Напоследок Раймунд, будто из любопытства, прошелся у всех на виду под стенами замка, и никто ему слова не сказал. Офицер отсутствовал, он в близлежащем городке покорял игрой на гитаре дочь мясника. Однако большего в тот день добиться не удалось.
Раймунд продолжал строить из себя больного, скупал кожи, словом, всячески оттягивал отъезд и не терял надежды попасть в замок. Подозрений это не вызывало, но пробраться в замок оказалось делом нелегким. Покои, куда поместили графиню, примыкали к огромной, почти пустой части замка, где жили офицер да старый управитель с семьей, ведавший этими развалинами. Заклика через солдат познакомился с управителем и прилагал все усилия, чтобы сойтись с ним поближе. Обремененный большой семьей, управитель был жаден и скуп. Угощая его, Заклика понемногу выяснил, на какую сторону выходят окна графининых покоев и что железная дверь, ключ от которой хранился у управителя, ведет из башни в большой зал, куда с давних пор складывали за ненадобностью старые документы; в замок предполагали перевести суд и уездные учреждения. Заклика, прикинувшись любителем старины, сказал, что не прочь бы осмотреть замок, однако старик управитель промолчал в ответ. Как-то в другой раз они разговорились о графине, и Заклика попытался пробудить у старика интерес и сострадание к ее судьбе.
– У графини, – говорил Заклика, в упор глядя на управителя, – много друзей при дворе, и они не сомневаются, что она еще будет властвовать. Не удивляйтесь, господин Герцог, если кто-нибудь из них явится сюда и предложит вам солидную сумму взамен за возможность поговорить с ней хотя бы минутку.
Старик, поглаживая бороду, ворчал что-то себе под нос.
– Как бы вы в таком случае поступили?
– Это дьявольское искушение, – с ухмылкой ответил старик. – Я, как Лютер, пустил бы в дьявола чернильницей.
– А если бы вам предложили тридцать талеров?
– За тридцать талеров на виселице болтаться! – засмеялся Герцог. – Знатным господам это может сойти с рук, а нас, мелких сошек, на площадь ведут да – в петлю.
– Ах, не такая уж графиня важная преступница и не такой это грех разрешить ей поболтать минутку с приятелем. Это я так, к слову сказал, но, может, и впрямь нашелся бы человек, который и пятидесяти талеров не пожалел.
Герцог состроил забавную мину, глаза вытаращил, губы вытянул, словно собирался свистнуть; у него от одной только мысли о пятидесяти талерах голова пошла кругом, как от крепкого вина.
– Если вы, сударь, знаете такого приятеля графини, который готов дать чистоганом пятьдесят талеров, то передайте ему, пусть придет, мы с ним потолкуем.
– Он перед вами, – промолвил, озираясь по сторонам, Заклика.
– Я сразу догадался.
– Опасаться вам нечего, солдаты меня знают, мы с ними в приятельских отношениях. Проведите меня к графине, когда она будет одна. Постучимся в дверь… а разговор будет недолгим.
– Ежели б не эти бабы, что приставлены к ней, – пробормотал Герцог. – Сложность в том, что они меняются и одна всегда торчит у графини.
– Пусть ваша жена пригласит их к себе.
– Нет, женщин лучше в такие дела не посвящать.
– Это верно, – согласился Заклика, – а вы устройте, чтобы она их просто так пригласила.
Переговоры тянулись долго. Герцог, человек весьма опытный в таких делах, готов был на все, лишь бы получить деньги. К тому же он подумал, что несчастная женщина и впрямь не такая уж важная государственная преступница.
Несколько дней спустя, когда графиня прохаживалась по спальне, она услышала сначала робкий, а потом все более настойчивый стук в окованную дверь башни. С бьющимся сердцем подбежала она и тоже постучала в нее. Замок щелкнул, дверь отворилась, и на пороге появился Заклика.
– У меня очень мало времени, потому я спешу сообщить вам, графиня, что буду здесь, в окрестностях замка, и постараюсь вам помочь.
– Побег, побег устрой, – горячо зашептала Козель, – я умру, задохнусь тут. Сделай все возможное, не жалей денег!
– Это дело не простое и требует времени, – торопливо ответил Заклика. – Во всяком случае, положитесь на меня, я сделаю все, что в моих силах. Из окна, которое выходит на ту сторону башни, спустите веревку; едва ли удастся нам еще раз поговорить, ждите от меня записки. Я сообщу, как идут дела.
