Они вели с собой пленных, тех, с которыми еще не успели расправиться. Я спешился и побежал к монастырю, надеясь спрятаться там.
Вдруг я увидел, что они везут что-то странное. Это было обнаженное тело – тело короля, перекинутое поперек лошадиной спины. Оно было сплошь покрыто ранами, кровь стекала по лицу и волосам. Они обмотали его шею веревкой, как будто он был пленником, и заставили одного из королевских знаменосцев идти впереди с разорванным штандартом, на котором был изображен белый кабан. Они потешались над ним. Над ним, который сражался более храбро, чем обе армии, вместе взятые! И когда они подошли к узкому мосту…
– Не надо, Дикон, не продолжайте! – взмолилась Танзи, видя, как он страдает, и вспоминая торжественный отъезд короля из Лестера.
Но Дикон должен был закончить свой рассказ, даже если он никогда больше не рискнет никому повторить его.
– Недалеко от монастыря, за рекой, я оказался совсем близко к королю и мог бы дотронуться до него рукой. Они так везли тело, что на мосту израненная голова все время ударялась о перила…
– Голова помазанника! – прошептала Танзи, спрятав лицо в ладонях.
– Я не мог вынести этого и побежал к настоятелю. Я нашел его в монастырском саду, очень опечаленного всем, что случилось, и бросился перед ним в колени, умоляя забрать тело короля Ричарда и похоронить его. Увидев мое отчаяние, настоятель положил мне руку на голову и сказал: «Не беспокойся, сын мой. Я пошлю людей попросить об этом победителя, так называемого короля Генриха. Может быть, они смогут добиться разрешения».
– Да, они сумели. Этот Генрих Тюдор появился в городе в полдень и не привязанный к телеге, как предсказывали многие, а с английской короной на голове, – грустно вставила Танзи. – Том Худ, наш друг, сказал, что он постарался снискать расположение лестерцев, но наш учитель считает, что Генрих просто до сих пор не знает, как ужасно обошлись с телом короля Ричарда. Во всяком случае, Генрих решил, что тело Ричарда будет выставлено здесь для прощания, а потом его похоронят.
– Неужели им было мало просто убить его, а потребовалось еще и надругаться над мертвым?! – воскликнул Дикон, сжав кулаки.
– Мистер Джордан, школьный учитель, сказал, что они привезли тело только для того, чтобы никто не смог пустить слух о том, что ему удалось спастись и посадить на трон какого-нибудь подставного Ричарда.
– Именно об этом и предупреждал меня сам король.
Танзи слишком поздно осознала, какая опасность угрожает королевскому внебрачному сыну, и замолчала. Однако его мысли вновь вернулись к тому, что происходило на Баубридж.
– Как собирается Генрих выставлять тело короля, израненное и окровавленное? Как он осмелится?
– Монахи вымыли тело… Он лежит на катафалке, накрытом бархатным покрывалом. Только его лицо…
– Откуда вы знаете, разве вы его видели?
– Нет, нет! Я не могла! Я помню, как он был добр со мной. Но мы слышали, как рассказывали другие. Многие ходили туда сегодня утром. И мачеха моя тоже… пошла. Иначе… я не могла бы сидеть здесь и разговаривать с вами…
Она встала, собираясь уходить, потому что только теперь поняла, как долго они были вдвоем и как она была поглощена его рассказом.
– Вы действительно лучше себя чувствуете, Дикон?
– Рана на голове почти не болит. Добрый старый Джод сменил повязку. И, посмотрите, я уже могу держаться на ногах…
– Вы еще не можете ходить. К тому же, вы остались без лошади…
– Да, когда эти пьяные бандиты начали преследовать меня. Хотя… едва ли следует сожалеть об этой потере, – добавил он и попытался улыбнуться.
– Если не думать о том, что вам как-то нужно добраться до Лондона, – напомнила ему Танзи, торопливо спускаясь по лестнице с сеновала в сарай, ибо она вспомнила, что ее отцу может понадобиться помощь и мачеха вот-вот вернется домой.
Дикон сверху смотрел на ее милое взволнованное лицо. Он вынужден был смириться с тем, что Танзи гораздо практичнее, чем он: она прятала и кормила его и без ее отчаянного поступка у ворот «Белого Кабана» его уже наверняка не было бы в живых. Он был о себе очень невысокого мнения.
– Наверное, вам понадобилась вся храбрость, которой славятся Плантагенеты, чтобы обратиться за помощью в монастырь, ведь правда? Я уверена, что король Ричард был бы вами очень доволен, – улыбнувшись, сказала Танзи уже на лестнице.
Глава 7
В гостиной постоялого двора Роза Марш обменивалась с подругами впечатлениями от осмотра тела покойного короля.
