– Я узнал, что вы наверху, и подумал, что хоть и живу напротив, но так и не видел ни разу вашу знаменитую кровать, которая делает деньги.
У меня нет ни малейшего желания показывать ее вам сейчас, подумала Танзи, хотя он и вынул деньги, сказав, что не намерен извлекать выгоду из давнего знакомства и добрососедских отношений.
Вслух же Танзи сказала не очень любезно:
– Сейчас это спальня миссис Марш.
– О, так вот где, оказывается, спит наша несравненная Роза! – сказал он с явной издевкой, внимательно озираясь по сторонам.
– Эта комната больше, более солнечная, к тому же выходит на улицу, – объяснила Танзи, придав своему голосу как можно более сдержанное и официальное выражение.
– Она действительно большая. Лучше любой моей комнаты в «Короне», – заметил мистер Мольпас вполне дружелюбно. – И она спит в королевской кровати?
– Да, сейчас спит.
– Говорят, что для перевозки ее можно разобрать. Вы когда-нибудь видели, как ее собирают?
– Да, очень быстро. Всего за несколько минут.
– И шкаф такой красивый. Он тоже разбирается?
– Нет, насколько мне известно. И почему это вас интересует? Он не имеет никакого отношения к королю Ричарду. Мачеха купила его гораздо позднее для своих нарядов.
– Для всех этих дорогих туалетов, которыми она потрясает Лестер… Повезло ей, что она может позволить себе такие дорогие вещи…
Его болтовня раздражала Танзи, и все время, пока он рассуждал о том, как повезло Маршам, его пальцы без остановки ощупывали дверцы шкафа, стенки камина, деревянные панели кровати и даже деревянный засов на двери.
– Не больно много вы рассказываете, а? – посетовал вдруг он, потому что Танзи стояла молча.
– Вас совсем не интересует король Ричард, так что будет лучше, если вы заберете свои деньги назад, – вспыхнула Танзи, отдавая ему монеты.
– Перестаньте, Танзи, – запротестовал он. – Я слышал вас, пока стоял на площадке, и знаю, что вы рассказываете прекрасно. Иначе зачем бы я пришел сюда?
– Потому что вы принадлежите к тем мужчинам, которым интересны все кровати, если только в них спят красивые женщины.
Мольпас уставился на Танзи, удивленный ее словами, поскольку всегда воспринимал ее, как маленькую девочку, соседскую дочку, а не как взрослую женщину, имеющую собственные суждения. Он не подозревал, что она сильно изменилась под влиянием обстоятельств, не связанных с ее однообразными обязанностями и провинциальным образом жизни. Порой Танзи сама поражалась тому, как быстро ей удается за показными, фальшивыми словами разгадать истинные намерения разных людей и как открыто она говорит им об этом.
– Вам не понравились мои стихи про наши постоялые дворы? – неожиданно спросил он, словно извиняясь.
– Ни потаскушка, которая их пела, – ответила она, бросив на подоконник монеты, поскольку Мольпас так и не взял их у нее. – Хотя я так и не пойму, почему вы с вашим отношением к своему делу выкинули ее на улицу.
– Прекрасно. Кажется, ваша мачеха без ума от нее, вот пусть она и привлекает клиентов к вам, – сказал он, усмехаясь. – Мне кажется, что она поет даже в этой комнате. Я как-то слышал ее голос, когда проходил мимо.
– Да, иногда она поет здесь. Моя мачеха плохо спит.
– Может быть, виновата кровать. Я слышал, что у короля тоже была бессонница.
– Может быть. Или слишком много ест за ужином, – ответила Танзи, едва сдерживая нетерпение, но стараясь держаться спокойно.
– Или пересчитывает свое золото.
Они рассмеялись и вполне миролюбиво вышли вместе из комнаты, но потом Танзи с удивлением заметила, что он все-таки забрал с подоконника свои деньги.
Проводив Мольпаса и закончив свои дела, она спросила Дилли, которая натирала пол возле лестницы, зачем она послала мистера Мольпаса наверх.
– Никуда я его не посылала, – ответила удивленно девочка. – Я и увидела-то его, только когда вы вместе спустились вниз.
– И ты все время была здесь?
– С тех пор, как пришли те женщины, чтобы посмотреть кровать.
– Может быть, его послала хозяйка?
– Ее нет дома с обеда.
– Тогда, значит, он поднялся со двора по наружной лестнице, – сказала Танзи.
– Ну и нахал! – захохотала Дилли.
Когда Роза вернулась из Ньюарка, она ни о чем другом не могла говорить, как только об артистах, которых там видела. Она копировала их к удовольствию и зависти домочадцев, и Танзи очень сожалела, что ей самой не довелось побывать там. Эти мысли совсем заслонили воспоминания о странном визите Мольпаса, однако немного позднее, в тот же самый вечер, совершенно неожиданно события вновь заставили ее задуматься о его странном появлении в их доме.
