Тюдор не дурак. Он не может не понимать этого. И ему надо как следует все обдумать. Может ли он заплатить такую цену за то, чтобы доказать, что не убивал графа Уорика, и разрушить планы Лоуэлла.
– Говорят, что граф появится в полдень. Мы оба будем свободны. Давайте пойдем и посмотрим.
– Я должен увидеть его, – сказал Дикон. – Я никогда не видел никого из своих родственников и никогда ни с кем не разговаривал, кроме отца, а Эдуард Уорик – мой двоюродный брат.
Глава 17
В воскресенье, задолго до назначенного часа, Дикон и Танзи были возле наружных ворот Тауэра. Конечно, они могли бы наблюдать процессию и на Чипсайд, как большинство людей, пришедших сюда исключительно ради простого любопытства, но, Дикону необходимо было рассмотреть графа Уорика как можно лучше, и присутствовать при его столь драматическом появлении на свободе от начала до конца.
Рядом с Диконом и Танзи оказалось немало зрителей – владельцев складов с Темз стрит и докеров с королевской верфи. На протяжении всего длинного пути от Тауэра до собора Святого Павла стояла толпа, которая увеличивалась по мере приближения к собору.
– Коронации, экзекуции, свадьбы – как вы, лондонцы, любите все это! – обратился к Дикону и Танзи торговец шерстью из Фландрии, и в его словах чувствовалась добродушная насмешка. – Однако эта – самая странная процессия из всех, не правда ли? Мужчину провозят по улицам и показывают толпе просто для того, чтобы подтвердить, что он жив!
– Если его можно назвать мужчиной. Этот сын убитого герцога Кларенса еще совсем мальчик, – ответил ему человек, похожий по внешнему виду на школьного учителя.
– Вы помните его, сэр? Вы знаете, как он выглядит? – спросила Танзи, не в последнюю очередь потому, что этот торговец напомнил ей Уилла Джордана.
– Конечно. Большинство из нас знает, – уверил он ее. – Правда, он большую часть времени проводил в Мидлгеме, в Йоркшире, где покойный король и королева устроили свою резиденцию. Ведь он не только был племянником покойного короля Ричарда, но и королевы – Анны Невилл, потому что ее сестра была замужем за Кларенсом. И, кроме того, многие из нас часто видели молодого графа на пони в королевской свите здесь, в Лондоне.
– Так что вы узнаете его, когда увидите? – настаивала Танзи.
– Разумеется, узнаю. По его благородству и скромности, которые и не снились всем этим фальшивым претендентам.
Внезапно среди гвардейцев началось какое-то движение, где-то за толстыми стенами Тауэра заиграла труба, толпа рванулась вперед, но была сдержанно остановлена скрещенными пиками вооруженных стражей. Когда колокола церкви Всех Святых отзвонили полдень, с грохотом распахнулись большие ворота, и из них выехал на черной лошади комендант Тауэра, за которым шла колонна королевских гвардейцев. Позади них, охраняемый со всех сторон пешими солдатами, шедшими, однако на таком расстоянии, чтобы не мешать людям видеть графа, ехал сам Эдуард, граф Уорик, темноволосый стройный юноша, одетый в серый бархат в полном соответствии с его высоким положением.
Дикон и Танзи оказались так близко от него, что если бы не пешая охрана, они без труда могли бы дотронуться до юноши. Он держался на лошади напряженно, что было вполне понятно: впервые за много месяцев он оказался на свободе. При виде возбужденной, глазеющей на него толпы он поднял руку в перчатке и приложил ее ко лбу, словно хотел защититься от слишком яркого света. Но это был солнечный майский день, а он был юн, и после минутного замешательства его лицо осветила искренняя, радостная улыбка, преобразившая весь его облик, и он с явным удовольствием продолжил путь, поддавшись иллюзии свободы. Большинство собравшихся приветствовали его с нескрываемым радушием.
– Это действительно граф? – спрашивали молодые люди, обступившие человека, которого Дикон и Танзи приняли за учителя, в то время, как гвардия вернулась к воротам Тауэра, чтобы ждать возвращения кавалькады.
– Да. Граф собственной персоной, – снова подтвердил он, но на этот раз голос его звучал менее уверенно, возможно, потому, что во время этих бесконечных войн между Розами ему довелось видеть слишком много титулованных особ, которые исчезали так же неожиданно, как и появлялись.
Стоя в толпе, Дикон и Танзи слышали, как усиливается одобрительный гул, нарастая по мере продвижения кавалькады вдоль Темз стрит.
– Правда ли это, что Генрих Седьмой немного простоват и наивен? – спросил подмастерье ювелира, который неоднократно относил в Вестминстер изделия своего учителя. – Так говорят слуги.