– Там была такая давка, что порвали мое новое платье, – жаловалась она.
– Где его положили? – спросила Танзи, входя в гостиную со стопкой чистых простыней для отца.
– Возле зала гильдии, снаружи, – ответила ей миссис Гэмбл, жена сапожника. – Вокруг похоронных дрог народ, все толкаются, монахи читают молитвы, стоит стража нового короля, наверное, для того, чтобы никто не украл Ричарда. Мы ничего не видели толком, кроме катафалка.
Возвращаясь к действительности из своей задумчивости и печали, Танзи услышала громкий женский смех, от которого ей стало не по себе. Хотя многие вокруг искренне оплакивали Ричарда, для Розы и ее подруг прощание с ним – если это вообще можно было назвать прощанием – было всего лишь представлением.
– Его будут показывать завтра возле замка в Нью-арке и послезавтра неподалеку отсюда, возле церкви Святого Николая. Так что у вас есть возможность самой его увидеть, моя дорогая, – ласково сказала ей другая Розина подруга. – Но на вашем месте я бы поторопилась, потому что от тела вот-вот начнет дурно пахнуть, и монахи увезут его, чтобы похоронить.
Не в силах более выносить все эти разговоры, Танзи убежала наверх. На первом этаже, где еще совсем недавно было так оживленно, а сейчас стояла тишина, она положила свою ношу и открыла дверь в большую комнату. Здесь было очень тихо, и голоса больше не тревожили ее. Она закрыла за собой дверь и стояла, прислонившись к ней и думая о человеке, который совсем недавно провел здесь ночь, который страдал бессонницей и, к несчастью, был отцом Ричарда Брума.
С самого рождения Танзи прекрасно знала эту комнату, но сейчас она, словно впервые увидела ее и обращала внимание на все детали. Будучи ребенком, она часто играла здесь в то время, как ее мать вместе с какой-нибудь служанкой застилали большую двуспальную кровать, и она могла вспомнить множество зажиточных постояльцев, которые удобно располагались в этой комнате. Но сейчас она стала для Танзи как бы частью жизни короля Ричарда, потому что именно здесь он провел последние часы своей жизни.
Она внимательно рассматривала большой камин, боковые стенки которого были облицованы камнем, толстые балки, поддерживающие потолок, упирающиеся прямо в высокий скат крыши и украшенные красными, черными и желтыми завитками, большое окно в дубовой раме, выступающее над главным входом на Хай стрит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Вдруг я увидел, что они везут что-то странное. Это было обнаженное тело – тело короля, перекинутое поперек лошадиной спины. Оно было сплошь покрыто ранами, кровь стекала по лицу и волосам. Они обмотали его шею веревкой, как будто он был пленником, и заставили одного из королевских знаменосцев идти впереди с разорванным штандартом, на котором был изображен белый кабан. Они потешались над ним. Над ним, который сражался более храбро, чем обе армии, вместе взятые! И когда они подошли к узкому мосту…
– Не надо, Дикон, не продолжайте! – взмолилась Танзи, видя, как он страдает, и вспоминая торжественный отъезд короля из Лестера.
Но Дикон должен был закончить свой рассказ, даже если он никогда больше не рискнет никому повторить его.
– Недалеко от монастыря, за рекой, я оказался совсем близко к королю и мог бы дотронуться до него рукой. Они так везли тело, что на мосту израненная голова все время ударялась о перила…
– Голова помазанника! – прошептала Танзи, спрятав лицо в ладонях.
– Я не мог вынести этого и побежал к настоятелю. Я нашел его в монастырском саду, очень опечаленного всем, что случилось, и бросился перед ним в колени, умоляя забрать тело короля Ричарда и похоронить его. Увидев мое отчаяние, настоятель положил мне руку на голову и сказал: «Не беспокойся, сын мой. Я пошлю людей попросить об этом победителя, так называемого короля Генриха. Может быть, они смогут добиться разрешения».
– Да, они сумели. Этот Генрих Тюдор появился в городе в полдень и не привязанный к телеге, как предсказывали многие, а с английской короной на голове, – грустно вставила Танзи. – Том Худ, наш друг, сказал, что он постарался снискать расположение лестерцев, но наш учитель считает, что Генрих просто до сих пор не знает, как ужасно обошлись с телом короля Ричарда. Во всяком случае, Генрих решил, что тело Ричарда будет выставлено здесь для прощания, а потом его похоронят.
– Неужели им было мало просто убить его, а потребовалось еще и надругаться над мертвым?! – воскликнул Дикон, сжав кулаки.
– Мистер Джордан, школьный учитель, сказал, что они привезли тело только для того, чтобы никто не смог пустить слух о том, что ему удалось спастись и посадить на трон какого-нибудь подставного Ричарда.
