– Госпожа сказала, чтоб мы тебя не будили.
Николас отхлебнул глоток пенистого золотистого эля, принесенного из холодного погреба.
– А где она сама? Болдуин удивленно моргнул.
– А ты разве не знаешь? – спросил он так, будто был уверен в обратном.
Николас мотнул головой. Его кольнула неясная тревога.
– Я только что встал, а накануне вечером мы не разговаривали.
Болдуин почесал затылок.
– Где она, сказать не могу. Знаю только, что она ушла еще до рассвета. Расплатилась со мной сполна, а моя жена дала ей в дорогу вот таких же булочек с начинкой.
– В дорогу? – Николас отставил кружку. Неясная тревога переросла в дурное предчувствие.
– Как же так? – воскликнул Болдуин, сунув ладони под мышки. Его глаза заблестели любопытством. – Утром она сказала, что ей нужно срочно ехать, но она найдет себе другого провожатого, поскольку ты, господин, еще слишком слаб. По-хорошему сказала. Она не жаловалась за твоей спиной.
– И не сказала, куда направляется?
– Нет, господин, – качнул головой Болдуин. Чувствуя, что Николас обеспокоен, он принял серьезный вид. – Но я так понял, что на юг, как ты и говорил вчера. – Он упер руки в бока. – Что-нибудь пропало?
Николас пытался собраться с мыслями.
– Нет, – быстро ответил он. – Просто для меня это полная неожиданность, только и всего. – Он не кривил душой.
– Ха, от женщины чего хочешь можно ожидать, – фыркнул Болдуин. – Вот, к примеру, моя жена. Когда она…
Николас вскочил на ноги и, не обращая внимания на Болдуина, пытавшегося выразить ему сочувствие, бросился к своей комнате. В темноте он споткнулся о ступеньку и, хватаясь за стену, чтобы не упасть, оцарапал костяшки пальцев. Чертыхаясь, облизывая ссадину, он дохромал до сундука и, сдернув с него одеяло, откинул крышку.
Облегчение, которое он почувствовал поначалу, мгновенно сменилось подозрением. Вроде бы все на месте, но нет, не все. Часть мешочков с деньгами – немалая часть – исчезла. Маленький сундучок тоже оказался пуст.
Прерывисто дыша, Николас сел на корточки. От ярости на его шее вздулись жилы.
– Вот стерва, – процедил он сквозь зубы. – Лживая коварная тварь. – Это было хуже удара мечом. Она обокрала его, обессилевшего и беспомощного.
Ведь он не раздаривает свое доверие направо и налево, но ей поверил, а она в благодарность его обманула. Николас стукнул кулаком по стенке сундука, еще больше разодрав пальцы. Как он сразу не догадался? Это же было ясно с самого начала, едва она прикоснулась к короне. Он же видел, как вспыхнули ее глаза.
– Господин? – В арке стоял Болдуин. Николас быстро накинул одеяло на сундук и повернулся.
– Прикажи слуге оседлать моего коня, – распорядился он.
– Если даже у вас с госпожой раздор вышел, тебе теперь за ней трудно будет угнаться. – Болдуин внимательно посмотрел на него. – На юг лучше ехать через ворота Святой Марии и дальше, у Бригфорда, через реку.
Николас сдержанно кивнул. Сердце по-прежнему рвалось из груди, но ярость постепенно улеглась, сменившись тихим гневом. Он твердил себе, что свернет ей шею, когда догонит, но, спешно собираясь в дорогу, он видел в воображении совсем другую картину: его руки сдавливали не ее горло, а талию, а губы впивались в ее лживый пухлый рот.
Глава 9
Мириэл покинула Ноттингем южной дорогой и по выезде из городских ворот завела беседу со стражником, чтобы тот запомнил ее. Потом она обогнула городскую стену и приблизилась к другому входу, со стороны Коровьего переулка. Там она спешилась и уговорила крестьянина, следовавшего в город, посадить ее на свою телегу, сославшись на то, что ее кобыла подвернула переднюю ногу. Теперь, если Николас станет искать ее, она замела следы, рассудила девушка. Стражник у ворот Святой Марии видел, как она уезжала, а другой стражник, у Коровьего переулка, если того спросят, вряд ли усмотрит взаимосвязь между женщиной в телеге с плетущейся следом лошадью на привязи и женщиной, которую ищут.
Мириэл была довольна собой, хвалила себя за сообразительность, хотя отличное настроение несколько омрачало чувство вины. Она сознавала, что поступила нечестно по отношению к Николасу, но ведь и к ней самой жизнь была не очень-то благосклонна. Дедушка был прав, когда говорил: нужно быть безжалостным, чтобы добиться успеха.
