Они спустились по деревянным мосткам и пошли на рынок. Рика заметила овальную крепость, расположенную на голой вершине утеса к югу от города.
– Что это? – поинтересовалась она.
– Безопасная гавань. Укрытие в случае внешней угрозы, – пояснил Бьорн. – Бирка – богатый город. Перед таким соблазном трудно устоять. Если на горизонте появляется флотилия драккаров, купцы спешно собирают свои товары и укрываются в форте. – Впервые за последнее время Бьорн встретился с ней взглядом, и она почувствовала, как затягивает ее темная глубина его глаз. – Ты же знаешь мужчин. Если они видят что-то привлекательное, их естественное желание – тут же этим завладеть.
Кровь быстрее побежала по жилам под его твердым взглядом… Ей захотелось самой укрыться в безопасной гавани. Если она позволит ему так на нее глядеть, он вскоре поймет, что ему вовсе не нужно захватывать ее силой. Она отдастся ему добровольно. Если бы не эта сделка с Гуннаром…
– Сегодня никаких захватов не произойдет, – решительно объявила она. – Здешние купцы явно надеются получить за свои товары серебро, а не удар меча.
– Верно. – Бьорн кивнул стражникам, бродившим по улицам города. – Здесь даже лавочники вооружены. В Бирке хороший рынок, но если ты не найдешь того, что ищешь, нам еще предстоит остановка в Уппсале, перед тем как мы зайдем в устье Двины.
– В Уппсале?
– Да. Гуннар очень ревностно к этому отнесся, – объяснил Бьорн. – Его очень тревожило, что в Миклагарде ты уже будешь слишком далеко от храма Одина. Он был уверен, что ты захочешь посетить Священную рощу, потому что, возможно, больше никогда туда не попадешь.
Нет, не о ее религиозных пристрастиях заботился Гуннар. Он хотел в последний раз напомнить ей о том, какие последствия ждут ее брата, если она нарушит их соглашение.
– Вообще-то я никогда особенно не поклонялась Одину, – сказала она. – Я могу и не ездить в Уппсалу.
– Как хочешь, – сухо ответил он. Суровое выражение его лица подсказало Рике, что он решил, будто она торопится попасть к своему будущему мужу в Миклагард.
Они наткнулись на серебряных дел мастера. Полюбовались, как ловко он управляется с расплавленным металлом. Рика зачарованно смотрела, как он на одной и той же каменной основе кует и молот Тора, и христианский крест. Потрогав готовые серебряные украшения, она восхитилась качеством обработанной поверхности, ее особой гладкостью.
– Вы делаете амулеты для тех, кто верит и в Тора, и в Христа? – спросила она.
– Да, – ответил ремесленник, – в Бирке люди поклоняются и Тору, и Христу. Кому как нравится. Хоть старые боги, хоть новые, мы уживаемся со всеми. – Он улыбнулся уголками рта. – А я продаю амулеты тем и другим. Что продать вам?
– Я привыкла носить молоточек, – вздохнула Рика, вспомнив свой гладкий сияющий янтарик. – Но кажется, Тор меня покинул, так что сейчас я не ношу никакого амулета. Доброго вам дня.
Они пошли дальше по главной улице, и Бьорн бросил на нее острый взгляд.
– Значит, ты утратила свою веру?
– Скорее, куда-то подевала, – откликнулась она. – Я знаю только богов Асгарда. Я выросла на сагах об их приключениях, но в последнее время они кажутся мне такими далекими.
– А когда боги интересовались нашими делами? Разве что тогда, когда это служило их целям, – пожал плечами Бьорн. – Им не нужны ни второй сын, ни девушка без отца.
– Ты прав, – согласилась она. – Но я привыкла к ощущению, что кто-то наблюдает за мной, заботится о том, чтобы со мной ничего не случилось. Я верила в то, что это Тор.
– Думаю, ты по-прежнему это чувствуешь. – Он не скрывал переполнявшей его горечи. Она прозвучала в его голосе. – В конце концов, ты вот-вот станешь женой очень богатого человека. Чего тебе еще желать?
«Тебя, глупый человек!» – чуть не сорвалось с ее уст. Но вместо этого она прикусила губу и ускорила шаг. Он легко успевал за ней. Больше они не разговаривали, пока не свернули за угол. Тут Рика увидела здание необычной формы. Высокий шпиль и торчащие острые углы крыши…
– Что это? – поинтересовалась она.
– Должно быть, христианская церковь, – ответил Бьорн. – Десять лет назад, когда мы были здесь с дядей Орнольфом, они только начинали ее строить. Я прошел туда. Какой-то маленький священник приехал с юга и собрал вокруг себя единомышленников. И они построили это здание, чтобы было куда прийти помолиться. В результате даже Хергейр, местный городской голова, принял христианство.
– Ты что-нибудь знаешь об этой религии? – осведомилась она.