Она услышала, как Пипин жалобно скулит в своем стойле, и, думая что Джод крепко спит, быстро спустилась вниз и открыла заднюю дверь, собираясь сходить к пони. К своему удивлению и ужасу, она, стоя в тени, увидела, как Глэдис перебегает через пустынный двор, открывает ворота, ведущие в узкий переулок, и впускает своего бывшего хозяина. Вдвоем они быстро поднялись по наружной лестнице и скрылись в ее спальне. Эта комната была очень удобно расположена – на верхней площадке наружной лестницы, и в ней всегда жили ее родители.
По тому, как уверенно действовали Глэдис и Мольпас, можно было понять, что они проделали этот путь не впервые. И Танзи стояла во дворе, размышляя о всех неприятных обстоятельствах этих визитов. Ничего удивительного в том, что она здесь ведет себя, якобы, прилично, думала Танзи, вспоминая свой недавний разговор с Томом. Однако она была скорее потрясена не поведением Глэдис, ибо ее распущенность была известна всем, а ее расчетливой лживостью. И собственным страхом перед Мольпасом. И пугающей таинственностью происходящего. Потому что если Глэдис до сих пор его любовница, зачем ему надо было заставить поверить всех, что он выгнал ее из «Короны»? И почему она нанялась на работу в «Голубой Кабан»?
Танзи опустила фонарь, который держала в руках и собиралась зажечь. Была звездная ночь, и она тихо шла через двор к стойлу Пипина, стараясь не шуметь. И пока она меняла пони примочку, а он, как успокоенный ребенок, ластился к ней, она не переставала думать о том, что увидела. Она чувствовала себя так, словно этот дом отдан чужим людям и больше не принадлежит ей. И почему? Она вспоминала, как Том сказал: «У нее должна быть важная причина, чтобы жить в вашем доме». Или, подумала Танзи, злой умысел. Она долго стояла, прижавшись щекой к мягкой, теплой шее Пипина, не понимая, как ей следует поступить.
Глэдис придется уйти от них. Возможно, Роза первая выгонит ее. А, может быть, относясь к ней благосклонно, что не вызывало сомнений, напротив, обрушится на Танзи и в свойственной ей манере издевательски скажет, что не ей, Танзи, заботиться о чужой нравственности и не все любят сеновал, многие предпочитают мягкие постели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
У меня нет ни малейшего желания показывать ее вам сейчас, подумала Танзи, хотя он и вынул деньги, сказав, что не намерен извлекать выгоду из давнего знакомства и добрососедских отношений.
Вслух же Танзи сказала не очень любезно:
– Сейчас это спальня миссис Марш.
– О, так вот где, оказывается, спит наша несравненная Роза! – сказал он с явной издевкой, внимательно озираясь по сторонам.
– Эта комната больше, более солнечная, к тому же выходит на улицу, – объяснила Танзи, придав своему голосу как можно более сдержанное и официальное выражение.
– Она действительно большая. Лучше любой моей комнаты в «Короне», – заметил мистер Мольпас вполне дружелюбно. – И она спит в королевской кровати?
– Да, сейчас спит.
– Говорят, что для перевозки ее можно разобрать. Вы когда-нибудь видели, как ее собирают?
– Да, очень быстро. Всего за несколько минут.
– И шкаф такой красивый. Он тоже разбирается?
– Нет, насколько мне известно. И почему это вас интересует? Он не имеет никакого отношения к королю Ричарду. Мачеха купила его гораздо позднее для своих нарядов.
– Для всех этих дорогих туалетов, которыми она потрясает Лестер… Повезло ей, что она может позволить себе такие дорогие вещи…
Его болтовня раздражала Танзи, и все время, пока он рассуждал о том, как повезло Маршам, его пальцы без остановки ощупывали дверцы шкафа, стенки камина, деревянные панели кровати и даже деревянный засов на двери.
– Не больно много вы рассказываете, а? – посетовал вдруг он, потому что Танзи стояла молча.
– Вас совсем не интересует король Ричард, так что будет лучше, если вы заберете свои деньги назад, – вспыхнула Танзи, отдавая ему монеты.
– Перестаньте, Танзи, – запротестовал он. – Я слышал вас, пока стоял на площадке, и знаю, что вы рассказываете прекрасно. Иначе зачем бы я пришел сюда?
– Потому что вы принадлежите к тем мужчинам, которым интересны все кровати, если только в них спят красивые женщины.