Теперь ей требовалось найти жилье, и, как только крестьянин высадил ее возле рынка, она продала лошадь и стала спрашивать, не сдаются ли где свободные комнаты. Поиски увенчались тремя предложениями, два из которых она сразу же отвергла, сочтя те жилища непригодными, поскольку они располагались в беднейших районах города, где семьи сдают спальные места в своих домах, чтобы хоть как-то прокормиться. Третье из предложенных помещений находилось рядом с мастерской шорника на возвышении в дальнем конце Коровьего переулка. Домик оказался скромный, но в хорошем состоянии и со всеми необходимыми удобствами.
– Он принадлежит господину Герберту Вулмэну, – поведала Мириэл жена шорника. Открыв тяжелую дубовую дверь, она завела девушку в комнату с очагом в центре, полками по стенам и деревянным буфетом. – Он – наш сосед, и ключ от дома держит у нас. Он сейчас на ярмарке тканей, а то сам показал бы тебе дом. Он живет на холме возле Буднего рынка. – Женщина махнула рукой в том направлении.
Мириэл кивнула и прошлась по комнате, разглядывая убранство. Над очагом висел начищенный до блеска котелок, рядом в ведерке лежали сухие дрова. В подсвечниках стояли свечи, на обмазанных глиной стенах сияла свежая побелка, запах которой еще не выветрился. Не такое роскошное жилье, как дом дедушки в Линкольне, подумала Мириэл, но все же лучше, чем она надеялась найти в столь короткий срок.
– Прежде здесь жил брат господина Герберта, – сказала госпожа Брайдлсмит. – Он был бездетным вдовцом и скончался в Михайлов день, мир его душе. – Она перекрестилась.
Мириэл в знак почтения тоже осенила грудь крестным знамением. В комнате ничто не напоминало о ее прежнем хозяине, не ощущалось незримого присутствия, как в линкольнском доме после смерти ее дедушки.
– Мне здесь очень даже нравится, – сказала Мириэл.
– Господин Герберт сам уведомит вас об оплате, но заранее могу сказать, что он потребует деньги вперед за три месяца, – сомневающимся тоном заявила госпожа Брайдлсмит, смерив Мириэл взглядом с головы до ног.
Девушка пожала плечами:
– Деньги у меня есть. – Она небрежно одернула юбку своего грубого серого платья. – Этот простой наряд я надеваю для того, чтобы воры не напали. Что взять с бедной вдовы?
Госпожа Брайдлсмит кивком одобрила столь благоразумную меру предосторожности, но взгляд оставался подозрительным.
– Прошу прощения, – сказала она, – но не слишком ли ты молода для вдовы?
Мириэл охватило беспокойство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
Николас отхлебнул глоток пенистого золотистого эля, принесенного из холодного погреба.
– А где она сама? Болдуин удивленно моргнул.
– А ты разве не знаешь? – спросил он так, будто был уверен в обратном.
Николас мотнул головой. Его кольнула неясная тревога.
– Я только что встал, а накануне вечером мы не разговаривали.
Болдуин почесал затылок.
– Где она, сказать не могу. Знаю только, что она ушла еще до рассвета. Расплатилась со мной сполна, а моя жена дала ей в дорогу вот таких же булочек с начинкой.
– В дорогу? – Николас отставил кружку. Неясная тревога переросла в дурное предчувствие.
– Как же так? – воскликнул Болдуин, сунув ладони под мышки. Его глаза заблестели любопытством. – Утром она сказала, что ей нужно срочно ехать, но она найдет себе другого провожатого, поскольку ты, господин, еще слишком слаб. По-хорошему сказала. Она не жаловалась за твоей спиной.
– И не сказала, куда направляется?
– Нет, господин, – качнул головой Болдуин. Чувствуя, что Николас обеспокоен, он принял серьезный вид. – Но я так понял, что на юг, как ты и говорил вчера. – Он упер руки в бока. – Что-нибудь пропало?
Николас пытался собраться с мыслями.
– Нет, – быстро ответил он. – Просто для меня это полная неожиданность, только и всего. – Он не кривил душой.
– Ха, от женщины чего хочешь можно ожидать, – фыркнул Болдуин. – Вот, к примеру, моя жена. Когда она…
Николас вскочил на ноги и, не обращая внимания на Болдуина, пытавшегося выразить ему сочувствие, бросился к своей комнате. В темноте он споткнулся о ступеньку и, хватаясь за стену, чтобы не упасть, оцарапал костяшки пальцев. Чертыхаясь, облизывая ссадину, он дохромал до сундука и, сдернув с него одеяло, откинул крышку.
Облегчение, которое он почувствовал поначалу, мгновенно сменилось подозрением. Вроде бы все на месте, но нет, не все. Часть мешочков с деньгами – немалая часть – исчезла. Маленький сундучок тоже оказался пуст.
Прерывисто дыша, Николас сел на корточки. От ярости на его шее вздулись жилы.
– Вот стерва, – процедил он сквозь зубы. – Лживая коварная тварь. – Это было хуже удара мечом. Она обокрала его, обессилевшего и беспомощного.
