- Кто?
- Бугрова, Ирка! - всхлипнул женский голос. - Она мне обещала через своего хахаля освободить вашего Гиви, но тот отказался, он Мигуна боялся!
- Но Мигуна уже нет…
- Ну, я не знаю, что делать… Пусть он подождет немножко!
- Он и так уже три года ждет… Ладно, я знаю, что делать, - сказал мужчина решительно. - Я у нее сам заберу бриллианты и отдам Чурбанову, и все будет в порядке…
- Юра не возьмет, - сказал женский голос. - Он сейчас в святого играет.
- Посмотрим! От таких бриллиантов еще никто не отказывался. Ладно, пошли, а то там гости скисли уже. Идем, я тебе спою твою любимую.
"Я ехала домой… - запел баритон. - Я думала о вас! Тревожно мысль моя то путалась, то рвалась…"»
- К чертям! - в сердцах сказала Маленина. - У меня уже шесть бобин его песен! Пора брать этого певца. Если его взять, он тут же расколется, родного папу продаст…
Я на всякий случай отошел от двери шагов на двадцать, к окну. Лучше бы я никогда не стоял возле нее, лучше бы я сидел дома с Ниночкой, лучше бы я не выезжал из Сочи, а остался там дворником, сторожем, каким-нибудь спасателем на детском пляже! Прав Каракоз - вот в чем истинный смысл «Каскада»! Не в жулье, которое они сейчас сажают пачками, не в борьбе с коррупцией за чистоту советской экономики и всей системы. «Каскад» - это Мигун, Галя Брежнева, интересно, - кто следующий? А жулье и всяких подпольных воротил они берут для того, чтобы иметь на Брежневых компромат. «Будем гнать жидов из органов!» - сказала Маленина, и я подумал: вот сука! Не ты ли прошлым летом зазывала меня в командировку, в Алма-Ату, открыто предлагая сказочную дорогу вдвоем в двухместном купе международного поезда «Москва - Пекин»?
Возбужденный голос Малениной прервал мои воспоминания:
- Не может быть, чтоб она не знала об этих пленках! Я с этой старой лахудры глаз не спущу!… - тут ее голос осекся в каких-нибудь двух шагах от меня. Я повернулся от окна и увидел ее растерянное, побелевшее лицо. - Игорь?
Рядом с нею шли министр внутренних дел Николай Щелоков и начальник отдела разведки Алексей Краснов. Все трое даже не сказали мне «здрасте». Маленина тут же оглянулась на дверь зала, мысленно оценивая расстояние от меня до этой двери и пытаясь сообразить, мог ли я что-нибудь слышать, а Краснов - маленький, с палкой, 50-летний хромоножка - нахмурился:
- Как вы сюда попали?
Я пожал плечами:
- Я, собственно, к Надежде Павловне.
- И вы давно здесь?
- С полминуты…
Похоже, я сказал это с достоверной естественностью - тень настороженности ушла с их лиц. Щелоков и Краснов двинулись дальше по коридору, а Маленина тут же с чрезмерной теплотой взяла меня под локоть:
- Игорек, пойдем ко мне в кабинет. Сто лет тебя не видела! Как сын? Как дела?
- У тебя и тут свой кабинет?
- А как же! Идем в гору! Пора навести порядок в этих хлевах. Я слышала - ты отдыхал где-то на юге? Везет же людям!…
Похоже, она несла эту чушь, чтобы не дай Бог не донеслись до меня еще какие-нибудь звуки из зала негласной слежки. И так, держа меня под руку и словно случайно касаясь моего плеча своей упругой грудью, она провела меня в дальний конец коридора, ключом отворила какой-то без таблички кабинет. Да, это был роскошный, почти министерский кабинет! С приемной, отделанной карельской березой, с мягкой мебелью и бюро для секретаря, а следом за приемной шел уже собственно кабинет - с огромными окнами на тихую улицу Огарева, с люстрой «Каскад» над письменным столом, с двумя кожаными диванами и баром в углу, с персидским ковром на полу. Маленина усадила меня на диван возле бара и налила в хрустальные рюмки французский «Наполеон».
