Он застегнул воротничок и проскользнул в заднюю дверь.
Количество инструкторов, работающих в Классах, зависело от множества причин, начиная от состояния экономики и заканчивая временем года. Кроме полудюжины престижных, безумно дорогих школ с собственными площадками и снарядами и десятками вечно меняющихся нервных стариков, обещающих за один день превратить новичка в мастера – с гарантированным возвратом платы, если его убьют в течение первого года, – здесь действовали десятка два учреждений, которые за приемлемую плату открывали желающим тайны адвокатского дела. Штат последних состоял преимущественно из собственника заведения, который одновременно являлся инструктором, иногда помощника и секретаря, выполнявшего также обязанности казначея. Владельцы этих школ за скромную сумму, вносимую ежемесячно распорядителю Классов, пользовались общими площадками и снаряжением. Для открытия новой школы было необходимо внести авансом плату за месяц и закрепить на стене деревянную табличку со своим именем, под которой каждое утро могли собираться ученики.
На пути в кабинет распорядителя Лордан заметил знакомого, но сворачивать или прятаться за колонну было уже поздно.
– Мои поздравления.
– Спасибо.
Знакомого звали Гаридас. До того, как потерять глаз, он шесть лет проработал адвокатом, а теперь зарабатывал на жизнь помощником инструктора и казначеем во второй из престижных школ. Его отец служил в кавалерии, в одно холодное утро Лордан стал свидетелем его смерти:
Он погиб от стрелы на разрушенной сторожевой башне среди бескрайних равнин. В последние минуты он умолял присмотреть за его мальчиком, а единственным человеком, который в тот момент оказался рядом, был Бардас. В глубине души Лордан надеялся, что умирающий считал, будто обращается к кому-то другому.
– Я пока не знаю твой рейтинг. В десятке лучших Олвис был шестым, вероятно, ты завял его позицию.
– Я ушел на пенсию.
– Ох. – Казалось, известие Гаридаса ошеломило. – Со вчерашнего дня?
– И из-за него. Я, конечно, идиот, но пока способен понимать знаки судьбы.
– Говорят, это выглядело очень странно, – согласно кивнул собеседник. – Мы собирались посмотреть на процесс, но в последний момент не смогли.
– И хорошо, то был не самый удачный пример для учеников, – ответил Лордан, – классический случай, когда лучший проигрывает. Выглядит удручающе.
– Напротив, – возразил Гаридас, – наглядная демонстрация того, к чему может привести небрежность и недооценка противника. Так, чем ты теперь планируешь заняться? Отдыхать от трудов праведных и вести праздную жизнь?
– Если бы, – вздохнул адвокат. – Нет, похоже, скоро мы станем коллегами, я как раз направлялся к распорядителю.
– В самом деле? Если хочешь, я замолвлю за тебя словечко в нашей конторе.
– Спасибо, не стоит. Мне никогда не нравилась идея работать на дядю. Я повешу доску и посмотрю, что из этого выйдет.
– Желаю удачи, – улыбнулся Гаридас. – Я всегда сожалел, что тебя редко видно в Классах. Буду помнить о тебе, если мы кому-то откажем.
Лордан кивнул и пошел прочь. Возможно, Гаридас действительно поможет, он всегда относился к Бардасу по-дружески, даже не зная о том, что плату за обучение в дорогой школе – той самой, в которой он сейчас преподавал, и денежное содержание в годы студенчества ему выплачивали из пособия Лордана, которое тот получил, уволившись из армии. Вдобавок Бардас отказался от нескольких выгодных дел, чтобы не выступать против него в суде. Таким образом, за минувшие годы Гаридас обошелся адвокату в довольно круглую сумму, и логично, если он вернет часть долга, порекомендовав своего благодетеля нескольким студентам.
Тем же утром Лордан отправился в квартал художников, чтобы заказать вывеску. Обычно на ней изображался портрет инструктора, облаченного в традиционную одежду, и виды оружия, которыми он владел, ниже указывалось имя и расценки. В последнее время появилась дурная традиция изображать самый громкий процесс экс-адвоката в момент, когда он наносит смертельный удар своему поверженному противнику. Отдельные вывески украшали хвалебные вирши, выписанные золотом по всему краю. Лордан решил ни при каких условиях не соглашаться на такого рода безобразие.
– Бардас Лордан, – сказал он твердо, – три восьмых квотера в день. Стандартный и Двуручный мечи, кинжал. И прошу вас, не надо маскарада.
– Портрет и поединок?
– Только портрет.
