Джод закрыл дверь опустевшей таверны и собрал оставшиеся на столах грязные кружки. Танзи, зевая, зажгла свечу, собираясь наверх, в свою комнату. Роберт Марш сидел, облокотившись на пивную бочку, стараясь скрыть от дочери свою усталость, однако, взглянув на него, Танзи мгновенно забыла о том, что сама едва держится на ногах, и ее сердце наполнилось тревогой за отца и сочувствия к нему.
– Джод, принеси своему хозяину подогретого вина, – крикнула она и поставила свечу на стол, возле которого сидел Марш. – Опять сердце?
– Или жара, – пожал он плечами, стараясь все обратить в шутку.
– Ничего удивительного после такого количества пива! Ты весь в поту, – сказала Танзи, открывая окно и впуская свежий воздух. – Как ужасно от них пахнет!
– Так пахнет честный тяжелый труд, – напомнил он ей. – Но все-таки мне не хотелось бы, чтобы ты здесь прислуживала.
– Мне нравится такая работа, потому что при этом я помогаю тебе. К тому же, я обслуживаю их только тогда, когда Дилли уходит домой к родителям.
Однако они оба прекрасно знали, что Танзи приходится много работать не из-за отлучек молоденькой служанки, а из-за гордыни и лени ее мачехи. До тех пор, пока в таверне есть две незамужние девушки, пусть они и подносят выпивку неотесанным лестерским мужикам, думала миссис Роза Марш, совершая свои увеселительные прогулки по городу. Это обстоятельство играло весьма заметную роль в жизни семьи Маршей, но ни отец, ни дочь никогда не говорили об этом. Они просто очень дорожили теми часами, когда Розы не было дома.
Когда Джод подал Ричарду горячее вино и вышел во двор, чтобы запереть ворота, Танзи взяла стул и подсела поближе к отцу.
– Тебя действительно не пугают все эти разговоры о том, что снова может начаться война? – спросила она, видя, что лицо его вновь порозовело.
– Не о чем волноваться, – успокоил он дочь, устраиваясь поудобнее возле стола. – Права этого Тюдора на трон весят не больше, чем пух. Конечно, он потомок Эдуарда Третьего, его сына Джона и гувернантки Кэтрин, а Джон был только третьим сыном Эдуарда Третьего.
– Эта Кэтрин – невестка поэта Чосера, да? Ты помнишь, мама часто повторяла его стихи про кентерберийских пилигримов?
– Да, конечно, я помню. – Роберт Марш вздохнул и продолжил свой рассказ:
– Джон, герцог Ланкастер, женился на ней, когда у них уже были дети. Среди их потомков – Маргарита Бофор, которая и вышла замуж за одного из этих Тюдоров.
– А сами Тюдоры?
– Оуэн Тюдор был назначен домоправителем вдовы Генриха Пятого, вдовствующей королевы Екатерины Валуа, и имел наглость жениться на ней.
– Но все говорят, что они очень любили друг друга, – вздохнула Танзи.
– Может быть, так оно и было, но для нас важно не это, а то, что они женили своего старшего сына, Эдуарда, на Маргарите Бофор. Поэтому нынешний Генрих Тюдор, вероломный претендент на трон, приходится им внуком.
– В нем течет не только уэльская кровь, но и французская, королевская.
– И он очень рассчетливо выбрал именно тот момент, когда король вдовствует и совсем недавно похоронил своего юного сына. Когда нет прямого наследника.
Танзи жевала медовый пирог и отвечала отцу очень неуверенно, ибо ей было прекрасно известно, что он не потерпит никакой критики в адрес короля.
– Говорят, что смерть сына короля – это Божья кара за несчастных принцев, которых заточили в Тауэр. Пратт, разносчик, который часто бывает в Лондоне, клянется, что детей убили. Их теперь никто не видит…
– Разносчик не только разносит товары, но и сплетни. Апартаменты в Тауэре такая же королевская резиденция, как и другие. И какой прок королю убивать детей своего собственного брата после того, как их объявили внебрачными, и он стал наследником Престола?
– Наверное, никакого. Хотя, может быть, без этих детей он может чувствовать себя в большей безопасности, – сказала Танзи, на которую рассказ разносчика произвел очень сильное впечатление. – И ты считаешь, что люди любят его достаточно сильно, чтобы защищать, как это делаешь ты?
– Конечно, они будут его защищать. Ведь они видят, как он уверенно правит страной после всех этих гражданских войн между Розами. На границах спокойно, с Шотландией заключено перемирие, мы торгуем с разными странами. Да что говорить! Даже наши законы теперь написаны по-английски вместо этой старой ученой латыни, так что самый последний браконьер может понять, за что его судят. А еще и эта новая идея, чтобы купцы могли надежно посылать друг другу письма из города в город. Наверное, с помощью этой почты наш мэр и узнал о продвижении Генриха Тюдора.
– Если бы сегодня вечером здесь появился кто-нибудь из городского совета, мы бы, конечно, услышали об этом, – сказала Танзи, вытирая стол, на котором остались следы от пролитого спиртного.
– Большинство из них в эти дни пили в «Золотой Короне», – с грустью напомнил ей отец.
В этот момент внимание Танзи привлекла группа весельчаков, которые нетвердой походкой прошли мимо их открытого окна, напевая какую-то незамысловатую песенку, – они явно возвращались из «Золотой Короны» – постоялого двора, который теперь стал их конкурентом. Она с сожалением подумала об удобных комнатах наверху, которые всегда были готовы принять постояльцев, но пустовали неделями, хотя в прежние времена, когда еще была жива ее мать, путешественники останавливались там очень охотно.
– Почему, скажи мне, пожалуйста, теперь все хотят туда, в «Золотую Корону»?
– Просто появилось что-то новенькое, – ответил Марш, вставая. Он остановился перед потухшим камином, рассматривая старые, потертые лавки и пропитанные табачным дымом потолочные балки.
– Он нанял фокусника, и у него в таверне поет какая-то девушка, и все это для увеселения гостей. А если она перестанет петь… Да, не так-то легко нынче достаются денежки… Молодец он, этот Хью Мольпас, вырвался вперед, парень не промах!
– Это точно, – согласилась Танзи, вспоминая, как он в шутку ущипнул ее за ногу, когда она появилась в его просторном дворе верхом на пони с каким-то поручением от мачехи, которая восхищалась его умением вести дела. Не желая сыпать соль на отцовские раны, она не стала рассказывать ему об этом эпизоде, а просто отложила свою работу, чтобы ее доделала Дилли, и, подойдя к отцу, взяла его под руку.
– Теперь я понимаю, почему всю весну ты работал гораздо больше, чем мог, помогая Джоду обновлять потолки и перестраивать конюшни, чтобы они стали побольше.
Именно так очень часто стояла рядом с ним его первая жена, мать Танзи, которая всегда понимала и поддерживала его, помогая сопротивляться болезни, мучившей его после ранения.
– По крайней мере, теперь мы можем разместить много лошадей, – улыбнулся Роберт, и в этот момент он выглядел молодым и энергичным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70