– Именно об этом и предупреждал меня сам король.
Танзи слишком поздно осознала, какая опасность угрожает королевскому внебрачному сыну, и замолчала. Однако его мысли вновь вернулись к тому, что происходило на Баубридж.
– Как собирается Генрих выставлять тело короля, израненное и окровавленное? Как он осмелится?
– Монахи вымыли тело… Он лежит на катафалке, накрытом бархатным покрывалом. Только его лицо…
– Откуда вы знаете, разве вы его видели?
– Нет, нет! Я не могла! Я помню, как он был добр со мной. Но мы слышали, как рассказывали другие. Многие ходили туда сегодня утром. И мачеха моя тоже… пошла. Иначе… я не могла бы сидеть здесь и разговаривать с вами…
Она встала, собираясь уходить, потому что только теперь поняла, как долго они были вдвоем и как она была поглощена его рассказом.
– Вы действительно лучше себя чувствуете, Дикон?
– Рана на голове почти не болит. Добрый старый Джод сменил повязку. И, посмотрите, я уже могу держаться на ногах…
– Вы еще не можете ходить. К тому же, вы остались без лошади…
– Да, когда эти пьяные бандиты начали преследовать меня. Хотя… едва ли следует сожалеть об этой потере, – добавил он и попытался улыбнуться.
– Если не думать о том, что вам как-то нужно добраться до Лондона, – напомнила ему Танзи, торопливо спускаясь по лестнице с сеновала в сарай, ибо она вспомнила, что ее отцу может понадобиться помощь и мачеха вот-вот вернется домой.
Дикон сверху смотрел на ее милое взволнованное лицо. Он вынужден был смириться с тем, что Танзи гораздо практичнее, чем он: она прятала и кормила его и без ее отчаянного поступка у ворот «Белого Кабана» его уже наверняка не было бы в живых. Он был о себе очень невысокого мнения.
– Наверное, вам понадобилась вся храбрость, которой славятся Плантагенеты, чтобы обратиться за помощью в монастырь, ведь правда? Я уверена, что король Ричард был бы вами очень доволен, – улыбнувшись, сказала Танзи уже на лестнице.
Глава 7
В гостиной постоялого двора Роза Марш обменивалась с подругами впечатлениями от осмотра тела покойного короля.
– Там была такая давка, что порвали мое новое платье, – жаловалась она.
– Где его положили? – спросила Танзи, входя в гостиную со стопкой чистых простыней для отца.
– Возле зала гильдии, снаружи, – ответила ей миссис Гэмбл, жена сапожника. – Вокруг похоронных дрог народ, все толкаются, монахи читают молитвы, стоит стража нового короля, наверное, для того, чтобы никто не украл Ричарда. Мы ничего не видели толком, кроме катафалка.
Возвращаясь к действительности из своей задумчивости и печали, Танзи услышала громкий женский смех, от которого ей стало не по себе. Хотя многие вокруг искренне оплакивали Ричарда, для Розы и ее подруг прощание с ним – если это вообще можно было назвать прощанием – было всего лишь представлением.
– Его будут показывать завтра возле замка в Нью-арке и послезавтра неподалеку отсюда, возле церкви Святого Николая. Так что у вас есть возможность самой его увидеть, моя дорогая, – ласково сказала ей другая Розина подруга. – Но на вашем месте я бы поторопилась, потому что от тела вот-вот начнет дурно пахнуть, и монахи увезут его, чтобы похоронить.
Не в силах более выносить все эти разговоры, Танзи убежала наверх. На первом этаже, где еще совсем недавно было так оживленно, а сейчас стояла тишина, она положила свою ношу и открыла дверь в большую комнату. Здесь было очень тихо, и голоса больше не тревожили ее. Она закрыла за собой дверь и стояла, прислонившись к ней и думая о человеке, который совсем недавно провел здесь ночь, который страдал бессонницей и, к несчастью, был отцом Ричарда Брума.
С самого рождения Танзи прекрасно знала эту комнату, но сейчас она, словно впервые увидела ее и обращала внимание на все детали. Будучи ребенком, она часто играла здесь в то время, как ее мать вместе с какой-нибудь служанкой застилали большую двуспальную кровать, и она могла вспомнить множество зажиточных постояльцев, которые удобно располагались в этой комнате. Но сейчас она стала для Танзи как бы частью жизни короля Ричарда, потому что именно здесь он провел последние часы своей жизни.
Она внимательно рассматривала большой камин, боковые стенки которого были облицованы камнем, толстые балки, поддерживающие потолок, упирающиеся прямо в высокий скат крыши и украшенные красными, черными и желтыми завитками, большое окно в дубовой раме, выступающее над главным входом на Хай стрит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70