- За встречу, старичок! Ты - единственный мужик, с кем я не трахнулась, хотя очень хотела когда-то! Я постарела, а? Будь!
Она залпом выпила полную рюмку коньяку и посмотрела, как я чуть пригубил, смакуя.
- Не наш человек, - прокомментировала она с улыбкой, налила себе еще, расстегнула китель и подсела ко мне на диван, совсем вплотную. - Ты что - не мужик? Выпить не можешь? Такая баба возле тебя сидит!
Баба действительно была в порядке: шея без единой морщинки, под кителем, за форменной офицерской рубашкой и галстуком - налитая, без лифчика, грудь. Она перехватила мой взгляд и усмехнулась довольно:
- А ноги какие? Ты глянь!
И совершенно бесцеремонно задрала и без того не по форме укороченную серую офицерскую юбку, вытянула ногу в хромовом сапожке.
- А? Годится? Давай еще выпьем! Только ты до дна пей, залпом!
- Надя, уступи мне Светлова.
Она отрицательно покачала головой:
- Я знаю, что ты за этим пришел. Послушай, тебе же сказал Бакланов - брось это дело! А теперь я тебя как баба прошу: возьми свою циркачку и свали с ней куда-нибудь дней на десять. А? - и она посмотрела мне в глаза почти умоляюще, и, честное слово, я чуть было не поддался этим голубым глазам. А она продолжала: - Зачем тебе копать, отчего застрелился Мигун? Ну, застрелился и х… с ним! Он же такая сука был! Миллионные взятки брал, можешь мне поверить, как начальнику ГУБХСС.
- Разве ты уже начальник?
- Ну, буду, - лениво сказала она. - А может, и еще выше. Не в этом дело. Вообще, вся эта семейка! Ни рыба, ни мясо. Афганистан прос…ли, с Польшей чуть не обделались, хорошо - Ярузельский подвернулся, наш выкормыш, у моего мужа учился. А то бы… Нет, сильная власть нужна, кулак! - и она действительно сжала кулак, и это был крепкий кулак бывшего мастера спорта по гимнастике!
Поглядев на этот милицейский кулак, я понял, что не брошу дело Мигуна и никуда не поеду со своей Ниночкой. То, что истинная цель «Каскада» - компрометация и свержение семьи Брежнева, это было мне уже ясно, но при всех прелестях того, что мы уже имеем сегодня в стране, нам только не хватает опять этого кулака над головой. Из двух зол выбирают меньшее, и я выбрал. Я сказал:
- Значит, не отдашь Светлова?
- Слушай, - сказала она. - Я понимаю, что ты не можешь просто так свалить с этого дела. Боишься. Давай мы так сделаем: мы тебе дадим не третий отдел МУРа, не Светлова, а - пятый отдел, УБХСС Москвы, Ропейко. У него и штат больше. А хочешь - я тебе своих обэхээсников подброшу - хоть двадцать человек. Разовьешь бурную деятельность, но так - для понта. А? А потом, после - все, что тебе обещал Бакланов, будет. Я обещаю. Ну? - и она прижалась ко мне всем телом и забросила мне руки на плечи. - А сейчас - пользуйся моментом, старик. Можешь?
Но под бархатной кожей ее голых рук еще не успели обмякнуть напряженные мускулы. Я усмехнулся, снял ее руки со своих плеч.
- Извини, старуха, - сказал я ей в тон. - Меня тогда на ночь не останется, для моей циркачки.

12 часов 00 минут
Когда я вышел на улицу, нескольких машин, в том числе «ремонтного» «пикапа», тут уже не было, а в кабине моей «Волги» сидел и балагурил с водителем разбитной шофер соседней якобы «скорой помощи».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118