Что мог сказать ей этот старик? Почему она не может так же смеяться с ним?
Торвальд вразвалочку направился к нему, вниз на берег, вдоль которого выстроились корабли разной степени завершенности. Некоторые из них станут крепкими широкогрудыми и вместительными кноррами, предназначенными перевозить скот и переселенцев на новые фермы на Гебридских и других островах. Некоторые станут юркими, более компактными торговыми судами, предназначенными плавать во фьордах и по мелким внутренним рекам. Они способны легко причаливать и достаточно крепки, чтобы выдерживать волнение и перевозить товары даже до Миклагарда, этого величайшего города на Востоке.
А некоторым предназначено стать драккарами, военными кораблями, оставляющими за собой кровавый след и приносящими богатство храбрецам-викингам, лихим налетчикам, не страшащимся плавать на этих утлых суденышках.
Однако Бьорн знал, что Гуннар не собирается использовать новые драккары для набегов. Нет, ярл пошлет драккары для ведения войны и осуществления своей мечты об объединении фьордов и создании собственного королевства.
«Мир меняется», – утверждал Гуннар, и, возможно, был прав. Может, придет время, когда фьордам нужно будет объединяться, чтобы оставаться сильными… Но Гуннар не был сильным вождем. То, как он разорил и обескровил Согнефьорд, свидетельствовало о том, что брат не сможет удержать в подчинении всех северян-норманнов. Такие мысли Бьорна вступали в противоречие с его присягой Гуннару, но постоянно терзали его ум. Эти предательские мысли, как кошмарные сны, мучили его постоянно.
Бьорн не считал, что фьордам нужен король. Да, короли правили христианами, но у северян был свой закон, который оставлял их свободными. Он разрешал споры. Он устанавливал справедливость и определял наказания, соответствующие проступкам. Из того немногого, что знал Бьорн о королях, следовало, что их правосудие было очень далеко от совершенства. Тут взятка, там услуга, и король по своей прихоти мог возвысить любого подданного или уничтожить.
Бьорн мог смириться с тем, что дарит судьба, но не хотел бы хладнокровно принимать волю короля, особенно если этим королем будет его брат.
– Бьорн Черный, – обратился к нему Торвальд, – я искал тебя.
– А я искал повод передохнуть и рад видеть тебя. – Бьорн хлопнул в ладоши, стряхивая стружку. – Не сомневаюсь, что Йоранд будет счастлив, если я отлучусь, потому что здесь от меня никакого толку. Пройдемся, Торвальд, а то у меня нога затекла.
Справа от Бьорна вздымался крутой обрыв, а слева сверкала вода фьорда. Бьорн захромал по каменистому берегу, пользуясь посохом не как костылем, а как палкой для прогулок. Он вообще носил его только потому, что на этом настаивала Рика. А кроме того, он не хотел опозориться и упасть, если слабая нога вдруг подвернется.
– Зачем ты меня разыскивал? – осведомился Бьорн.
Старик помолчал мгновение, словно не зная, с чего начать.
– Я хотел совершить с тобой торговый обмен, – промолвил Торвальд. – Такому молодому человеку, как ты, всегда пригодится серебро, а у меня оно имеется в запасе с тех времен, когда мы с твоим отцом вместе участвовали в набегах. Это слиток чистого серебра величиной с добрый кочан капусты, хорошо откованный. Не какая-нибудь дешевка.
– «Морской змей» не продается, – ответил Бьорн.
Этот драккар был единственной его собственностью, которая стоила таких денег, хотя зачем он понадобился Торвальду, было загадкой. Старик еще достаточно крепок, но дни его набегов были сочтены. Может быть, Торвальд ищет смерти в бою, как старый Эйнар – Кровавый Орел, надевший ошейник из золота, чтобы привлечь нападающих. Хитрость удалась, и старый воин умер под пение своего меча. Хотя Бьорн мог оценить по достоинству такое решение, он не хотел, чтобы «Морской змей» пошел ко дну в бессмысленном поиске Валгаллы.
– Я не расстанусь с ним.
– Речь не о «Морском змее», – покачал головой Торвальд, – а о скальде. Я хочу выкупить твою рабыню.
Отголосок смеха Рики прозвучал в его голове, и Бьорн, насупившись, прищурил глаза.
– Она тоже не продается.
– Я знаю, что этого серебра в десять раз больше, чем плата за свободную женщину, – продолжал Торвальд. – Но тебе не нужно тревожиться за нее. Я буду хорошо с ней обращаться.
Вот, значит, как обстоит дело. Старик захотел приобрести юное крепкое тело в свою холодную постель. При мысли о Рике с другим мужчиной глаза Бьорна сверкнули яростным огнем.
– Нет, – ответил он резко и решительно, стараясь сдержаться, чтобы не обидеть друга покойного отца. Хотя удивился, как мог Харальд дружить с таким козлом.