– Совсем немного. – Глаза его рассеянно смотрели вдаль. – Мой первый набег был на монастырь. И все, что я знаю о христианах, так это то, что они умирают легко. Они очень ревностно относятся к своим книгам и серебряным чашам, но не готовы убивать, чтобы защитить то, чем владеют. А что ты знаешь об их вере?
– Только то, что мне рассказывал Магнус, – ответила Рика. – Он много и долго беседовал со священником, который от датского короля приехал обращать его в свою веру. Магнус рассказал, что их Христос был мощным скальдом. Он рассказывал саги, обучая своих последователей.
– Хм, – пожал плечами Бьорн. Его это не впечатлило. – А он рассказывал тебе, что их Христос умер?
– Да, как бедный Бальдур, – кивнула Рика, думая о злосчастном сыне Одина, смерть которого от яда предвещает начало Рагнарока, Сумрака богов, эпической битвы, знаменующей конец света. – Христиане верят, что их Христос воскреснет и будет жить вечно.
– Этого даже боги не могут. – Взгляд Бьорна скользнул вверх по шпилю церкви до креста. – Странно, правда? Те, кто поклоняется Тору, носят на себе знак его силы – молоточек, а христиане носят крестик – знак слабости их бога.
– Магнус говорил, что они видят в этом силу, потому что крест символизирует прощение.
– Прощение? – презрительно заметил Бьорн. – Человек должен нести ответственность за свои деяния, хорошие или плохие. Только слабаки ждут прощения.
– И все же, насколько я помню, ты просил меня простить тебя. За Магнуса.
Бьорн опустил голову.
– Во всем, что касается тебя, я слабак, – признался он. – И потом, ты сказала, что никогда меня не простишь.
Она внимательно посмотрела на Бьорна. Много раз после смерти отца она слышала его голос, упрекающий, подбадривающий, веселый. Но теперь этот голос смолк. Она задумалась, чего теперь захотел бы от нее Магнус. Она могла лишь следовать своим чувствам. Это нужно было сделать ради Бьорна и ее самой.
– Я могу сказать тебе сейчас, Бьорн, что была не права. Я от всей души тебя прощаю. – Она протянула руку и коснулась его плеча. Его кожа была теплой. Она ощутила, как сначала напряглись его мышцы, а затем расслабились. Напряжение ушло. – А ты можешь простить меня?
– Что ты имеешь в виду? – Он накрыл ее пальцы своей ладонью так нежно, словно сама возможность прикоснуться к ней была бесценным даром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
– Что это? – поинтересовалась она.
– Безопасная гавань. Укрытие в случае внешней угрозы, – пояснил Бьорн. – Бирка – богатый город. Перед таким соблазном трудно устоять. Если на горизонте появляется флотилия драккаров, купцы спешно собирают свои товары и укрываются в форте. – Впервые за последнее время Бьорн встретился с ней взглядом, и она почувствовала, как затягивает ее темная глубина его глаз. – Ты же знаешь мужчин. Если они видят что-то привлекательное, их естественное желание – тут же этим завладеть.
Кровь быстрее побежала по жилам под его твердым взглядом… Ей захотелось самой укрыться в безопасной гавани. Если она позволит ему так на нее глядеть, он вскоре поймет, что ему вовсе не нужно захватывать ее силой. Она отдастся ему добровольно. Если бы не эта сделка с Гуннаром…
– Сегодня никаких захватов не произойдет, – решительно объявила она. – Здешние купцы явно надеются получить за свои товары серебро, а не удар меча.
– Верно. – Бьорн кивнул стражникам, бродившим по улицам города. – Здесь даже лавочники вооружены. В Бирке хороший рынок, но если ты не найдешь того, что ищешь, нам еще предстоит остановка в Уппсале, перед тем как мы зайдем в устье Двины.
– В Уппсале?
– Да. Гуннар очень ревностно к этому отнесся, – объяснил Бьорн. – Его очень тревожило, что в Миклагарде ты уже будешь слишком далеко от храма Одина. Он был уверен, что ты захочешь посетить Священную рощу, потому что, возможно, больше никогда туда не попадешь.
Нет, не о ее религиозных пристрастиях заботился Гуннар. Он хотел в последний раз напомнить ей о том, какие последствия ждут ее брата, если она нарушит их соглашение.
– Вообще-то я никогда особенно не поклонялась Одину, – сказала она. – Я могу и не ездить в Уппсалу.
– Как хочешь, – сухо ответил он. Суровое выражение его лица подсказало Рике, что он решил, будто она торопится попасть к своему будущему мужу в Миклагард.
Они наткнулись на серебряных дел мастера. Полюбовались, как ловко он управляется с расплавленным металлом. Рика зачарованно смотрела, как он на одной и той же каменной основе кует и молот Тора, и христианский крест. Потрогав готовые серебряные украшения, она восхитилась качеством обработанной поверхности, ее особой гладкостью.