Управитель торопил их. Заклика сунул в руку графине кошелек с деньгами и прошептал:
– Одну служанку придется подкупить. Я остановился в «Золотой подкове», что под горой.
Дверь затворилась, каждую минуту могли вернуться служанки. Но графиня воспряла духом и, сложив молитвенно руки, зашептала благодарственную молитву. Заклика, этот жалкий слуга, которого она во времена своего господства редко удостаивала даже взглядом, остался ей верен!
Герцог с нескрываемой радостью взял пятьдесят талеров. От легкой наживы разгорелся аппетит. И он про себя решил не упускать эту дойную корову. Теперь он обхаживал Заклику, а не Заклика его.
А у Раймунда между тем был готов план освобождения графини, вполне осуществимый, если принять необходимые меры.
На другой день управитель с готовностью показал Заклике замок; когда-то он был хорошо укреплен, и с давних времен сохранилось множество переходов; по которым со стен и башен можно было проникнуть в жилую часть замка и выбраться оттуда наружу. Один такой ход выводил почти на самую дорогу, и, хотя двери были завалены камнями, отвалить их не представляло большого труда.
Но выйти из замка – это полдела, вот как переправиться через границу и найти пристанище, где бы Август не достиг их? Рассчитывать на покровительство имперского или прусского дворов не приходилось. Если бы им удалось через Силезию добраться до Польши, думал Заклика, там они нашли бы безопасное убежище. Хотя связи с родиной у Заклики давно были прерваны, там все же остались знакомые, близкая и дальняя родня, и потом он знал, что у короля-саксонца в Польше есть не только приверженцы, но и враги.
Найти лошадей, людей и все необходимое для побега было не так-то просто в кишевшей шпионами Саксонии.
Утром Заклика привязал к веревке записку и сообщил графине, что уезжает, чтобы заняться подготовкой к побегу. Перед отъездом он переговорил с Герцогом с глазу на глаз и, не объясняя ему ничего, посулил уже не пятьдесят, а тысячу талеров, если представится дело поважнее.
– С тысячью талерами вы могли бы податься куда-нибудь ла Рейн, отослав заблаговременно туда семью, и жить в собственном доме, как у Христа за пазухой.
Старик ничего не ответил, только головой покачал.
Выпив с солдатами на прощанье пива, и сказав им «до свидания», давая этим понять, что еще вернется сюда за кожами, Раймунд уехал в Дрезден. Денег, которые ему дал Леман, должно было хватить, но после побега вряд ли что останется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Раймунд продолжал строить из себя больного, скупал кожи, словом, всячески оттягивал отъезд и не терял надежды попасть в замок. Подозрений это не вызывало, но пробраться в замок оказалось делом нелегким. Покои, куда поместили графиню, примыкали к огромной, почти пустой части замка, где жили офицер да старый управитель с семьей, ведавший этими развалинами. Заклика через солдат познакомился с управителем и прилагал все усилия, чтобы сойтись с ним поближе. Обремененный большой семьей, управитель был жаден и скуп. Угощая его, Заклика понемногу выяснил, на какую сторону выходят окна графининых покоев и что железная дверь, ключ от которой хранился у управителя, ведет из башни в большой зал, куда с давних пор складывали за ненадобностью старые документы; в замок предполагали перевести суд и уездные учреждения. Заклика, прикинувшись любителем старины, сказал, что не прочь бы осмотреть замок, однако старик управитель промолчал в ответ. Как-то в другой раз они разговорились о графине, и Заклика попытался пробудить у старика интерес и сострадание к ее судьбе.
– У графини, – говорил Заклика, в упор глядя на управителя, – много друзей при дворе, и они не сомневаются, что она еще будет властвовать. Не удивляйтесь, господин Герцог, если кто-нибудь из них явится сюда и предложит вам солидную сумму взамен за возможность поговорить с ней хотя бы минутку.
Старик, поглаживая бороду, ворчал что-то себе под нос.
– Как бы вы в таком случае поступили?
– Это дьявольское искушение, – с ухмылкой ответил старик. – Я, как Лютер, пустил бы в дьявола чернильницей.
– А если бы вам предложили тридцать талеров?
– За тридцать талеров на виселице болтаться! – засмеялся Герцог. – Знатным господам это может сойти с рук, а нас, мелких сошек, на площадь ведут да – в петлю.
– Ах, не такая уж графиня важная преступница и не такой это грех разрешить ей поболтать минутку с приятелем. Это я так, к слову сказал, но, может, и впрямь нашелся бы человек, который и пятидесяти талеров не пожалел.
