей металлом. Возможно, уже тогда Империя страховалась от возможности реванша со стороны потенциального противника; в самом деле невозможно представить себе выход из-за Края Земли и захват хотя бы Пограничья без использования кавалерии. Пункт этот таласарами неукоснительно соблюдался, точно так же как пункт того же Договора о запрете иметь тяжелое огнестрельное оружие — то есть таласары просто-напросто не стали напрягаться по этому поводу, а пошли своим путем. За пять сотен лет Отмели были изрыты вдоль и поперек каналами, которые выполняли роль транспортных артерий Таласа, а водометные катера, лодки и плоты вполне заменили животных. Самодвижущихся повозок они, правда, еще не изобрели, но для подобных целей здесь разводились низкорослые коротконогие неторопливые бычки, способные тащить тяжелогруженые телеги на небольшие расстояния — да еще временами работать женихами соплеменницы нынешней скакуньи Аподиса; да ездовые собаки, развивающие, правда, порядочную скорость с грузом или используемые в качестве почтальонов и курьеров, — но можно ли себе представить собаку под седлом?
Поэтому, когда решился вопрос о дальней тайной экспедиции в Империю, в которой без хоть какого-то подобия умения ездить верхом просто было не обойтись, эта проблема стала едва ли не главной для Менкара. Впрочем, он совершенно был уверен, что стоило ему намекнуть адмиралу Ариетису, и проблема разрешилась бы. Но Менкар решил действовать по давнему правилу контрабандистов — «тяжело в учении — легко на работе» — и обойтись местными ресурсами. Более всего из местных животных — по норову, скорости и некоторым другим параметрам — подошли бы свиньи специальных ездовых пород, которые культивировались в поселках на Стене, но попробуйте оседлать это гордое своенравное животное и поскакать на нем! В конце концов, Менкару не было надобности готовить из Аподиса настоящего наездника, достаточно было просто приучить его к седлу — вот он и остановился на корове.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144