Ответы старика приводили его в изумление; он описывал ее почти божеством, ниспосланным на землю для благополучия страны сея. Ее уставы, ее заботы, щедрости и премудрость превосходили возможности смертного.
— Но что лежит до неиссчетных расточаемых ею в пользу общую богатств,— продолжал старик,— превосходит понятие, и источник оных неизвестен. Кажется, что золотой дождь проливается в ее сокровища с тех пор, как боги послали в страну к нам сию государыню.
— Разве она чужестранная? — подхватил Баламир.
— Так,— отвечал старик.— Никто не ведает о ее роде, кроме что она послана от богов восстановить падшую область дулебскую. Чтоб удовлетворить некоторым образом вашему любопытству, расскажу я вам все, что нам о ней сведомо. Разорение, претерпенное сею страною от впадших в оную аваров, всему известно свету. Дулебы приведены были в крайнюю нищету, государственные сокровища разграблены, покой и порядок исчезли здесь и по удалении врагов наших; ибо царский дом погиб во всеобщем смятении, а от того произошли все неустройства, обыкновенные в державах, не имеющих начала. Всяк помышлял только о собственных выгодах и был частною причиною произшедших наконец всеобщих междоусобий. Сражались, истребляли друг друга, пока наконец увидели, что все пришло на край погибели и что должно напоследок неминуемо погибнуть, если не будет избрана глава, имеющая удержать каждого в надлежащих ему пределах. Старейшины народа собрались, совещали и не решились на избрание, пока появился в собрание некоторый чужестранец. Сей советовал прибегнуть к славному дулебскому боговещалищу и по принесении торжественных жертв вопросить богов о судьбе страны нашей. Последовали его наставлению и получили в ответ:
— Счастие дулебов находится в пустыне на восточном берегу реки Буга. Если дулебы обретут оное, область их восприимет другой вид.
Ответ сей был несколько темен, однако ж обретавшийся при том чужестранец предлагал послать знатнейших вельмож для искания в показанной стране реки и первого попадшегося им человека взять и венчать на царство. Посланные обрели Милосвету, исходящую к ним из пещеры некоторой горы. Она возведена на престол, и боги благословили ее правление, как уже вам известно; впрочем, никто ничего больше об ней не знает, и сама государыня наша о происхождении своем составляет тайну, удерживающую всех от любопытства.
Баламир, благодаря старика за сие известие, почувствовал, что любопытство его получило из сего новую пищу; он заключил, во что бы то ни стало, оному удовлетворить.
— Могу ли я, государь мой,— сказал он дулебянину,— иметь счастие быть допущен пред лице вашей монархини?
— Вы можете получить сие, когда вам угодно,— отвечал сей.— Вход к ней не возбранен каждому. Но если угодно вам только ее видеть, она каждого утра показывается на большой площади города, где, по отправлении всенародного моления, допущает к себе имеющих нужду в ее помощи, раздает неиссчетные суммы денег бедным и наказывает нарушенное правосудие, чего, однако ж, давно здесь не видно.
Вечер прошел в разговорах, по большей части относящихся к Милосвете, и король наполнившись почтением к ее совершенствам, занят был во всю ночь приятными о ней воображениями. Он нетерпеливо ожидал рассвета, чтоб идти на городскую площадь и увидеть чудо добродетелей.
Восходящее солнце принудило его открыть едва сомкнувшиеся сном глаза его. Он вскочил с постели и спешил одеваться. Но схватя свой кафтан, увидел, что из оного упало письмецо, привязанное снурком к перстню, имеющему самоцветный великой цены камень. Не понимая, что бы сие значило, отвязал он письмецо, уповая из этого познать, кому надлежит перстень и каким образом зашел в его одежды. Он развернул бумажку и читал в ней следующее:
«Вы имеете у себя на правом виске родинку, сходствующуюся на звезду, то взденьте на перст правой вашей руки сей перстень, имеющий в себе средство доставить вам высочайшее благополучие, каковое только может иметь на свете сем смертный».
Баламир в самом деле произошел на свет с таковою родинкою и не сомневался потому, что перстень сей надлежит ему. Но сколько ни добирался, кому он должен за сей подарок и каковое счастие может принести ему перстень, никак не мог постигнуть. Он в тайне сердца благодарил благодетельствующую ему неизвестную особу и, не имея ни надежды, ни сомнения, возложил перстень на руку и поспешил на площадь.
Прибытие Милосветы на оную не замедлилось: толпящийся народ и радостные оного восклицания возвестили приход ее.
Баламир употреблял все силы, чтоб протиснуться сквозь толпу, окружающую свою государыню, но не мог получить сего до окончания ее моления, ибо каждый дулебянин имел почти равные с ним желания ее увидеть. Досадуя на сие препятствие, услышал он восклицающего провозглашателя:
— Имеющие донести жалобы свои к царице, терпящие в чем-либо нужду,— да предстанут!
Баламир вздумал воспользоваться сим случаем, чтоб приближиться к Милосвете; и для того, теснясь, говорил препятствующим, что он имеет просьбу к государыне. Едва сие услышали, все расступились и доставили ему свободный путь. Нетерпеливость желаний Баламировых не дозволила ему собрать мысли, с каковым родом просьбы предстать пред царицу дулебскую; он очутился стоящий пред нею на коленах и не приготовивший ни одного слова к произнесению. Без сомнения, было сие действие блеснувшей в глаза его беспримерной красоты Милосветиной. Первые понятия, кои он возымел чрез помощь глаз своих, утвердили его во мнении, что он действительно видит божество, пекущееся о благоденствии дулебов. Сердце его не смело ни одобрять родившихся в нем чувствований, ни оным противиться; он в безмолвии устремил глаза свои на обвороживший его предмет и, может быть, никогда бы из оного не вышел, если бы Милосвета не привела его в себя вопросом, какую имеет он до нее нужду.
Всемилостивейшая государыня,— сказал он тогда,— не удивитесь моему молчанию: я чужестранец, прошедший великое расстояние, чтоб только увидеть беспримерную монархиню дулебов, и, получая в час сей удовлетворение, не имел нужды говорить, ибо глаза мои пользуются щедротами вашего величества, дозволяющими всем взирать на вас.
Милосвета, оказав на прелестном лице своем знаки кроткого удовольствия, подавала ему руку для поцелования.
Баламир приближился, повергся снова к ногам ее и, принимая руку ее, изумлен был, что царица оную вдруг отдернула и в замешательстве отступила несколько шагов назад. Она усмотрела на лице его звезду, а на руке известный ей перстень, и сие-то было причиною ее смятения.
— Владетель уннов!..— вскричала она.— Вы повергли меня в стыд вашим притворством. Едва я не учинила величайшего проступка и не приняла сильного монарха за простого чужестранца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153