Ведь он не раздаривает свое доверие направо и налево, но ей поверил, а она в благодарность его обманула. Николас стукнул кулаком по стенке сундука, еще больше разодрав пальцы. Как он сразу не догадался? Это же было ясно с самого начала, едва она прикоснулась к короне. Он же видел, как вспыхнули ее глаза.
– Господин? – В арке стоял Болдуин. Николас быстро накинул одеяло на сундук и повернулся.
– Прикажи слуге оседлать моего коня, – распорядился он.
– Если даже у вас с госпожой раздор вышел, тебе теперь за ней трудно будет угнаться. – Болдуин внимательно посмотрел на него. – На юг лучше ехать через ворота Святой Марии и дальше, у Бригфорда, через реку.
Николас сдержанно кивнул. Сердце по-прежнему рвалось из груди, но ярость постепенно улеглась, сменившись тихим гневом. Он твердил себе, что свернет ей шею, когда догонит, но, спешно собираясь в дорогу, он видел в воображении совсем другую картину: его руки сдавливали не ее горло, а талию, а губы впивались в ее лживый пухлый рот.
Глава 9
Мириэл покинула Ноттингем южной дорогой и по выезде из городских ворот завела беседу со стражником, чтобы тот запомнил ее. Потом она обогнула городскую стену и приблизилась к другому входу, со стороны Коровьего переулка. Там она спешилась и уговорила крестьянина, следовавшего в город, посадить ее на свою телегу, сославшись на то, что ее кобыла подвернула переднюю ногу. Теперь, если Николас станет искать ее, она замела следы, рассудила девушка. Стражник у ворот Святой Марии видел, как она уезжала, а другой стражник, у Коровьего переулка, если того спросят, вряд ли усмотрит взаимосвязь между женщиной в телеге с плетущейся следом лошадью на привязи и женщиной, которую ищут.
Мириэл была довольна собой, хвалила себя за сообразительность, хотя отличное настроение несколько омрачало чувство вины. Она сознавала, что поступила нечестно по отношению к Николасу, но ведь и к ней самой жизнь была не очень-то благосклонна. Дедушка был прав, когда говорил: нужно быть безжалостным, чтобы добиться успеха.
Теперь ей требовалось найти жилье, и, как только крестьянин высадил ее возле рынка, она продала лошадь и стала спрашивать, не сдаются ли где свободные комнаты. Поиски увенчались тремя предложениями, два из которых она сразу же отвергла, сочтя те жилища непригодными, поскольку они располагались в беднейших районах города, где семьи сдают спальные места в своих домах, чтобы хоть как-то прокормиться. Третье из предложенных помещений находилось рядом с мастерской шорника на возвышении в дальнем конце Коровьего переулка. Домик оказался скромный, но в хорошем состоянии и со всеми необходимыми удобствами.
– Он принадлежит господину Герберту Вулмэну, – поведала Мириэл жена шорника. Открыв тяжелую дубовую дверь, она завела девушку в комнату с очагом в центре, полками по стенам и деревянным буфетом. – Он – наш сосед, и ключ от дома держит у нас. Он сейчас на ярмарке тканей, а то сам показал бы тебе дом. Он живет на холме возле Буднего рынка. – Женщина махнула рукой в том направлении.
Мириэл кивнула и прошлась по комнате, разглядывая убранство. Над очагом висел начищенный до блеска котелок, рядом в ведерке лежали сухие дрова. В подсвечниках стояли свечи, на обмазанных глиной стенах сияла свежая побелка, запах которой еще не выветрился. Не такое роскошное жилье, как дом дедушки в Линкольне, подумала Мириэл, но все же лучше, чем она надеялась найти в столь короткий срок.
– Прежде здесь жил брат господина Герберта, – сказала госпожа Брайдлсмит. – Он был бездетным вдовцом и скончался в Михайлов день, мир его душе. – Она перекрестилась.
Мириэл в знак почтения тоже осенила грудь крестным знамением. В комнате ничто не напоминало о ее прежнем хозяине, не ощущалось незримого присутствия, как в линкольнском доме после смерти ее дедушки.
– Мне здесь очень даже нравится, – сказала Мириэл.
– Господин Герберт сам уведомит вас об оплате, но заранее могу сказать, что он потребует деньги вперед за три месяца, – сомневающимся тоном заявила госпожа Брайдлсмит, смерив Мириэл взглядом с головы до ног.
Девушка пожала плечами:
– Деньги у меня есть. – Она небрежно одернула юбку своего грубого серого платья. – Этот простой наряд я надеваю для того, чтобы воры не напали. Что взять с бедной вдовы?
Госпожа Брайдлсмит кивком одобрила столь благоразумную меру предосторожности, но взгляд оставался подозрительным.
– Прошу прощения, – сказала она, – но не слишком ли ты молода для вдовы?
Мириэл охватило беспокойство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120