Однако в суде продолжался допрос.
– Это правда, что у вас были плохие отношения с покойной?
– Да. Но я старалась ее слушаться.
– По завещанию вашего отца «Голубой Кабан» становится вашей собственностью в случае замужества или смерти вашей мачехи. Это так?
– Да.
– Итак, прав ли я, утверждая, что только вы одна можете извлечь материальную выгоду из ее смерти?
– Да, я думаю, что это именно так. Но я никогда не думала об этом.
– И вы были с ней одна, когда она умерла?
– Нет, нет! Я продолжаю повторять, что там были эти двое – Хью Мольпас и Глэдис Грамболд. Дверь была приоткрыта, и я вошла в комнату…
– Зачем?
– Мне нужно было кое-что сказать мачехе.
– После того, как все легли спать?
– Это было срочное дело. Я хотела предупредить ее.
– Предупредить? О чем?
– О них.
– Это значит, что их присутствие в спальне не удивило вас?
– Удивило. Если иметь в виду их присутствие в спальне мачехи. Но к этому времени я уже знала, что они оба в доме. Что Мольпас находится в спальне девушки.
– И вы хотели разволновать миссис Марш? – высказал предположение узколицый адвокат, которому хозяин «Золотой Короны» уже успел хорошо заплатить. – Как признался ваш собственный конюх, в ту ночь вы поздно бродили по дому и по двору. А после того, как ваша молоденькая служанка позвала на помощь соседей, только вас одну нашли рядом с убитой женщиной, а те двое, которых вы обвиняете, были найдены спящими в своих постелях.
Попытки Танзи защитить себя выглядели очень жалко.
Кто поверит ей, если она снова повторит, что пони натер ногу, и ей надо было пойти и сделать ему примочку? Как она может объяснить, что она хотела предупредить мачеху о том, что Хью Мольпас проник к ним в дом, – а он действительно был в это время в их доме, – и что в такой ситуации она не могла справиться одна и нуждалась в помощи более опытного взрослого человека? Как объяснить, что ей давно, задолго до случившегося было страшно в собственном доме, и ее мучили тяжелые предчувствия?
На помощь к ней пришел мистер Лангстаф, адвокат ее покойного отца.
– Не могли бы вы объяснить нам, откуда у вас взялись эти золотые монеты, которые нашли в вашей коробке? – мягко спросил он.
Танзи, почувствовав облегчение, повернулась к нему.
– Конечно. Это очень легко сделать. Я нашла их на полу под королевской кроватью. Наверное, он сам или кто-то из приближенных выронили их, это было после Босворта…
– И хранили их в течение всего этого времени? Ведь прошло уже около двух лет! – скептически заметил узколицый адвокат.
– Хорошенькая история! – хмыкнул его писарь, передавая адвокату какие-то бумаги.
Танзи вспомнила, что на самом деле в ее коробочке лежали не те монеты, которые она нашла под кроватью, и с надеждой подумала о том, что, может быть, до рассказа об этом дело не дойдет.
В помещении суда было жарко и душно, оно было забито недружелюбными людьми, которые глазели на нее. Танзи чувствовала слабость, ей очень хотелось оказаться где-нибудь среди зелени, на свежем воздухе и перестать отвечать на все эти вопросы. Она поискала взглядом Уилла Джордана, но его доброе лицо было скрыто от нее дородным конвоиром в гражданской одежде, а все его попытки помочь ей натыкались на уверенность судьи в ее виновности.
Ей очень не хватало поддержки отца, но будь он жив, разве могло случиться это кошмарное ночное происшествие? Она давно предчувствовала, что в их доме должно произойти какое-то ужасное несчастье и даже говорила об этом Тому. Стоя на возвышении, она хорошо видела и хозяина «Золотой Короны», и Глэдис. Мольпас наблюдал за ней с высокомерным равнодушием, а Глэдис спокойно сидела на скамье, сложив на коленях руки с длинными пальцами, которыми она и запихнула шелковую смерть в Розину глотку. Танзи была рада – и будет радоваться этому до конца своих дней, – что мачеха, широко раскрытые глаза которой умоляли о помощи, в свои последние мгновения видела, как Танзи, которую она называла грубым сорняком, рисковала своей жизнью, чтобы спасти ее.
Она прекрасно осознала, что, выскользни она незаметно из комнаты, и ей не пришлось бы стоять здесь, отвечая на вопросы, под страхом быть признанной виновной в убийстве. Впервые за все эти кошмарные дни до нее дошло, что если судья признает ее виновной, она будет предана публичной смертной казни как убийца. И это будет куда более мучительная смерть, чем та, которую она могла принять от рук Мольпаса.
