– Вам никогда не говорили, что вы очень похожи на Плантагенетов?
– Уорик жив, находится здесь, в Лондоне, так что вся эта идея не стоит выеденного яйца.
– Но ведь могут быть и другие. Линкольн, например.
– Все уверены в том, что Линкольн погиб во время Стоукской битвы, – вмешалась в разговор Танзи.
– Тогда Ричард, герцог Йоркский. Слухи о том, что он сбежал из Тауэра, уплыв на лодке, ходят уже давно…
Итак, это случилось. Произошло именно то, от чего предостерегал его отец.
– Но Ричард на несколько лет моложе меня, – возразил Дикон.
Вивер встал, энергично жестикулируя, и поставил перед ними вино.
– То, о чем я говорю, случится не завтра, а с течением времени разница в возрасте перестает быть заметной. Вам надо будет хорошо подготовиться. Герцогиня расскажет вам все о сыновьях короля Эдуарда и о том, какими их могли запомнить окружающие. Вы узнаете про все семейные предания и шутки, про всех родственников и придворных, узнаете, как они выглядели. Мы должны будем разработать план, чтобы собрать единомышленников, которые нас поддержат.
Дикон услышал учащенное дыхание Танзи и не сомневался в том, что она очень напугана.
– Господин Вивер, вы напрасно теряете время, – сказал Дикон, ставя на стол кружку с вином, к которому так и не притронулся. – Я – резчик по камню, строитель. Мое ремесло – это вся моя жизнь. Через несколько недель я буду сдавать экзамен и надеюсь, что потом меня примут в гильдию. Я сам выбрал эту жизнь, и для другой я не гожусь.
Жан Вивер смотрел на Дикона, улыбаясь.
– Вам предстоит другая, гораздо более интересная жизнь. Вам обоим. Мне кажется, что вы не чужды страсти к приключениям…
– К тому же, я собираюсь жениться, – добавил Дикон, пропустив мимо ушей последнее замечание Вивера.
– Неужели вы оба не видите, насколько легче будет ваша семейная жизнь? Мне кажется, что ни у кого из вас нет денег. Наверное, вы даже не можете купить себе дом. Если вы поедете со мной, вы оба будете жить в роскоши, в такой роскоши, о которой вы никогда даже мечтать не могли. При Бургундском дворце. Танзи, там будет вкусная еда и прекрасные туалеты. Вы будете много путешествовать. Может быть, попадете в Париж. И в другие европейские города. Будете встречаться с королями. И вам, Дикон, больше не придется целыми днями надрываться на строительстве домов для богачей. И Танзи не должна будет больше подносить пиво пьяницам и молодым нахалам. Что вы теряете? Мне кажется, что вы еще не успели прочно обосноваться в Лондоне. У кого-нибудь из вас есть родители?
Танзи покачала головой.
– Мой отец умер, – коротко ответил Дикон.
– Это сильно облегчает дело, – отреагировал Вивер. – Если бы они были живы, возникло бы много трудностей.
– Конечно, – согласился с ним Дикон, и эта ситуация его неожиданно позабавила.
– Кем он был? – спросил Вивер, возвращаясь к тому, что его более всего интересовало.
Рука Танзи, в которой она держала кружку, дрогнула, и она даже пролила вино на платье. Однако Дикон смотрел Виверу прямо в глаза.
– Воином, – ответил он после секундного колебания.
– Так же, как и отец Танзи, – заметил Вивер весьма будничным тоном.
– Им приходилось участвовать в одних и тех же сражениях, – заверил его Дикон.
– Наверное, благодаря этому вы и встретились? Что могло бы вас заставить принять мое предложение, молодой человек, а?
– Я подумаю об этом, сэр.
– Но никогда и ни с кем не обсуждайте это, только между собой.
– О, в этом вы можете не сомневаться! – Говоря это, Ричард Брум, подмастерье, выглядел еще более подходящим кандидатом для Вивера, чем когда-либо раньше. Словно он и на самом деле был Плантагенетом. Как герцогиня будет довольна моим выбором, думал Вивер, поздравляя себя с удачей. И он так хотел угодить своей покровительнице, что внезапно ему в голову пришла шальная мысль – скомандовать отплытие, пока эта пара еще на судне. Однако насильственное участие Дикона в их планах могло быть слишком опасным.
– Наше затянувшееся пребывание начинает интересовать вашу таможню, – сказал он, провожая своих гостей на палубу, – поэтому нам придется отплыть не позднее, чем завтра днем. Всем сердцем я надеюсь на то, что вы оба тоже будете на этом судне, готовые к встрече с моими друзьями во Фландрии и в Бургундии.
– Я подумаю об этом, – ответил самый подходящий претендент, о котором они только могли когда-либо мечтать.