Мольпас уставился на Танзи, удивленный ее словами, поскольку всегда воспринимал ее, как маленькую девочку, соседскую дочку, а не как взрослую женщину, имеющую собственные суждения. Он не подозревал, что она сильно изменилась под влиянием обстоятельств, не связанных с ее однообразными обязанностями и провинциальным образом жизни. Порой Танзи сама поражалась тому, как быстро ей удается за показными, фальшивыми словами разгадать истинные намерения разных людей и как открыто она говорит им об этом.
– Вам не понравились мои стихи про наши постоялые дворы? – неожиданно спросил он, словно извиняясь.
– Ни потаскушка, которая их пела, – ответила она, бросив на подоконник монеты, поскольку Мольпас так и не взял их у нее. – Хотя я так и не пойму, почему вы с вашим отношением к своему делу выкинули ее на улицу.
– Прекрасно. Кажется, ваша мачеха без ума от нее, вот пусть она и привлекает клиентов к вам, – сказал он, усмехаясь. – Мне кажется, что она поет даже в этой комнате. Я как-то слышал ее голос, когда проходил мимо.
– Да, иногда она поет здесь. Моя мачеха плохо спит.
– Может быть, виновата кровать. Я слышал, что у короля тоже была бессонница.
– Может быть. Или слишком много ест за ужином, – ответила Танзи, едва сдерживая нетерпение, но стараясь держаться спокойно.
– Или пересчитывает свое золото.
Они рассмеялись и вполне миролюбиво вышли вместе из комнаты, но потом Танзи с удивлением заметила, что он все-таки забрал с подоконника свои деньги.
Проводив Мольпаса и закончив свои дела, она спросила Дилли, которая натирала пол возле лестницы, зачем она послала мистера Мольпаса наверх.
– Никуда я его не посылала, – ответила удивленно девочка. – Я и увидела-то его, только когда вы вместе спустились вниз.
– И ты все время была здесь?
– С тех пор, как пришли те женщины, чтобы посмотреть кровать.
– Может быть, его послала хозяйка?
– Ее нет дома с обеда.
– Тогда, значит, он поднялся со двора по наружной лестнице, – сказала Танзи.
– Ну и нахал! – захохотала Дилли.
Когда Роза вернулась из Ньюарка, она ни о чем другом не могла говорить, как только об артистах, которых там видела. Она копировала их к удовольствию и зависти домочадцев, и Танзи очень сожалела, что ей самой не довелось побывать там. Эти мысли совсем заслонили воспоминания о странном визите Мольпаса, однако немного позднее, в тот же самый вечер, совершенно неожиданно события вновь заставили ее задуматься о его странном появлении в их доме.
Она услышала, как Пипин жалобно скулит в своем стойле, и, думая что Джод крепко спит, быстро спустилась вниз и открыла заднюю дверь, собираясь сходить к пони. К своему удивлению и ужасу, она, стоя в тени, увидела, как Глэдис перебегает через пустынный двор, открывает ворота, ведущие в узкий переулок, и впускает своего бывшего хозяина. Вдвоем они быстро поднялись по наружной лестнице и скрылись в ее спальне. Эта комната была очень удобно расположена – на верхней площадке наружной лестницы, и в ней всегда жили ее родители.
По тому, как уверенно действовали Глэдис и Мольпас, можно было понять, что они проделали этот путь не впервые. И Танзи стояла во дворе, размышляя о всех неприятных обстоятельствах этих визитов. Ничего удивительного в том, что она здесь ведет себя, якобы, прилично, думала Танзи, вспоминая свой недавний разговор с Томом. Однако она была скорее потрясена не поведением Глэдис, ибо ее распущенность была известна всем, а ее расчетливой лживостью. И собственным страхом перед Мольпасом. И пугающей таинственностью происходящего. Потому что если Глэдис до сих пор его любовница, зачем ему надо было заставить поверить всех, что он выгнал ее из «Короны»? И почему она нанялась на работу в «Голубой Кабан»?
Танзи опустила фонарь, который держала в руках и собиралась зажечь. Была звездная ночь, и она тихо шла через двор к стойлу Пипина, стараясь не шуметь. И пока она меняла пони примочку, а он, как успокоенный ребенок, ластился к ней, она не переставала думать о том, что увидела. Она чувствовала себя так, словно этот дом отдан чужим людям и больше не принадлежит ей. И почему? Она вспоминала, как Том сказал: «У нее должна быть важная причина, чтобы жить в вашем доме». Или, подумала Танзи, злой умысел. Она долго стояла, прижавшись щекой к мягкой, теплой шее Пипина, не понимая, как ей следует поступить.
Глэдис придется уйти от них. Возможно, Роза первая выгонит ее. А, может быть, относясь к ней благосклонно, что не вызывало сомнений, напротив, обрушится на Танзи и в свойственной ей манере издевательски скажет, что не ей, Танзи, заботиться о чужой нравственности и не все любят сеновал, многие предпочитают мягкие постели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70