– Вы уверены? – Художник выглядел разочарованным. – Это бесплатно.
– Только портрет.
– Мне хорошо удаются поединки, они привлекают клиентов.
– Нет.
Художник на мгновение задумался.
– Я могу изобразить вас в лучистом венце, символизирующем защитную силу Закона, – умоляюще предложил он.
– Нет, если вы хотите получить плату.
– Садитесь, – обиженно сказал мастер, – через минуту начнем.
Пока художник где-то в глубине громыхал склянками, Лордан откинулся на спинку кресла и попытался расслабиться. День был не по сезону жаркий, а под навесом мастерской царила приятная прохлада. Из своего угла фехтовальщик отлично видел торговую площадь, главную жизненную артерию квартала. Она ничем не отличалась от сотен таких же торговых площадей Перимадеи: тот же фонтан с древней запущенной статуей в центре, те же шатры и палатки, тесно сгрудившиеся вокруг, чуть в отдалении витрины больших магазинов. Через равные промежутки виднелись лестницы, ведущие на второй уровень, где располагались лавчонки поменьше, третий уровень был отдан мастерским и жилым помещениям. Четыре угла площади обрамляли арки, за которыми начинались хитросплетения городских улочек. Не стоит и говорить, что на арочных сводах тоже теснились магазины и лавки, и таким образом площадь представляла собой нескончаемую торговую стену.
В дверях каждого магазинчика или мастерской на солнечной стороне сидел художник, используя каждую минуту отпущенного ему времени. Дело в том, что здания были настолько высоки, что их обитатели могли работать лишь в те часы, когда солнце находилось на их стороне. В узком пространстве между лавочками, шатрами и магазинчиками нескончаемым потоком двигались повозки, фургоны, телеги, местами образовывались пробки, слышались брань и проклятия.
В отличие от остальных частей города квартал художников не отличался никаким особенным запахом. Сидя в кресле, Лордан размышлял о бесконечном множестве способов заработать на жизнь: сколотить состояние или, на против, влачить жалкое существование, о бесчисленных ремесленниках, создающих нужные и полезные вещи, о сотнях кварталов, в которых можно приобрести любое не обходимое тебе изделие. В этом безупречно отлаженном механизме каждый человек выполнял свою функцию, внося маленький вклад в одно огромное целое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
Количество инструкторов, работающих в Классах, зависело от множества причин, начиная от состояния экономики и заканчивая временем года. Кроме полудюжины престижных, безумно дорогих школ с собственными площадками и снарядами и десятками вечно меняющихся нервных стариков, обещающих за один день превратить новичка в мастера – с гарантированным возвратом платы, если его убьют в течение первого года, – здесь действовали десятка два учреждений, которые за приемлемую плату открывали желающим тайны адвокатского дела. Штат последних состоял преимущественно из собственника заведения, который одновременно являлся инструктором, иногда помощника и секретаря, выполнявшего также обязанности казначея. Владельцы этих школ за скромную сумму, вносимую ежемесячно распорядителю Классов, пользовались общими площадками и снаряжением. Для открытия новой школы было необходимо внести авансом плату за месяц и закрепить на стене деревянную табличку со своим именем, под которой каждое утро могли собираться ученики.
На пути в кабинет распорядителя Лордан заметил знакомого, но сворачивать или прятаться за колонну было уже поздно.
– Мои поздравления.
– Спасибо.
Знакомого звали Гаридас. До того, как потерять глаз, он шесть лет проработал адвокатом, а теперь зарабатывал на жизнь помощником инструктора и казначеем во второй из престижных школ. Его отец служил в кавалерии, в одно холодное утро Лордан стал свидетелем его смерти:
Он погиб от стрелы на разрушенной сторожевой башне среди бескрайних равнин. В последние минуты он умолял присмотреть за его мальчиком, а единственным человеком, который в тот момент оказался рядом, был Бардас. В глубине души Лордан надеялся, что умирающий считал, будто обращается к кому-то другому.
– Я пока не знаю твой рейтинг. В десятке лучших Олвис был шестым, вероятно, ты завял его позицию.
– Я ушел на пенсию.
– Ох. – Казалось, известие Гаридаса ошеломило. – Со вчерашнего дня?
– И из-за него. Я, конечно, идиот, но пока способен понимать знаки судьбы.
– Говорят, это выглядело очень странно, – согласно кивнул собеседник. – Мы собирались посмотреть на процесс, но в последний момент не смогли.