Торвальд остановился, но Бьорн продолжал шагать.
– Моя земля, – крикнул ему вслед Торвальд. – Хочешь взять за нее мою землю?
Бьорн оцепенел. Земля Торвальда – плодороднейшие угодья фьорда. Она ровная и чистая, без камней. Ее будет легко обрабатывать. Старик предлагал ему самую заветную его мечту. По крайней мере то, что было его заветной мечтой, пока он не заглянул в зеленые глаза рыжекудрой феи.
– Нет! – с нажимом произнес он и зашагал дальше.
– Она слишком хороша, чтобы быть твоей наложницей, – настаивал Торвальд, и в его голосе звучало отчаяние.
Бьорн круто развернулся и придвинулся вплотную к старому Торвальду, глядя ему прямо в глаза.
– Но не слишком хороша, чтобы стать ею для тебя, старик?
Торвальд презрительно фыркнул, и лицо его покраснело.
– Ты ошибаешься в моих намерениях. Я не собираюсь загонять ее в свою постель. Я освобожу ее. Она не предназначена для рабства. Рика принадлежит себе самой.
– В этом ты прав, – кивнул, успокаиваясь, Бьорн. И его гнев быстро прошел.
Манерой держаться, двигаться и тем, как она обслуживала его – без подобострастия, – Рика явно не принадлежала ему. То есть по закону она, конечно, была его рабыней. Наверное, он, если б захотел, мог овладеть ее телом, бить по поводу и без повода… Хозяин может даже убить своего раба, и никакого наказания ему за это не будет. Когда он взял ее в плен в Хордаланде, он получил власть над ее телом, но Бьорн желал завладеть ее сердцем. А это он должен был заслужить.
– Я не расстанусь с ней, – непреклонно заявил он.
– Но ты ее опозоришь. – Серые глаза Торвальда сверкнули яростью, он сжал кулаки.
Бьорн ответил столь же свирепым взглядом.
– То, что я делаю со своей собственностью, тебя не касается. Не знаю, почему это должно тебя волновать, старик, но я не сделаю ей ничего плохого! Рика до сих пор девственница. – Он отвернулся и зашагал дальше, бросив через плечо: – Спроси ее сам, если хочешь, а меня больше не тревожь. Я ее тебе не продам.
А наверху, над Бьорном и Торвальдом, на прибрежном откосе, Гуннар и Орнольф прислушивались к их разговору. Гуннар покачал головой и сплюнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Торвальд вразвалочку направился к нему, вниз на берег, вдоль которого выстроились корабли разной степени завершенности. Некоторые из них станут крепкими широкогрудыми и вместительными кноррами, предназначенными перевозить скот и переселенцев на новые фермы на Гебридских и других островах. Некоторые станут юркими, более компактными торговыми судами, предназначенными плавать во фьордах и по мелким внутренним рекам. Они способны легко причаливать и достаточно крепки, чтобы выдерживать волнение и перевозить товары даже до Миклагарда, этого величайшего города на Востоке.
А некоторым предназначено стать драккарами, военными кораблями, оставляющими за собой кровавый след и приносящими богатство храбрецам-викингам, лихим налетчикам, не страшащимся плавать на этих утлых суденышках.
Однако Бьорн знал, что Гуннар не собирается использовать новые драккары для набегов. Нет, ярл пошлет драккары для ведения войны и осуществления своей мечты об объединении фьордов и создании собственного королевства.
«Мир меняется», – утверждал Гуннар, и, возможно, был прав. Может, придет время, когда фьордам нужно будет объединяться, чтобы оставаться сильными… Но Гуннар не был сильным вождем. То, как он разорил и обескровил Согнефьорд, свидетельствовало о том, что брат не сможет удержать в подчинении всех северян-норманнов. Такие мысли Бьорна вступали в противоречие с его присягой Гуннару, но постоянно терзали его ум. Эти предательские мысли, как кошмарные сны, мучили его постоянно.
Бьорн не считал, что фьордам нужен король. Да, короли правили христианами, но у северян был свой закон, который оставлял их свободными. Он разрешал споры. Он устанавливал справедливость и определял наказания, соответствующие проступкам. Из того немногого, что знал Бьорн о королях, следовало, что их правосудие было очень далеко от совершенства. Тут взятка, там услуга, и король по своей прихоти мог возвысить любого подданного или уничтожить.
Бьорн мог смириться с тем, что дарит судьба, но не хотел бы хладнокровно принимать волю короля, особенно если этим королем будет его брат.
– Бьорн Черный, – обратился к нему Торвальд, – я искал тебя.
– А я искал повод передохнуть и рад видеть тебя. – Бьорн хлопнул в ладоши, стряхивая стружку. – Не сомневаюсь, что Йоранд будет счастлив, если я отлучусь, потому что здесь от меня никакого толку. Пройдемся, Торвальд, а то у меня нога затекла.