Чувствуя как в ней поднимается паника, Танзи закрыла рот рукой, чтобы подавить подступающий крик. Она так хотела, чтобы поскорее приехал Том, хотя здравый смысл подсказывал ей, что он вряд ли найдет для этого время. Почему же он не едет? Он же знает, какая опасность грозит ей, почему не торопится на помощь? Ведь он хотел жениться на ней… Он всегда уверял, что любит ее…
– Вы были против того, что Глэдис Грамболд живет в вашем доме? – услышала она чей-то голос.
– Да. – Танзи показалось, что вопрос задан откуда-то издалека, а ее опасное признание оказалось почти беззвучным.
– Она предосудительно вела себя все время, пока работала в «Голубом Кабане»?
– Нет, – ответила Танзи чуть слышно. Казалось, что в помещении суда собралось гораздо больше людей, чем бывало в прежние дни, а те, кому не нашлось места в зале, толпились на улице возле дверей. Однако кто-то настойчиво барабанил по ним, явно стремясь пробиться внутрь. Могучий охранник пытался помешать этому, но человеку удалось прорваться, и он пытался протиснуться через толпу, набившуюся в зал. Еще один любопытный с потным лицом, из-за которого только станет труднее дышать, еще одно равнодушное существо, которое будет рассматривать ее, Танзи, соображая, виновата она или нет.
Танзи не видела лица протискивавшегося к ней человека, скрытого от нее толпой, но в какой-то момент дверь на улицу приоткрылась, впустив немного свежего воздуха; она увидела солнечный свет и услышала знакомый звук – ржание уставшей от долгого пути лошади. Знак того, что за этими стенами течет обычная, беззаботная жизнь.
Головы присутствующих повернулись, чтобы рассмотреть того, кто, толкаясь, пробирался по залу, и, люди криками стали выражать свое неудовольствие. Судья постучал по столу, требуя тишины, но человек, который привлек общее внимание, был очень настойчив, и неожиданно Танзи почувствовала, что это, конечно же, Том.
Сердце ее забилось от сознания близкого избавления и почти утраченного чувства надежды, и ей сразу же стало спокойнее. Она полностью полагалась на уверенного молодого человека, который встал у стены, смело глядя на всех собравшихся. Должно быть, это его лошадь услышала Танзи в те мгновения, когда приоткрылась дверь. Он примчался в Лестер так быстро, как только смог. Усталый и покрытый дорожной пылью, он появился здесь, чтобы помочь ей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
– Это правда, что у вас были плохие отношения с покойной?
– Да. Но я старалась ее слушаться.
– По завещанию вашего отца «Голубой Кабан» становится вашей собственностью в случае замужества или смерти вашей мачехи. Это так?
– Да.
– Итак, прав ли я, утверждая, что только вы одна можете извлечь материальную выгоду из ее смерти?
– Да, я думаю, что это именно так. Но я никогда не думала об этом.
– И вы были с ней одна, когда она умерла?
– Нет, нет! Я продолжаю повторять, что там были эти двое – Хью Мольпас и Глэдис Грамболд. Дверь была приоткрыта, и я вошла в комнату…
– Зачем?
– Мне нужно было кое-что сказать мачехе.
– После того, как все легли спать?
– Это было срочное дело. Я хотела предупредить ее.
– Предупредить? О чем?
– О них.
– Это значит, что их присутствие в спальне не удивило вас?
– Удивило. Если иметь в виду их присутствие в спальне мачехи. Но к этому времени я уже знала, что они оба в доме. Что Мольпас находится в спальне девушки.
– И вы хотели разволновать миссис Марш? – высказал предположение узколицый адвокат, которому хозяин «Золотой Короны» уже успел хорошо заплатить. – Как признался ваш собственный конюх, в ту ночь вы поздно бродили по дому и по двору. А после того, как ваша молоденькая служанка позвала на помощь соседей, только вас одну нашли рядом с убитой женщиной, а те двое, которых вы обвиняете, были найдены спящими в своих постелях.
Попытки Танзи защитить себя выглядели очень жалко.
Кто поверит ей, если она снова повторит, что пони натер ногу, и ей надо было пойти и сделать ему примочку? Как она может объяснить, что она хотела предупредить мачеху о том, что Хью Мольпас проник к ним в дом, – а он действительно был в это время в их доме, – и что в такой ситуации она не могла справиться одна и нуждалась в помощи более опытного взрослого человека? Как объяснить, что ей давно, задолго до случившегося было страшно в собственном доме, и ее мучили тяжелые предчувствия?
На помощь к ней пришел мистер Лангстаф, адвокат ее покойного отца.
– Не могли бы вы объяснить нам, откуда у вас взялись эти золотые монеты, которые нашли в вашей коробке? – мягко спросил он.
Танзи, почувствовав облегчение, повернулась к нему.