Глава 19
Всю ночь Дикон думал над предложением Вивера. Он лежал без сна в доме Орланда Дэйла, в спальне, среди беззаботно и крепко спящих товарищей. Он старался методично взвесить все «за» и «против» заманчивого предложения фламандского торговца.
В его пользу, безусловно, говорили и шанс помочь йоркцам в достижении их цели, и приключения, и роскошная жизнь, которую он сможет обеспечить Танзи, и сознание того, что именно он может справиться с предлагаемой ролью.
Против предложения Вивера были и неопределенность самого плана, и его, Дикона, собственное нежелание выдать свое происхождение и подчеркивать сходство с Плантагенетами. Кроме того, он не хотел становиться игрушкой в чьих бы то ни было руках и боялся, что Танзи останется молодой вдовой. Однако самое сильное возражение было связано с тем, что он мечтал посвятить себя избранному делу.
В том, что задумывали герцогиня Бургунская и йоркцы, был большой риск, и Дикон знал, какие страдания принесет Танзи страх за его жизнь. Потому что, если он вернется в Англию под видом Ричарда Йоркского, и их заговор не удастся, вряд ли Генрих и второго претендента пошлет работать на дворцовую кухню. Он либо казнит его, либо пожизненно заточит в тюрьму.
Дикон предпочитал оставаться самим собой и заниматься своим делом. Однако решающую роль сыграли отцовские слова: «Именно из таких юношей, как ты, даже благодаря случайному сходству, делают претендентов. Поступи в учение. Живи достойной жизнью ремесленника, женись на простой девушке, затеряйся в большом городе и забудь все, что я говорил тебе.» Эти слова Дикон запомнил на всю жизнь.
Прежде, чем рассвело, он тихо подошел к «Голубому Кабану» и свистнул, как было условлено, под окном Танзи. «Я остаюсь каменотесом» – напевал он эти слова на мотив популярной песенки, и в его голосе была радость, поскольку он не сомневался, что и Танзи не спала эту ночь и должна испытать облегчение, услышав его. Однако, рискуя опоздать на работу, он не смог побороть искушения и побежал к реке, чтобы бросить последний взгляд на судно фламандского торговца. Матросы сновали по палубе, готовясь к отплытию.
И я мог бы быть там, подумал Дикон, и приплыть с ними в Гаагу, увидеть другие города Европы и пережить такие приключения, которые редко выпадают на долю молодых людей. И вернуться в Англию с армией, может быть, даже мнимым королем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
– Уорик жив, находится здесь, в Лондоне, так что вся эта идея не стоит выеденного яйца.
– Но ведь могут быть и другие. Линкольн, например.
– Все уверены в том, что Линкольн погиб во время Стоукской битвы, – вмешалась в разговор Танзи.
– Тогда Ричард, герцог Йоркский. Слухи о том, что он сбежал из Тауэра, уплыв на лодке, ходят уже давно…
Итак, это случилось. Произошло именно то, от чего предостерегал его отец.
– Но Ричард на несколько лет моложе меня, – возразил Дикон.
Вивер встал, энергично жестикулируя, и поставил перед ними вино.
– То, о чем я говорю, случится не завтра, а с течением времени разница в возрасте перестает быть заметной. Вам надо будет хорошо подготовиться. Герцогиня расскажет вам все о сыновьях короля Эдуарда и о том, какими их могли запомнить окружающие. Вы узнаете про все семейные предания и шутки, про всех родственников и придворных, узнаете, как они выглядели. Мы должны будем разработать план, чтобы собрать единомышленников, которые нас поддержат.
Дикон услышал учащенное дыхание Танзи и не сомневался в том, что она очень напугана.
– Господин Вивер, вы напрасно теряете время, – сказал Дикон, ставя на стол кружку с вином, к которому так и не притронулся. – Я – резчик по камню, строитель. Мое ремесло – это вся моя жизнь. Через несколько недель я буду сдавать экзамен и надеюсь, что потом меня примут в гильдию. Я сам выбрал эту жизнь, и для другой я не гожусь.
Жан Вивер смотрел на Дикона, улыбаясь.
– Вам предстоит другая, гораздо более интересная жизнь. Вам обоим. Мне кажется, что вы не чужды страсти к приключениям…
– К тому же, я собираюсь жениться, – добавил Дикон, пропустив мимо ушей последнее замечание Вивера.
– Неужели вы оба не видите, насколько легче будет ваша семейная жизнь? Мне кажется, что ни у кого из вас нет денег. Наверное, вы даже не можете купить себе дом. Если вы поедете со мной, вы оба будете жить в роскоши, в такой роскоши, о которой вы никогда даже мечтать не могли. При Бургундском дворце. Танзи, там будет вкусная еда и прекрасные туалеты. Вы будете много путешествовать. Может быть, попадете в Париж. И в другие европейские города. Будете встречаться с королями. И вам, Дикон, больше не придется целыми днями надрываться на строительстве домов для богачей. И Танзи не должна будет больше подносить пиво пьяницам и молодым нахалам. Что вы теряете? Мне кажется, что вы еще не успели прочно обосноваться в Лондоне. У кого-нибудь из вас есть родители?