– Генрих Шестой тоже был наивен. А вспомните, какое побоище было при нем по всей стране, – отреагировал кто-то на этот вопрос.
– Нам не нужны больше наивные короли, – согласился другой.
– Лучше уж пусть остается тот, который сейчас у нас. По крайней мере, мы не воюем, – добавил третий.
Было похоже, что вокруг него собралась целая группа сторонников Ланкастеров, и все проявления симпатии к Плантагенетам вызывали их раздражение.
– Мир любой ценой, – прошептал школьный учитель, не обращаясь ни к кому конкретно.
– Нужен умный правитель, который сможет заставить замолчать всех своих врагов, – продолжал круглоголовый мужчина, который был, наверное, лидером среди сторонников Тюдора.
– Во всяком случае, мы убедились, что эти ужасные слухи – ложь, и король Генрих не убивал его, – подытожил беседу один из его приятелей.
– Как Ричард Плантагенет убил своих малолетних племянников, – добавил круглоголовый с явной злостью.
– Может быть, наступит такой день, когда и эти слухи будут опровергнуты, – тихо предположил Дикон.
Толпа начала расходиться, но Дикон и Танзи отошли на середину дороги, глядя через открытые ворота на замок.
В залитом солнцем дворе они видели дорогу, ведущую к королевским апартаментам, и деревья, образующие зеленую изгородь вдоль стен.
– Здесь, оказывается, есть не только темницы и камеры пыток, но и сад, и, наверное, красивые комнаты тоже есть, – сказала Танзи, крепче прижимая к себе руку Дикона. – Из королевской спальни видны лодки и баржи на реке.
– Наверное, это действительно очень красивое зрелище. И недаром существует традиция – ночь накануне коронации все короли проводят именно здесь, – ответил ей Дикон и подумал, относилось ли это и к его отцу.
Танзи подошла поближе к воротам, и страж позволил ей сделать несколько шагов вперед, по двору замка. Откуда-то раздавалось пение птиц, и мысль о том, что юный королевский отпрыск скоро вернется сюда, показалась Танзи уже не такой ужасной.
– Дикон, – прошептала она, – как вы думаете, эти мальчики, принцы, Эдуард Пятый и Ричард, герцог Йоркский, живы? Могут они до сих пор быть здесь?
Дикон, чья любовь к отцу разгорелась с новой силой под влиянием всех этих разговоров и событий, многое бы отдал, чтобы узнать правду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
– Говорят, что граф появится в полдень. Мы оба будем свободны. Давайте пойдем и посмотрим.
– Я должен увидеть его, – сказал Дикон. – Я никогда не видел никого из своих родственников и никогда ни с кем не разговаривал, кроме отца, а Эдуард Уорик – мой двоюродный брат.
Глава 17
В воскресенье, задолго до назначенного часа, Дикон и Танзи были возле наружных ворот Тауэра. Конечно, они могли бы наблюдать процессию и на Чипсайд, как большинство людей, пришедших сюда исключительно ради простого любопытства, но, Дикону необходимо было рассмотреть графа Уорика как можно лучше, и присутствовать при его столь драматическом появлении на свободе от начала до конца.
Рядом с Диконом и Танзи оказалось немало зрителей – владельцев складов с Темз стрит и докеров с королевской верфи. На протяжении всего длинного пути от Тауэра до собора Святого Павла стояла толпа, которая увеличивалась по мере приближения к собору.
– Коронации, экзекуции, свадьбы – как вы, лондонцы, любите все это! – обратился к Дикону и Танзи торговец шерстью из Фландрии, и в его словах чувствовалась добродушная насмешка. – Однако эта – самая странная процессия из всех, не правда ли? Мужчину провозят по улицам и показывают толпе просто для того, чтобы подтвердить, что он жив!
– Если его можно назвать мужчиной. Этот сын убитого герцога Кларенса еще совсем мальчик, – ответил ему человек, похожий по внешнему виду на школьного учителя.
– Вы помните его, сэр? Вы знаете, как он выглядит? – спросила Танзи, не в последнюю очередь потому, что этот торговец напомнил ей Уилла Джордана.
– Конечно. Большинство из нас знает, – уверил он ее. – Правда, он большую часть времени проводил в Мидлгеме, в Йоркшире, где покойный король и королева устроили свою резиденцию. Ведь он не только был племянником покойного короля Ричарда, но и королевы – Анны Невилл, потому что ее сестра была замужем за Кларенсом. И, кроме того, многие из нас часто видели молодого графа на пони в королевской свите здесь, в Лондоне.
– Так что вы узнаете его, когда увидите? – настаивала Танзи.