– И хорошо, то был не самый удачный пример для учеников, – ответил Лордан, – классический случай, когда лучший проигрывает. Выглядит удручающе.
– Напротив, – возразил Гаридас, – наглядная демонстрация того, к чему может привести небрежность и недооценка противника. Так, чем ты теперь планируешь заняться? Отдыхать от трудов праведных и вести праздную жизнь?
– Если бы, – вздохнул адвокат. – Нет, похоже, скоро мы станем коллегами, я как раз направлялся к распорядителю.
– В самом деле? Если хочешь, я замолвлю за тебя словечко в нашей конторе.
– Спасибо, не стоит. Мне никогда не нравилась идея работать на дядю. Я повешу доску и посмотрю, что из этого выйдет.
– Желаю удачи, – улыбнулся Гаридас. – Я всегда сожалел, что тебя редко видно в Классах. Буду помнить о тебе, если мы кому-то откажем.
Лордан кивнул и пошел прочь. Возможно, Гаридас действительно поможет, он всегда относился к Бардасу по-дружески, даже не зная о том, что плату за обучение в дорогой школе – той самой, в которой он сейчас преподавал, и денежное содержание в годы студенчества ему выплачивали из пособия Лордана, которое тот получил, уволившись из армии. Вдобавок Бардас отказался от нескольких выгодных дел, чтобы не выступать против него в суде. Таким образом, за минувшие годы Гаридас обошелся адвокату в довольно круглую сумму, и логично, если он вернет часть долга, порекомендовав своего благодетеля нескольким студентам.
Тем же утром Лордан отправился в квартал художников, чтобы заказать вывеску. Обычно на ней изображался портрет инструктора, облаченного в традиционную одежду, и виды оружия, которыми он владел, ниже указывалось имя и расценки. В последнее время появилась дурная традиция изображать самый громкий процесс экс-адвоката в момент, когда он наносит смертельный удар своему поверженному противнику. Отдельные вывески украшали хвалебные вирши, выписанные золотом по всему краю. Лордан решил ни при каких условиях не соглашаться на такого рода безобразие.
– Бардас Лордан, – сказал он твердо, – три восьмых квотера в день. Стандартный и Двуручный мечи, кинжал. И прошу вас, не надо маскарада.
– Портрет и поединок?
– Только портрет.
– Вы уверены? – Художник выглядел разочарованным. – Это бесплатно.
– Только портрет.
– Мне хорошо удаются поединки, они привлекают клиентов.
– Нет.
Художник на мгновение задумался.
– Я могу изобразить вас в лучистом венце, символизирующем защитную силу Закона, – умоляюще предложил он.
– Нет, если вы хотите получить плату.
– Садитесь, – обиженно сказал мастер, – через минуту начнем.
Пока художник где-то в глубине громыхал склянками, Лордан откинулся на спинку кресла и попытался расслабиться. День был не по сезону жаркий, а под навесом мастерской царила приятная прохлада. Из своего угла фехтовальщик отлично видел торговую площадь, главную жизненную артерию квартала. Она ничем не отличалась от сотен таких же торговых площадей Перимадеи: тот же фонтан с древней запущенной статуей в центре, те же шатры и палатки, тесно сгрудившиеся вокруг, чуть в отдалении витрины больших магазинов. Через равные промежутки виднелись лестницы, ведущие на второй уровень, где располагались лавчонки поменьше, третий уровень был отдан мастерским и жилым помещениям. Четыре угла площади обрамляли арки, за которыми начинались хитросплетения городских улочек. Не стоит и говорить, что на арочных сводах тоже теснились магазины и лавки, и таким образом площадь представляла собой нескончаемую торговую стену.
В дверях каждого магазинчика или мастерской на солнечной стороне сидел художник, используя каждую минуту отпущенного ему времени. Дело в том, что здания были настолько высоки, что их обитатели могли работать лишь в те часы, когда солнце находилось на их стороне. В узком пространстве между лавочками, шатрами и магазинчиками нескончаемым потоком двигались повозки, фургоны, телеги, местами образовывались пробки, слышались брань и проклятия.
В отличие от остальных частей города квартал художников не отличался никаким особенным запахом. Сидя в кресле, Лордан размышлял о бесконечном множестве способов заработать на жизнь: сколотить состояние или, на против, влачить жалкое существование, о бесчисленных ремесленниках, создающих нужные и полезные вещи, о сотнях кварталов, в которых можно приобрести любое не обходимое тебе изделие. В этом безупречно отлаженном механизме каждый человек выполнял свою функцию, внося маленький вклад в одно огромное целое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136