Танзи покачала головой.
– Мой отец умер, – коротко ответил Дикон.
– Это сильно облегчает дело, – отреагировал Вивер. – Если бы они были живы, возникло бы много трудностей.
– Конечно, – согласился с ним Дикон, и эта ситуация его неожиданно позабавила.
– Кем он был? – спросил Вивер, возвращаясь к тому, что его более всего интересовало.
Рука Танзи, в которой она держала кружку, дрогнула, и она даже пролила вино на платье. Однако Дикон смотрел Виверу прямо в глаза.
– Воином, – ответил он после секундного колебания.
– Так же, как и отец Танзи, – заметил Вивер весьма будничным тоном.
– Им приходилось участвовать в одних и тех же сражениях, – заверил его Дикон.
– Наверное, благодаря этому вы и встретились? Что могло бы вас заставить принять мое предложение, молодой человек, а?
– Я подумаю об этом, сэр.
– Но никогда и ни с кем не обсуждайте это, только между собой.
– О, в этом вы можете не сомневаться! – Говоря это, Ричард Брум, подмастерье, выглядел еще более подходящим кандидатом для Вивера, чем когда-либо раньше. Словно он и на самом деле был Плантагенетом. Как герцогиня будет довольна моим выбором, думал Вивер, поздравляя себя с удачей. И он так хотел угодить своей покровительнице, что внезапно ему в голову пришла шальная мысль – скомандовать отплытие, пока эта пара еще на судне. Однако насильственное участие Дикона в их планах могло быть слишком опасным.
– Наше затянувшееся пребывание начинает интересовать вашу таможню, – сказал он, провожая своих гостей на палубу, – поэтому нам придется отплыть не позднее, чем завтра днем. Всем сердцем я надеюсь на то, что вы оба тоже будете на этом судне, готовые к встрече с моими друзьями во Фландрии и в Бургундии.
– Я подумаю об этом, – ответил самый подходящий претендент, о котором они только могли когда-либо мечтать.
Глава 19
Всю ночь Дикон думал над предложением Вивера. Он лежал без сна в доме Орланда Дэйла, в спальне, среди беззаботно и крепко спящих товарищей. Он старался методично взвесить все «за» и «против» заманчивого предложения фламандского торговца.
В его пользу, безусловно, говорили и шанс помочь йоркцам в достижении их цели, и приключения, и роскошная жизнь, которую он сможет обеспечить Танзи, и сознание того, что именно он может справиться с предлагаемой ролью.
Против предложения Вивера были и неопределенность самого плана, и его, Дикона, собственное нежелание выдать свое происхождение и подчеркивать сходство с Плантагенетами. Кроме того, он не хотел становиться игрушкой в чьих бы то ни было руках и боялся, что Танзи останется молодой вдовой. Однако самое сильное возражение было связано с тем, что он мечтал посвятить себя избранному делу.
В том, что задумывали герцогиня Бургунская и йоркцы, был большой риск, и Дикон знал, какие страдания принесет Танзи страх за его жизнь. Потому что, если он вернется в Англию под видом Ричарда Йоркского, и их заговор не удастся, вряд ли Генрих и второго претендента пошлет работать на дворцовую кухню. Он либо казнит его, либо пожизненно заточит в тюрьму.
Дикон предпочитал оставаться самим собой и заниматься своим делом. Однако решающую роль сыграли отцовские слова: «Именно из таких юношей, как ты, даже благодаря случайному сходству, делают претендентов. Поступи в учение. Живи достойной жизнью ремесленника, женись на простой девушке, затеряйся в большом городе и забудь все, что я говорил тебе.» Эти слова Дикон запомнил на всю жизнь.
Прежде, чем рассвело, он тихо подошел к «Голубому Кабану» и свистнул, как было условлено, под окном Танзи. «Я остаюсь каменотесом» – напевал он эти слова на мотив популярной песенки, и в его голосе была радость, поскольку он не сомневался, что и Танзи не спала эту ночь и должна испытать облегчение, услышав его. Однако, рискуя опоздать на работу, он не смог побороть искушения и побежал к реке, чтобы бросить последний взгляд на судно фламандского торговца. Матросы сновали по палубе, готовясь к отплытию.
И я мог бы быть там, подумал Дикон, и приплыть с ними в Гаагу, увидеть другие города Европы и пережить такие приключения, которые редко выпадают на долю молодых людей. И вернуться в Англию с армией, может быть, даже мнимым королем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70