Он ведал, сколь выгодно может быть ему покровительство короля волшебников, и для того размышлял о средствах, чем бы можно прийти к нему в милость. С помощию своего волшебства открыл он, что Зимония некогда любима была страстно королем волшебников и поднесь еще почитается от него не иначе, как супругою в рассуждении детей, коих от нее имеет. Сверх того познал он, что я от нее получил величайшие тайны в волшебстве и тем выиграл над ним столь огорчительные для него преимущества. Сие обстоятельство обратил он в свою пользу. Он, представ пред короля волшебников с притворным подобострастием, доносил ему, что почтение, к коему обязывает его звание к нему, принуждает его открыть некоторую хотя досадную, но весьма величество его оскорбляющую тайну. После сказывал он, каковым образом имел он меня на воспитании, как преподал мне наставления в волшебной науке и что сие послужило мне открыть обиталище Зимонии; что сия, влюбясь в меня, нарушила не токмо верность свою к нему, ее супругу, но и для лучшего удержания меня в своих узах жертвовала и честию дочерей своих, коих красота привлекает меня к частому посещению ее замка.
Нельзя представить, какие следствия гнева произвела ревность в короле волшебников. Хотя он и желал удостовериться в истине доноса и призвал в помощь свою очарованную книгу, но как волнуемые досадою и смятением мысли его не могли делать порядочных вопросов, то и книга хотя отвечала истинно, но подтвердила его подозрение. Для благопристойности в присутствии Зловурана вопрошал он:
— Любит ли Зимония Гипомена? Книга отвечала:
— Любит.
— Бывал ли он в ее замке?
— Бывал часто.
— Было ли ее желание способствовать ему к любви с ее дочерями?
— О, она имела к тому особенное намерение.
Все то было истинно, ибо Зимония любила меня по родству. В замке ее бывал я для науки в волшебстве, а способствовала она к любви с дочерями своими для того, что имела намерение женить меня на которой-нибудь из оных.
Но король волшебников, предваренный ложным доносом, понял то в противную сторону.
— Довольно! — вскричал он в великой ярости.— Будь обнадежен в моем покровительстве,— сказал он Зловурану.— Я на тебя возлагаю всюду преследовать нарушителя моего покоя и повредителя моей чести. Я не премину подкреплять тебя во всех покушениях твоих к вреду его. Что ж лежит до вероломной Зимонии, отныне лишаю я ее власти делать людям помощь. Жилище ее будет сокрыто от всего света; она не увидит меня никогда и лишится моего покровительства. Дочери ее не посягнут замуж, как за самых подлых ремесленников, коих могут выбрать по своему желанию; но они должны лишиться своих супругов, которых будут любить страстно, ибо каждая из них будет иметь предопределенную тайну от своего мужа. Но как один из сих будет нескромен, другой любопытен, а третий привязан к своим родителям, то по известным 388
мне обстоятельствам и должны они будут с ними разлучиться.
Сказав сие, подтвердил он превращение свое заклинанием и, вручив Зловурану волшебное копие для сражения со мною в нужном случае, отпустил его.
Познав о всем сем происшествии, хотя пришел я в ужас, однако ж, мало чем уступая в силе королю волшебников, положился на волю богов. Я надеялся, что скорее я могу истребить Зловурана, нежели он причинит мне вред, но для лучшей безопасности соорудил я очарованную броню, которую и надевал на себя, когда выступал на покушения. Однако ж во всех странах света не мог я открыть моего неприятеля.
Во время сих моих странствований случилось мне тайным образом быть при дворе дулебском. Добродетели вашего родителя привязали меня, а красота сестры вашей вложила в сердце мое неизвестные еще дотоле чувствования любви. Но сколько ни овладела мною страсть, я не смел открыться в оной ни царю, родителю вашему, ни моей возлюбленной, считая, что мне, как человеку незнакомому, в том отказано будет. Между тем, однако, я не пропускал случая, претворяясь в каковую-нибудь мелкую тварь, влетать в комнаты Рогнедины и питаться зрением на ее прелести. В сем только состояло все мое утешение, пока Зловуран не проведал о родившейся во мне страсти. Чтоб поразить меня в чувствительнейшее место, переоделся он дулебским жрецом и под именем переметчика пришел в стан к приближившемуся тогда к областям дулебским Кигану аварскому. Он умел вкрасться в милость сего государя и, насказав ему о богатстве страны вашей, побудил в оную впасть. Сия-то была истинная причина началу несчастной войны вашего отечества; в прочем же Киган совсем намерен был вести своих народов в горы, близ лежащие к Колхиде близ Черного моря. Сей хитрый враг мой, ведая о привязанности моей к вашему дому разумел, что все его предприятия могут быть не только безуспешны, но и опасны самому ему, доколь не уловит он самого меня каковою-нибудь лестию. Познав, что я нередко влетаю в отверстие окна в покои Рогнедины, прибег он к королю волшебников и, рассказав ему об обстоятельстве, каковым надеется получить меня в свои руки, просил его о соружении волшебной клетки, чтоб я мог в оную заточен быть.
Король волшебников, уважа его представление, составил клетку с таковыми заклинаниями, что попадавшийся в нее сам собою вечно высвободиться не может. Злову-ран, получа ее, принял на себя вид старухи, торгующей золотыми вещами и дорогими камнями. В сем виде нашел он средство во время моего отсутствия дойти до царевны Рогнеды. Показывая свои вещи, представал он ей и волшебную клетку.
— Эта вещь,— говорил он,— стоит несравненно дороже всех моих товаров. Ибо ею только может поймана быть невидимая птица, могущая разговаривать с тем, кто будет иметь ее в сей клетке, о всем происходящем в свете.
— Но как ее поймать можно? — спросила Рогнеда.
— Последуйте только моему наставлению, прекрасная царевна, — отвечал притворившийся Зловуран. — Я не токмо учиню вам оное, но и оставлю клетку, не требуя от вас ни малой платы, ибо желание услужить вам беспредельно. После я, конечно, награждена от вас буду по мере моей услуги. Извольте ведать, что с некоторого уже времени птица сия влетает к вам в покои вот в сие отверстие в окончине. Но как она имеет человеческий разум, то поимание ее не может быть так, как птицы: вам следует сперва написать письмецо следующего содержания: «Невидимый любовник! Я одобряю твою ко мне склонность. Я чувствую к тебе то же, что и ты ко мне. Перестань быть невидимым и завтрашнего дня до рассвету влети в отверстие окна в виде наипрекраснейшей птицы, обитающей в счастливой Аравии».
Сие письмецо должно вам положить на столике, а в следующую за тем полночь наставить клетку отверстием к отверстию сего окна. Птица наверное влетит в назначенное время в клетку и имеющеюся во оной потайною пружиною будет захлопнута и поймана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153