Справа от Бьорна вздымался крутой обрыв, а слева сверкала вода фьорда. Бьорн захромал по каменистому берегу, пользуясь посохом не как костылем, а как палкой для прогулок. Он вообще носил его только потому, что на этом настаивала Рика. А кроме того, он не хотел опозориться и упасть, если слабая нога вдруг подвернется.
– Зачем ты меня разыскивал? – осведомился Бьорн.
Старик помолчал мгновение, словно не зная, с чего начать.
– Я хотел совершить с тобой торговый обмен, – промолвил Торвальд. – Такому молодому человеку, как ты, всегда пригодится серебро, а у меня оно имеется в запасе с тех времен, когда мы с твоим отцом вместе участвовали в набегах. Это слиток чистого серебра величиной с добрый кочан капусты, хорошо откованный. Не какая-нибудь дешевка.
– «Морской змей» не продается, – ответил Бьорн.
Этот драккар был единственной его собственностью, которая стоила таких денег, хотя зачем он понадобился Торвальду, было загадкой. Старик еще достаточно крепок, но дни его набегов были сочтены. Может быть, Торвальд ищет смерти в бою, как старый Эйнар – Кровавый Орел, надевший ошейник из золота, чтобы привлечь нападающих. Хитрость удалась, и старый воин умер под пение своего меча. Хотя Бьорн мог оценить по достоинству такое решение, он не хотел, чтобы «Морской змей» пошел ко дну в бессмысленном поиске Валгаллы.
– Я не расстанусь с ним.
– Речь не о «Морском змее», – покачал головой Торвальд, – а о скальде. Я хочу выкупить твою рабыню.
Отголосок смеха Рики прозвучал в его голове, и Бьорн, насупившись, прищурил глаза.
– Она тоже не продается.
– Я знаю, что этого серебра в десять раз больше, чем плата за свободную женщину, – продолжал Торвальд. – Но тебе не нужно тревожиться за нее. Я буду хорошо с ней обращаться.
Вот, значит, как обстоит дело. Старик захотел приобрести юное крепкое тело в свою холодную постель. При мысли о Рике с другим мужчиной глаза Бьорна сверкнули яростным огнем.
– Нет, – ответил он резко и решительно, стараясь сдержаться, чтобы не обидеть друга покойного отца. Хотя удивился, как мог Харальд дружить с таким козлом.
Торвальд остановился, но Бьорн продолжал шагать.
– Моя земля, – крикнул ему вслед Торвальд. – Хочешь взять за нее мою землю?
Бьорн оцепенел. Земля Торвальда – плодороднейшие угодья фьорда. Она ровная и чистая, без камней. Ее будет легко обрабатывать. Старик предлагал ему самую заветную его мечту. По крайней мере то, что было его заветной мечтой, пока он не заглянул в зеленые глаза рыжекудрой феи.
– Нет! – с нажимом произнес он и зашагал дальше.
– Она слишком хороша, чтобы быть твоей наложницей, – настаивал Торвальд, и в его голосе звучало отчаяние.
Бьорн круто развернулся и придвинулся вплотную к старому Торвальду, глядя ему прямо в глаза.
– Но не слишком хороша, чтобы стать ею для тебя, старик?
Торвальд презрительно фыркнул, и лицо его покраснело.
– Ты ошибаешься в моих намерениях. Я не собираюсь загонять ее в свою постель. Я освобожу ее. Она не предназначена для рабства. Рика принадлежит себе самой.
– В этом ты прав, – кивнул, успокаиваясь, Бьорн. И его гнев быстро прошел.
Манерой держаться, двигаться и тем, как она обслуживала его – без подобострастия, – Рика явно не принадлежала ему. То есть по закону она, конечно, была его рабыней. Наверное, он, если б захотел, мог овладеть ее телом, бить по поводу и без повода… Хозяин может даже убить своего раба, и никакого наказания ему за это не будет. Когда он взял ее в плен в Хордаланде, он получил власть над ее телом, но Бьорн желал завладеть ее сердцем. А это он должен был заслужить.
– Я не расстанусь с ней, – непреклонно заявил он.
– Но ты ее опозоришь. – Серые глаза Торвальда сверкнули яростью, он сжал кулаки.
Бьорн ответил столь же свирепым взглядом.
– То, что я делаю со своей собственностью, тебя не касается. Не знаю, почему это должно тебя волновать, старик, но я не сделаю ей ничего плохого! Рика до сих пор девственница. – Он отвернулся и зашагал дальше, бросив через плечо: – Спроси ее сам, если хочешь, а меня больше не тревожь. Я ее тебе не продам.
А наверху, над Бьорном и Торвальдом, на прибрежном откосе, Гуннар и Орнольф прислушивались к их разговору. Гуннар покачал головой и сплюнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76