– Возможно. Но никто не верит в это, – грустно ответил он, стараясь увести ее.
Шумная толпа ланкастерских сторонников все еще не думала расходиться.
– По крайней мере, король Генрих доказал всем, что он пощадил племянника своего соперника, – продолжал настаивать один из них.
Дикон посторонился от него, словно рядом с этим человеком ему грозила какая-то опасность.
– Будь я племянником короля, я предпочел бы достойную смерть пожизненному заключению, – прошептал он.
– Нам еще не пора домой? – спросила Танзи отчасти потому, что боялась за своего возлюбленного, отчасти потому, что просто устала.
Но на этот раз Дикон не обратил внимания на ее желание.
– Дорога до собора Святого Павла и обратно займет у них не более часа. Давайте, дождемся возвращения и посмотрим на него еще раз, – ответил он, подсаживая ее на стену, огораживающую ров, чтобы она могла отдохнуть.
Между тем большинство присутствующих направились в сторону Тауэрского холма. Но по какой-то причине общительный торговец шерстью остался и пристроился неподалеку от них, и между ними завязалась дружелюбная беседа, возможно, потому, что их объединила антипатия к ушедшим ланкаширцам.
Торговец рассказал о себе, что родился он в Англии, но сейчас торгует шерстью во Фландрии. Его судно как раз стоит у причала напротив Тауэра. Прежде чем заняться торговлей, он был солдатом и воевал на стороне Ричарда, который тогда был еще герцогом Глостером, в тех же местах, что и Роберт Марш. Эти события его жизни не могли не сблизить его с Диконом и Танзи. Он поинтересовался их именами и сам представился как Вивер. За беседой время прошло незаметно, и приближающиеся голоса напомнили им, что процессия возвращается.
– Что бы там ни было, но благодаря Ламберту Сайнелу юный граф смог совершить неплохую прогулку, – сказал Жан Вивер.
– Вы когда-нибудь видели этого Ламберта? – спросил Дикон своего нового знакомого, который произвел на него впечатление человека, немало поездившего по свету.
– Да, однажды, в Дублине, – ответил он после небольшого замешательства.
– Какой он из себя? – спросила Танзи.
– Вполне привлекательный. Крепкий парень с приятным лицом. Но дело в том, что в нем не было и нет ничего королевского. Он ведет себя, как сын столяра, каковым и является на самом деле.
– И я всего лишь подмастерье каменотеса, – неожиданно для самого себя сказал Дикон.
Вивер посмотрел на стройного, высокого юношу, стоящего позади него.
– Однако сегодня, в выходной день, в другой одежде, вас вполне можно было бы принять за кого-нибудь другого… – ответил он.
Толпа уже почти добралась до Тауэр стрит, и они все вместе, встав со стены, поспешили к воротам.
– Как глупо выбрать в качестве претендента человека, который не похож на того, за кого его собираются выдавать! – сказала Танзи.
– Я тоже так думаю, – согласился с ней Жан Вивер. – Этот Ламберт Сайнел похож на графа Уорика, не больше, чем я. Или вы, Или… – говоря так, он повернулся и, внимательно посмотрев на Дикона, не закончил фразу, словно увиденное поразило его.
И в этот момент с Тауэр стрит показалась грустная маленькая кавалькада, и настоящий граф Уорик приблизился к воротам, все еще распахнутым, как прожорливая пасть, готовая поглотить его.
Они повернулись, чтобы получше видеть графа, и при этом Танзи показалось, что с каждый шагом он движется все медленнее и медленнее, и она подумала, так ли это на самом деле или это ей просто показалось. Может быть, толпа, которая его сопровождала, приблизилась настолько, что просто мешала ему двигаться вперед. Большинство женщин плакали и протягивали к нему руки, как к собственному ребенку; одна истеричная особа бросила в него пригоршню белых подснежников, и нежные цветы осыпали его. Протестующие крики мужчин усиливались и становились опасными.
Стража пыталась оттеснить толпу назад, причем на этот раз делала это гораздо менее деликатно. Перед самыми воротами граф Уорик остановился, слегка развернул свою лошадь и посмотрел назад на городские улицы. Полудетским, полубезнадежным жестом он взял маленький белый цветок, запутавшийся в лошадиной гриве, и поднес его к губам так, словно хотел поблагодарить лондонцев за любовь, которой был лишен все эти годы, проведенные в одиночестве.
Движимый странным желанием узнать побольше о своем отце, Дикон воспользовался этой остановкой и бросился между двумя стражниками прямо к всаднику.
– Они там с вами? Они живы? Эдуард и Ричард, ваши кузены? – закричал он.
– Да, скажите нам! – поддержали его многие, стоявшие неподалеку.
Юный граф посмотрел вниз на Дикона и улыбнулся. Он открыл рот, собираясь ответить, но в этот момент комендант проехал вперед, отрывисто бросив на ходу слова приказа, и вслед за этим сразу же графский эскорт двинулся вперед так резко и неожиданно, что белый цветок выпал из руки юноши и оказался в грязи. Проехав под аркой, он скрылся из глаз.
– Нет! Ради Бога! Нет! – кричала Танзи в тот момент, когда тяжелые ворота с грохотом закрылись за ним.
Королевские интриги интересовали Танзи не сами по себе, а только потому, что могли иметь отношение к Дикону. Несмотря на то, что она видела юного Уорика всего лишь в течение нескольких минут, материнские чувства, которые всегда жили в ее душе, не остались безучастными и равнодушными и на этот раз. Как и большинство стоявших рядом женщин, Танзи не могла сдержать слез.
– Несчастный парень! Сирота! – сокрушалась толстая торговка с ребенком на руках.
Представление закончилось.
Больше не на что было смотреть, и толпа начала расходиться. Возбужденные голоса постепенно стихли.
– По крайней мере, за ним неплохо ухаживают, – сказал Дикон, стараясь успокоить свою невесту. – Там внутри есть сад, вы сами это видели. Послушайте, дорогая моя, вчера мне удалось неплохо продать несколько разных безделушек. И сегодня мы вполне можем покататься на лодке до Вестминстера. А когда мы будем выходить из Тауэрской верфи, вы снова увидите те деревья в саду.
Обняв Танзи за плечи, Дикон повел ее к реке.
– Он не ответил вам, Дикон. Теперь мы никогда не узнаем правду!
– Они специально помешали ему, и он не смог, – ответил Дикон и со злостью пнул ногой камень, оказавшийся у него на пути.
Он старался не думать ни о чем, кроме своего счастливого настоящего и полного надежд будущего. И о том, чтобы доставить удовольствие Танзи прогулкой по реке.
– Скоро у меня экзамен, – напомнил он ей, ловко управляясь с лодкой, – и если я его успешно сдам, получу право работать, и меня примут в гильдию. Тогда мы сможем пожениться. Танзи, мое ненаглядное, терпеливое сокровище, где мы поженимся и где будем жить?
Это свидание прошло даже быстрее, чем другие. Глядя на Лондон с реки и обсуждая бесконечные, дорогие для них темы, они не заметили, как наступило время расставания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70