— Я нашел богатыря,— продолжал он,— который в состоянии возвратить нам то, чего мы ищем. Называют его Булатом. Он родился в землях вашего величества и недавно возвратился из странствования. Сей самый Булат есть тот, о коем мы слышали, что убил он на поединке в Варягии исполина, имевшего железную голову, а у косогов двенадцатиглавого Смока, опустошавшего страну их, и который с одною дубиною побил наголову римское войско, находясь во услужении у Кигана, аварского короля. Увенчанный лаврами побед, возвратился он в свое отечество и провел, по своему обыкновению, целый месяц в попойке со своими приятелями; а теперь высыпается с похмелья, на что также употребляет месяц, и через девять дней он проснется.
Видимир благодарил Драшку за его старание и просил, чтоб он представил к нему богатыря по пробуждении. Сей приставил к спящему Булату стражу, чтоб при самом пробуждении приглашен был он к своему государю и не удалился на иные подвиги.
По прошествии девяти дней Булат предстал пред князя русского. Кожа убитого им Смока висела, как закинутый плащ, за плечами его, а из колец, снятых с перстов побежденных им римлян, сделал он некоторый род перевязей, по взнизании оных на ремешки; к сим прикреплены были клыки железноголового исполина, яко верные трофеи побед его. Видимир, оказав ему многие знаки милостей, предложил, каковой требует от него услуги. Вельможи со своей стороны учинили описание острова Царь-девицы, ее волшебную силу, крылатых змиев, войско, все обстоятельства, которые надлежит ведать, и все страхи, коим должно подвергнуться для получения венца Русова. Булат улыбнулся, слушая повесть, опасные приключения ему нравились.
— Я обещаю вам, великий государь,— сказал он радостно,— принести священный залог благоденствия русского, но с условием, чтоб я довезен был к острову бриттскому, ибо я только крыл не имею для перелетения чрез моря, в прочем я управлюсь с змиями и с хищницею венца Русова.
Надежда и веселие распростерлись при дворе Видимировом; и между тем как приуготовляли варяжскую мореходную ладию на озере Ирмере близ урочища, называемого Коростань, богатырь Булат угощен на учрежденном для него пиршестве. В назначенный час к отъезду Булат провожден с честию до самого пристанища и при восклицании текшего во след его народа сел в ладию. Ветрила подняты, и вскоре ладия сокрылась из вида зрителей. Богатырь не слышал вопля благославляющих путь его своих соотчичей, но оный восходил еще к бессмертным.
Между тем ладия пробегает реку Мутную, наводящую трепет пловцам от воспоминания лютого Волхова, сына князя Славена, обагрявшего струи ее человеческою кровию. Искусный кормчий управляет оную чрез опасные пороги волнующегося Ладожского озера и вводит в море Варяжское.
Уже бесконечный окиян представлялся неустрашимому
Булату из пролива Готфского, как жестокая буря покрыла море седыми волнами. Кормчий не мог управлять кормилом, ветрилы оборвало ударами вихря, и ладия неслась по воле ярящихся валов в неизвестную сторону. Все отчаялись и ожидали неминуемой смерти, кроме русского богатыря, не знающего, что есть ужас. Он ободрял мореходцев, принудил оных взяться за веслы и сам схватил упавшее кормило из ослабших рук кормчего. Порыв волн учинился недействителен, когда мышцы Булатовы противопоставили силу силе, и ладия поплыла, куда желал богатырь; он хотел пристать к показавшемуся вдали неизвестному острову, и вскоре пристали они к берегу оного.
Буря продолжалась еще; утомленные пловцы, укрепя ладию, предались отдохновению, а не знающий усталости Булат пошел внутрь острова, чтоб узнать, обитаемый ли оный и не удастся ли ему проведать, как далеко отнесло их от пути к островам бриттским.
Проходя чрез несколько часов в разные стороны, не приметил он ни малых знаков, чтоб жили тут человеки; но напоследок вспал он на пешеходную стезю, удвоил свои шаги и приведен сею в дремучий лес. По продолжении несколько пути сего представилась взорам его обширная поляна, и посреди оной лев, сражающийся с великим змием. Булат изумился, увидя царя зверей в той части света, где не можно было ожидать его обитания; бой его со змием казался ему также чрезвычаиностию, а особливо стоящий близ них златый сосуд подавал ему мысль, что в сем предмете заключается какое-нибудь таинство.
Богатырь подошел; сражающиеся продолжали поражать друг друга, и присутствие свидетеля было как бы причиною усугубить их взаимную злобу. Булат, опершись на свою дубину, оставался спокойным зрителем до тех пор, как победа начала склоняться на сторону змиеву. Жалостный стон ослабевающего льва принудил богатыря подать ему помощь; он бросился и одним ударом налитого свинцом своего оружия раздробил голову чудовища. Зверь мстил и уже бездушному своему противнику, растерзав труп оного в мелкие части острием когтей своих. Потом, перекинувшись на своих лапах, обратился в человека, имеющего густую, до колен досязающую бороду.
— Храбрый мой избавитель,— сказал он изумленному богатырю,— благодарность моя будет вечно соразмерна твоему одолжению, ибо без помощи твоей погиб бы я от лютости чародея Змиулана, коего видишь пред собою бездушные остатки. ...Но ты утомлен, и для того, прежде нежели учиню я тебе опыты моего признания и повесть вражды моей с пораженным тобою моим неприятелем и о сем златом сосуде, должно принять тебе успокоение; ты найдешь довольство в моей пещере.
Сказав сие, схватил он с некоторыми особливыми обрядами златый сосуд, поставил оный себе на голову, и, поддерживая одною рукою, другую подал богатырю, который следовал с ним до отверстия пещеры, находившейся в неприступном каменном утесе и отстоящей от подошвы горы саженях во ста.
В приближении их к утесу горному водитель богаты-рев засвистал громко, и в самое то время стена горная, раздвоясь, оказала в себе всход по ступеням, устланным златоткаными персидскими коврами. Старик с сосудом следовал на верх; богатырь помогал ему нести тяжесть бремени его, и, соверша шестьсот ступеней, очутились они в пространном своде.
Булат не мог без удивления видеть, что место, удаленное в глубочайшую внутренность горы, было освещено столько, как бы способствовало тому особливое солнце. Свет сей исходил от великого, в середине свода утвержденного стеклянного шара, наполненного неким сияющим веществом. Оный был подкрепляем бьющим из середины пола водометом, из коего вместо жидкой стихии вылетала на поверхность ртуть и, рассыпаясь из вьющегося своего клуба в дождевые капли, упадала с блистанием в серебряную лохань. Казалось, что богатства царей индийских чрез многие веки совокуплены были на украшение сей горной палаты: стены ее испускали смешанные огни великих алмазов, яхонтов и изумрудов;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153