Герцог состроил забавную мину, глаза вытаращил, губы вытянул, словно собирался свистнуть; у него от одной только мысли о пятидесяти талерах голова пошла кругом, как от крепкого вина.
– Если вы, сударь, знаете такого приятеля графини, который готов дать чистоганом пятьдесят талеров, то передайте ему, пусть придет, мы с ним потолкуем.
– Он перед вами, – промолвил, озираясь по сторонам, Заклика.
– Я сразу догадался.
– Опасаться вам нечего, солдаты меня знают, мы с ними в приятельских отношениях. Проведите меня к графине, когда она будет одна. Постучимся в дверь… а разговор будет недолгим.
– Ежели б не эти бабы, что приставлены к ней, – пробормотал Герцог. – Сложность в том, что они меняются и одна всегда торчит у графини.
– Пусть ваша жена пригласит их к себе.
– Нет, женщин лучше в такие дела не посвящать.
– Это верно, – согласился Заклика, – а вы устройте, чтобы она их просто так пригласила.
Переговоры тянулись долго. Герцог, человек весьма опытный в таких делах, готов был на все, лишь бы получить деньги. К тому же он подумал, что несчастная женщина и впрямь не такая уж важная государственная преступница.
Несколько дней спустя, когда графиня прохаживалась по спальне, она услышала сначала робкий, а потом все более настойчивый стук в окованную дверь башни. С бьющимся сердцем подбежала она и тоже постучала в нее. Замок щелкнул, дверь отворилась, и на пороге появился Заклика.
– У меня очень мало времени, потому я спешу сообщить вам, графиня, что буду здесь, в окрестностях замка, и постараюсь вам помочь.
– Побег, побег устрой, – горячо зашептала Козель, – я умру, задохнусь тут. Сделай все возможное, не жалей денег!
– Это дело не простое и требует времени, – торопливо ответил Заклика. – Во всяком случае, положитесь на меня, я сделаю все, что в моих силах. Из окна, которое выходит на ту сторону башни, спустите веревку; едва ли удастся нам еще раз поговорить, ждите от меня записки. Я сообщу, как идут дела.
Управитель торопил их. Заклика сунул в руку графине кошелек с деньгами и прошептал:
– Одну служанку придется подкупить. Я остановился в «Золотой подкове», что под горой.
Дверь затворилась, каждую минуту могли вернуться служанки. Но графиня воспряла духом и, сложив молитвенно руки, зашептала благодарственную молитву. Заклика, этот жалкий слуга, которого она во времена своего господства редко удостаивала даже взглядом, остался ей верен!
Герцог с нескрываемой радостью взял пятьдесят талеров. От легкой наживы разгорелся аппетит. И он про себя решил не упускать эту дойную корову. Теперь он обхаживал Заклику, а не Заклика его.
А у Раймунда между тем был готов план освобождения графини, вполне осуществимый, если принять необходимые меры.
На другой день управитель с готовностью показал Заклике замок; когда-то он был хорошо укреплен, и с давних времен сохранилось множество переходов; по которым со стен и башен можно было проникнуть в жилую часть замка и выбраться оттуда наружу. Один такой ход выводил почти на самую дорогу, и, хотя двери были завалены камнями, отвалить их не представляло большого труда.
Но выйти из замка – это полдела, вот как переправиться через границу и найти пристанище, где бы Август не достиг их? Рассчитывать на покровительство имперского или прусского дворов не приходилось. Если бы им удалось через Силезию добраться до Польши, думал Заклика, там они нашли бы безопасное убежище. Хотя связи с родиной у Заклики давно были прерваны, там все же остались знакомые, близкая и дальняя родня, и потом он знал, что у короля-саксонца в Польше есть не только приверженцы, но и враги.
Найти лошадей, людей и все необходимое для побега было не так-то просто в кишевшей шпионами Саксонии.
Утром Заклика привязал к веревке записку и сообщил графине, что уезжает, чтобы заняться подготовкой к побегу. Перед отъездом он переговорил с Герцогом с глазу на глаз и, не объясняя ему ничего, посулил уже не пятьдесят, а тысячу талеров, если представится дело поважнее.
– С тысячью талерами вы могли бы податься куда-нибудь ла Рейн, отослав заблаговременно туда семью, и жить в собственном доме, как у Христа за пазухой.
Старик ничего не ответил, только головой покачал.
Выпив с солдатами на прощанье пива, и сказав им «до свидания», давая этим понять, что еще вернется сюда за кожами, Раймунд уехал в Дрезден. Денег, которые ему дал Леман, должно было хватить, но после побега вряд ли что останется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99