– Разумеется, узнаю. По его благородству и скромности, которые и не снились всем этим фальшивым претендентам.
Внезапно среди гвардейцев началось какое-то движение, где-то за толстыми стенами Тауэра заиграла труба, толпа рванулась вперед, но была сдержанно остановлена скрещенными пиками вооруженных стражей. Когда колокола церкви Всех Святых отзвонили полдень, с грохотом распахнулись большие ворота, и из них выехал на черной лошади комендант Тауэра, за которым шла колонна королевских гвардейцев. Позади них, охраняемый со всех сторон пешими солдатами, шедшими, однако на таком расстоянии, чтобы не мешать людям видеть графа, ехал сам Эдуард, граф Уорик, темноволосый стройный юноша, одетый в серый бархат в полном соответствии с его высоким положением.
Дикон и Танзи оказались так близко от него, что если бы не пешая охрана, они без труда могли бы дотронуться до юноши. Он держался на лошади напряженно, что было вполне понятно: впервые за много месяцев он оказался на свободе. При виде возбужденной, глазеющей на него толпы он поднял руку в перчатке и приложил ее ко лбу, словно хотел защититься от слишком яркого света. Но это был солнечный майский день, а он был юн, и после минутного замешательства его лицо осветила искренняя, радостная улыбка, преобразившая весь его облик, и он с явным удовольствием продолжил путь, поддавшись иллюзии свободы. Большинство собравшихся приветствовали его с нескрываемым радушием.
– Это действительно граф? – спрашивали молодые люди, обступившие человека, которого Дикон и Танзи приняли за учителя, в то время, как гвардия вернулась к воротам Тауэра, чтобы ждать возвращения кавалькады.
– Да. Граф собственной персоной, – снова подтвердил он, но на этот раз голос его звучал менее уверенно, возможно, потому, что во время этих бесконечных войн между Розами ему довелось видеть слишком много титулованных особ, которые исчезали так же неожиданно, как и появлялись.
Стоя в толпе, Дикон и Танзи слышали, как усиливается одобрительный гул, нарастая по мере продвижения кавалькады вдоль Темз стрит.
– Правда ли это, что Генрих Седьмой немного простоват и наивен? – спросил подмастерье ювелира, который неоднократно относил в Вестминстер изделия своего учителя. – Так говорят слуги.
– Генрих Шестой тоже был наивен. А вспомните, какое побоище было при нем по всей стране, – отреагировал кто-то на этот вопрос.
– Нам не нужны больше наивные короли, – согласился другой.
– Лучше уж пусть остается тот, который сейчас у нас. По крайней мере, мы не воюем, – добавил третий.
Было похоже, что вокруг него собралась целая группа сторонников Ланкастеров, и все проявления симпатии к Плантагенетам вызывали их раздражение.
– Мир любой ценой, – прошептал школьный учитель, не обращаясь ни к кому конкретно.
– Нужен умный правитель, который сможет заставить замолчать всех своих врагов, – продолжал круглоголовый мужчина, который был, наверное, лидером среди сторонников Тюдора.
– Во всяком случае, мы убедились, что эти ужасные слухи – ложь, и король Генрих не убивал его, – подытожил беседу один из его приятелей.
– Как Ричард Плантагенет убил своих малолетних племянников, – добавил круглоголовый с явной злостью.
– Может быть, наступит такой день, когда и эти слухи будут опровергнуты, – тихо предположил Дикон.
Толпа начала расходиться, но Дикон и Танзи отошли на середину дороги, глядя через открытые ворота на замок.
В залитом солнцем дворе они видели дорогу, ведущую к королевским апартаментам, и деревья, образующие зеленую изгородь вдоль стен.
– Здесь, оказывается, есть не только темницы и камеры пыток, но и сад, и, наверное, красивые комнаты тоже есть, – сказала Танзи, крепче прижимая к себе руку Дикона. – Из королевской спальни видны лодки и баржи на реке.
– Наверное, это действительно очень красивое зрелище. И недаром существует традиция – ночь накануне коронации все короли проводят именно здесь, – ответил ей Дикон и подумал, относилось ли это и к его отцу.
Танзи подошла поближе к воротам, и страж позволил ей сделать несколько шагов вперед, по двору замка. Откуда-то раздавалось пение птиц, и мысль о том, что юный королевский отпрыск скоро вернется сюда, показалась Танзи уже не такой ужасной.
– Дикон, – прошептала она, – как вы думаете, эти мальчики, принцы, Эдуард Пятый и Ричард, герцог Йоркский, живы? Могут они до сих пор быть здесь?
Дикон, чья любовь к отцу разгорелась с новой силой под влиянием всех этих разговоров и событий, многое бы отдал, чтобы узнать правду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70