– Конечно. Это очень легко сделать. Я нашла их на полу под королевской кроватью. Наверное, он сам или кто-то из приближенных выронили их, это было после Босворта…
– И хранили их в течение всего этого времени? Ведь прошло уже около двух лет! – скептически заметил узколицый адвокат.
– Хорошенькая история! – хмыкнул его писарь, передавая адвокату какие-то бумаги.
Танзи вспомнила, что на самом деле в ее коробочке лежали не те монеты, которые она нашла под кроватью, и с надеждой подумала о том, что, может быть, до рассказа об этом дело не дойдет.
В помещении суда было жарко и душно, оно было забито недружелюбными людьми, которые глазели на нее. Танзи чувствовала слабость, ей очень хотелось оказаться где-нибудь среди зелени, на свежем воздухе и перестать отвечать на все эти вопросы. Она поискала взглядом Уилла Джордана, но его доброе лицо было скрыто от нее дородным конвоиром в гражданской одежде, а все его попытки помочь ей натыкались на уверенность судьи в ее виновности.
Ей очень не хватало поддержки отца, но будь он жив, разве могло случиться это кошмарное ночное происшествие? Она давно предчувствовала, что в их доме должно произойти какое-то ужасное несчастье и даже говорила об этом Тому. Стоя на возвышении, она хорошо видела и хозяина «Золотой Короны», и Глэдис. Мольпас наблюдал за ней с высокомерным равнодушием, а Глэдис спокойно сидела на скамье, сложив на коленях руки с длинными пальцами, которыми она и запихнула шелковую смерть в Розину глотку. Танзи была рада – и будет радоваться этому до конца своих дней, – что мачеха, широко раскрытые глаза которой умоляли о помощи, в свои последние мгновения видела, как Танзи, которую она называла грубым сорняком, рисковала своей жизнью, чтобы спасти ее.
Она прекрасно осознала, что, выскользни она незаметно из комнаты, и ей не пришлось бы стоять здесь, отвечая на вопросы, под страхом быть признанной виновной в убийстве. Впервые за все эти кошмарные дни до нее дошло, что если судья признает ее виновной, она будет предана публичной смертной казни как убийца. И это будет куда более мучительная смерть, чем та, которую она могла принять от рук Мольпаса.
Чувствуя как в ней поднимается паника, Танзи закрыла рот рукой, чтобы подавить подступающий крик. Она так хотела, чтобы поскорее приехал Том, хотя здравый смысл подсказывал ей, что он вряд ли найдет для этого время. Почему же он не едет? Он же знает, какая опасность грозит ей, почему не торопится на помощь? Ведь он хотел жениться на ней… Он всегда уверял, что любит ее…
– Вы были против того, что Глэдис Грамболд живет в вашем доме? – услышала она чей-то голос.
– Да. – Танзи показалось, что вопрос задан откуда-то издалека, а ее опасное признание оказалось почти беззвучным.
– Она предосудительно вела себя все время, пока работала в «Голубом Кабане»?
– Нет, – ответила Танзи чуть слышно. Казалось, что в помещении суда собралось гораздо больше людей, чем бывало в прежние дни, а те, кому не нашлось места в зале, толпились на улице возле дверей. Однако кто-то настойчиво барабанил по ним, явно стремясь пробиться внутрь. Могучий охранник пытался помешать этому, но человеку удалось прорваться, и он пытался протиснуться через толпу, набившуюся в зал. Еще один любопытный с потным лицом, из-за которого только станет труднее дышать, еще одно равнодушное существо, которое будет рассматривать ее, Танзи, соображая, виновата она или нет.
Танзи не видела лица протискивавшегося к ней человека, скрытого от нее толпой, но в какой-то момент дверь на улицу приоткрылась, впустив немного свежего воздуха; она увидела солнечный свет и услышала знакомый звук – ржание уставшей от долгого пути лошади. Знак того, что за этими стенами течет обычная, беззаботная жизнь.
Головы присутствующих повернулись, чтобы рассмотреть того, кто, толкаясь, пробирался по залу, и, люди криками стали выражать свое неудовольствие. Судья постучал по столу, требуя тишины, но человек, который привлек общее внимание, был очень настойчив, и неожиданно Танзи почувствовала, что это, конечно же, Том.
Сердце ее забилось от сознания близкого избавления и почти утраченного чувства надежды, и ей сразу же стало спокойнее. Она полностью полагалась на уверенного молодого человека, который встал у стены, смело глядя на всех собравшихся. Должно быть, это его лошадь услышала Танзи в те мгновения, когда приоткрылась дверь. Он примчался в Лестер так быстро, как только смог. Усталый и покрытый дорожной пылью, он появился здесь, чтобы помочь ей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70