ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Увы! Несчастное созвездие, под которым я родился За что мне сей несносный удар? Надлежало ли тебе явить мне совершеннейшую княжну и затем восчувствовать жесточайшую к ней любовь, чтоб в самое то ж мгновение лишиться оной навеки?.. Ах, я не могу ни преодолеть моей печали, ни жить.
Он готов был пронзить себя мечом, который в руке держал, но в сие время вошли ему в мысль слова завещания благодетельной волшебницы; он опустил отчаянную руку и винил свою слабость.
Сие ли терпение, говорил он,— кое составляет мою должность и коему следует вести меня к славе?.. Я не возвращу уже тебя, прелестная Алзана, но должно ли мне оставить без отмщения смерть твою?
Сказал сие, и сердце его наполняется богатырскою яростию; он встает идет на сию, препятствующую ему постичь чудовище гору и в гневе ударяет во оную мечом. Он остановился от удивления, зря, что гора исчезла, а себя стоящего в воротах замка, окруженного вместо стен железными колами, на которых торчали человечьи головы. Сие жилище Бабы Яги вопиял он, здесь обитает чудовище!
С словом сим вложил он руки между кольев и разорвал стену. Но какой вид ожидал его внутри двора! Змий изрыгал тело возлюбленной его Алзаны.
Он закипел мщением и бросился с одним мечом на чудовище, которое, увидев то, оставило тело, кое готовилось уже раздробить ядовитыми своими зубами, и поднялось на задние ноги, чтоб разорвать его острием когтей передних. Оно зияет и оказывает пламенное жало и два ряда зубов, подобных бритвам. Витязь не устрашается и вонзает меч в гортань его, но сей меч без вреда проглочен змием. Надежда только на копие, оное ударено в грудь чудовища и сокрушилось о твердую чешую его.
Что осталось для Звенислава? Одна только неустрашимость, и сию употребил он вместо оружия; он бросается па змия, схватывает одною рукою за шею, в другую уловляет передние ноги и раздирает чудовище наполы. Звепислав, утоля гнев, вспоминает о желчи змиевой, обещанной в помощь превращенному дереву, рассматривает внутренние, находит желаемое, вырывает желчь, и в сие мгновение густой дым покрывает труп чудовища.
Богатырь в изумлении отступает прочь, дым поднимается на воздух, труп исчезает, и еще более удивленный Звенислав видит на оном месте стоящего прекрасного воина. Приготовленный к очарованиям в жилище Бабы Яги, ожидает он нового нападения, но воин бросается к нему с объятиями:
— Избавитель мой!— вопиет.— Сей родственник мой! Ибо божественный оракул не может обманывать: ты назначенный защитник сестры моей и будущий ее супруг, ибо кроме храброго Звенислава никто бы не отважился прийти в сии пагубные места.
— Ты Тарбелс!.. Брат возлюбленной моей Алзаны! вскричал Звенислав, заключа его в своих объятиях.
— Так, неустрашимый витязь,— отвечал воин.
— Но оставим восторг, дражайший Тарбелс,— сказал Звенислав, пролив слезы.— Мне определено, кроме искать твоей дружбы, и не быть твоим зятем; взгляни на жалостный предмет вечного моего отчаяния.
Он указал на тело сестры его.
— Боги не могут вещать лжи,— подхватил Тарбелс,— еще я не отчаиваюсь...— Слова его пресечены ужасным вихрем.— Приготовимся умереть или победить,— сказал Тарбелс Звениславу.— Вихрь возвещает возвращение Бабы Яги.
— Умрем, когда определено,— отвечал Звенислав,— но ведьма немного выиграет: я недешево продам ей жизнь свою.
Тогда богатырь, лишенный оружия, подхватил железный кол из выломленной им ограды, а Тарбелс обнажил меч свой.
Небо померкло от налетевшего премножества воронов, коршунов, сов и сычей; они вились над двором Бабы Яги, испуская мерзкий крик, от коего одного, не ожидая приезда ведьмы, долженствовало прийти в ужас.
Но оная не дала богатырям времени делать рассуждения и появилась на своей ступе; она усугубляла удары пестом, погоняя сию свою колесницу. Глаза ее были как раскаленный уголь, из рта лилась кровавая пена, и клыки ее скрыпели престрашным звуком.
— Ого!—заревела она, скоча со своей ступы и брося пест.— Насилу я дождалась тебя, Звенислав! Я пообедаю ныне вкусно; ты пришел лишить меня драгоценной добычи, и сие к самой стати: я очень голодна.
Сказав сие, выпустила она ужасные свое когти и протянула руки, чтоб разорвать богатыря. Звенислав воспрепятствовал оному, нанеся толь жестокий удар по обеим рукам ведьмы, что железный кол рассыпался в кусочки и ведьма охнула, но руки ее, из которых при ударе посыпали искры, не переломились, и Баба Яга, отдернув их, начала отдувать
Между тем Звенислав успел выхватить саблю из рук Тарбелса и начал рубить ее. Ведьма защищалась руками, употребляя притом и клыки свои, коими сквозь непроницаемую броню наносила чувствительные толчки Звениславу. Сражение было жарко, богатырь не щадил, и ведьма лишилась всех пальцев с когтями; однако сабля вся выщербилась и учинилась неспособна к поражению; богатырь остался без оружия, а ведьма имела еще страшные клыки и сделала уже глубокую язвину на шлеме Звениславовом.
Тогда Тарбелс, удивившийся неустрашимости и проворству витязя, увидел, что помощь его очень нужна, ибо хотя Звенислав бил Бабу Ягу по щекам толь исправно, что оные побагровели и вздулись, но клыки ее ужасно царапали ему руки. Тарбелс бросился и так удачно схватил за ее клыки, что верхний попал в одну руку, а нижний в другую; он растянул ей рот и дал свободу своему товарищу схватить еще железный кол.
Баба Яга пятилась от Тарбелса, и Звениславу не можно было ударить ее в голову, но тем ловчее раздробить ее ноги. Тысяча ударов, из коих каждый раздребезжил бы дуб, нанесено в костяные ведьмины ноги, тридевять железных колов изломано до рук, но ноги сии состояли из таковой крепкой кости, что только маленькие отщепки от них откалывались, однако ж оные очень потонели. Ведьма ревела, хотела колдовать, но лишь высунула для того язык свой, тогда Тарбелс, держащий ее за клыки, поймал за оный зубами; Звенислав подоспел, ухватил за язык и оный вырвал; кровь облила брата Алзанина с головы до ног. Со всем тем опасно еще было пустить из рук клыки ее и надлежало отбить совершенно ноги.
По счастию, среди двора вкопан был медный столб, к коему Баба Яга привязывала, как коня, свою ступу, и Звенислав оный вырвал. Видно, что судьба ее была в сем медном столбе; для того с двух ударов костяные ноги по самые вертлуги отлетели.
Тарбелс, видя победу, пустил ведьму из рук, но она и без ног начала прыгать, лепетала некоторые варварские слова, но как без языка не могла уже оных чисто произносить, то колдовство ей не помогало. Отчаянная Баба Яга заревела толь крепко, что Тарбелс едва на ногах устоял, и бросилась под ноги к Звениславу, но сей улучил ее ударом в самую голову так, что оная расплющилась, и скаредная ее душа оставила гнусное свое обиталище и низверглась во ад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153