– Вы делаете амулеты для тех, кто верит и в Тора, и в Христа? – спросила она.
– Да, – ответил ремесленник, – в Бирке люди поклоняются и Тору, и Христу. Кому как нравится. Хоть старые боги, хоть новые, мы уживаемся со всеми. – Он улыбнулся уголками рта. – А я продаю амулеты тем и другим. Что продать вам?
– Я привыкла носить молоточек, – вздохнула Рика, вспомнив свой гладкий сияющий янтарик. – Но кажется, Тор меня покинул, так что сейчас я не ношу никакого амулета. Доброго вам дня.
Они пошли дальше по главной улице, и Бьорн бросил на нее острый взгляд.
– Значит, ты утратила свою веру?
– Скорее, куда-то подевала, – откликнулась она. – Я знаю только богов Асгарда. Я выросла на сагах об их приключениях, но в последнее время они кажутся мне такими далекими.
– А когда боги интересовались нашими делами? Разве что тогда, когда это служило их целям, – пожал плечами Бьорн. – Им не нужны ни второй сын, ни девушка без отца.
– Ты прав, – согласилась она. – Но я привыкла к ощущению, что кто-то наблюдает за мной, заботится о том, чтобы со мной ничего не случилось. Я верила в то, что это Тор.
– Думаю, ты по-прежнему это чувствуешь. – Он не скрывал переполнявшей его горечи. Она прозвучала в его голосе. – В конце концов, ты вот-вот станешь женой очень богатого человека. Чего тебе еще желать?
«Тебя, глупый человек!» – чуть не сорвалось с ее уст. Но вместо этого она прикусила губу и ускорила шаг. Он легко успевал за ней. Больше они не разговаривали, пока не свернули за угол. Тут Рика увидела здание необычной формы. Высокий шпиль и торчащие острые углы крыши…
– Что это? – поинтересовалась она.
– Должно быть, христианская церковь, – ответил Бьорн. – Десять лет назад, когда мы были здесь с дядей Орнольфом, они только начинали ее строить. Я прошел туда. Какой-то маленький священник приехал с юга и собрал вокруг себя единомышленников. И они построили это здание, чтобы было куда прийти помолиться. В результате даже Хергейр, местный городской голова, принял христианство.
– Ты что-нибудь знаешь об этой религии? – осведомилась она.
– Совсем немного. – Глаза его рассеянно смотрели вдаль. – Мой первый набег был на монастырь. И все, что я знаю о христианах, так это то, что они умирают легко. Они очень ревностно относятся к своим книгам и серебряным чашам, но не готовы убивать, чтобы защитить то, чем владеют. А что ты знаешь об их вере?
– Только то, что мне рассказывал Магнус, – ответила Рика. – Он много и долго беседовал со священником, который от датского короля приехал обращать его в свою веру. Магнус рассказал, что их Христос был мощным скальдом. Он рассказывал саги, обучая своих последователей.
– Хм, – пожал плечами Бьорн. Его это не впечатлило. – А он рассказывал тебе, что их Христос умер?
– Да, как бедный Бальдур, – кивнула Рика, думая о злосчастном сыне Одина, смерть которого от яда предвещает начало Рагнарока, Сумрака богов, эпической битвы, знаменующей конец света. – Христиане верят, что их Христос воскреснет и будет жить вечно.
– Этого даже боги не могут. – Взгляд Бьорна скользнул вверх по шпилю церкви до креста. – Странно, правда? Те, кто поклоняется Тору, носят на себе знак его силы – молоточек, а христиане носят крестик – знак слабости их бога.
– Магнус говорил, что они видят в этом силу, потому что крест символизирует прощение.
– Прощение? – презрительно заметил Бьорн. – Человек должен нести ответственность за свои деяния, хорошие или плохие. Только слабаки ждут прощения.
– И все же, насколько я помню, ты просил меня простить тебя. За Магнуса.
Бьорн опустил голову.
– Во всем, что касается тебя, я слабак, – признался он. – И потом, ты сказала, что никогда меня не простишь.
Она внимательно посмотрела на Бьорна. Много раз после смерти отца она слышала его голос, упрекающий, подбадривающий, веселый. Но теперь этот голос смолк. Она задумалась, чего теперь захотел бы от нее Магнус. Она могла лишь следовать своим чувствам. Это нужно было сделать ради Бьорна и ее самой.
– Я могу сказать тебе сейчас, Бьорн, что была не права. Я от всей души тебя прощаю. – Она протянула руку и коснулась его плеча. Его кожа была теплой. Она ощутила, как сначала напряглись его мышцы, а затем расслабились. Напряжение ушло. – А ты можешь простить меня?
– Что ты имеешь в виду? – Он накрыл ее пальцы своей ладонью так нежно, словно сама возможность прикоснуться к ней была бесценным даром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76