Однако Танзи, выросшая в «Кабане», привыкла к определенным отношениям, и в ней была такая прямота и независимость, которые вызывали уважение окружающих. Лучше, подумала Глэдис, не ссориться с ней с самого начала.
– Я не портниха, но кое-что понимаю в шитье. И я надеюсь, что миссис Марш возьмет меня к себе горничной, – сказала она, выкладывая перед Танзи все свои карты. – Понимаете, мистер Мольпас выгнал меня из «Золотой Короны».
– Выгнал вас? – переспросила Танзи, как эхо, помимо своей воли. – Но ведь вы так здорово привлекали клиентов?!
– Миссис Марш подумала, что я и здесь могу петь, а не только заниматься этим, – дочка сапожника сделала неопределенный жест, показывая на разложенные перед ней вещи.
– Понимаю.
– Конечно, не те песни, которые я пела там, – поспешила добавить Глэдис, видя, как Танзи брезгливо поморщилась.
Лицо Глэдис было тщательно отмыто от грима и выражало полное смирение, однако Танзи не верила ей. Сняв пальто для верховой езды и перчатки, она направилась к лестнице, ведущей наверх, чтобы поговорить с мачехой, но Глэдис быстро поняла ее намерения. Отбросив все невысказанные угрозы, она догнала Танзи и, идя следом за ней, настойчиво твердила:
– Вы не станете отговаривать ее брать меня на работу? Отец не хочет, чтобы я жила вместе с ним.
– Уверена, что другие мужчины только и мечтают об этом, – отрезала Танзи на ходу. – От голода вы не умрете.
Однако испуг, который переживала Глэдис, казался вполне искренним, независимо от того, чем он был вызван.
Будучи во власти эмоций, Танзи больше не могла вести себя, как подобает хорошей девочке. Она рванула дверь мачехиной комнаты без лишних церемоний и с порога крикнула:
– Это правда, что вы пригласили сюда мольпасовскую девицу?!
– Да. Почему бы и не пригласить? – Роза повернулась к Танзи, держа в руках флакон Глэдис с краской для ресниц.
– Потому что этой распущенной суке не место в доме моего отца!
– Не будь святошей, Танзи. В конце концов, твой отец умер, и нам самим приходится заботиться о себе.
Дилли – беспомощная идиотка, а Глэдис разбирается в одежде.
– И во многих других вещах!
– Не надо, Танзи! Нужно дать девушке шанс! В «Короне» она должна была делать то, что заставлял Мольпас. Сейчас, кажется, он выгнал ее.
– Я всегда считала, что он неплохо зарабатывает на ней.
– Может быть, она хочет немного заработать и для себя?
– Вы что, купили ее у него?
– Разумеется, нет. Но я хочу, чтобы она получала столько, сколько заслуживает. Она пришла ко мне вчера вечером, когда ты была у этого старика Джордана. Уверена, что сплетничала с ним обо мне. Она плакала. Она сказала, что может работать только в таверне, а Мольпас выгнал ее. Она от кого-то слышала, что мне нужна горничная, и не хочу ли я взять ее.
– Горничной или певицей?
– Думаю, и то, и другое, – сказала Роза, довольная собой и своей сообразительностью.
Хотя присутствие певицы и могло изменить облик «Кабана», Танзи вынуждена была признать, что, возможно, им и удастся поправить свои дела.
– Где вы возьмете деньги, чтобы платить ей столько, сколько она заслуживает?
– Тебе не придется платить, – отрезала Роза.
– Вы хотите сказать, что будете платить ей не за счет нашей выручки? – настаивала Танзи, снова подумав о том таинственном источнике, из которого мачеха в последнее время черпает деньги.
Неожиданно Роза повернулась к ней и в ярости заорала:
– Попридержи свой длинный язык! Ты задаешь слишком много вопросов!
Танзи, обескураженная, направилась было к двери.
– По крайней мере, скажите мне, где она будет спать? – спросила она, стоя у дверей.
Роза пожала плечами так, словно это не имело никакого значения, отчего стала гораздо менее уверенной в себе, чем хотела бы.
– Мне больше не нужна моя комната, комната, которая выходит во двор. Та самая, на площадке наружной лестницы.
– Это комната моего отца, – попробовала возразить Танзи, но Роза уже не слушала ее. Она красила свои длинные ресницы.
Все лето Глэдис Грамболд провела с ними, тщательно следя за своими манерами. Она не отказывалась ни от какой работы, помогала Танзи, где могла, и преданно служила Розе. Она была очень умелой и всюду поспевала. Очень спокойно она постаралась вникнуть во все, что делается в «Голубом Кабане». Она хотела знать, что где лежит и задавала массу неожиданных вопросов. Она завела тесную дружбу с Диггони и Дилли, но с Джодом у нее отношения не клеились. Однажды Танзи даже поймала Глэдис за изучением счетов и амбарных книг, но Роза уже не могла обходиться без нее.
Глэдис сопровождала свою хозяйку во время посещения лавок, восхищалась вместе с ней покупками, давала дельные советы и притаскивала домой кучу пакетов. А летними вечерами пела во дворе для посетителей, выбирая для исполнения романтические баллады или нежные любовные песни, которые пела, не глядя на мужчин.
– Когда она пела в «Короне» свои вульгарные песни, там в два раза увеличивалась выручка, а то, что она поет здесь, никого не интересует и не привлекает к нам их клиентов, – ворчала Роза, сидя под маленьким тутовым деревом и поедая засахаренные фрукты в то время, как Танзи обслуживала постоянных посетителей.
– Очень странно, что Мольпас ни разу не попытался вернуть ее обратно, – заметила Танзи, ставя поднос перед Томом Худом, который приехал в Лестер ненадолго по делам.
– Наверное, он поймал ее с кем-нибудь в постели, – предположил Том, рассматривая Глэдис без заметного интереса.
– Ты думаешь, она была его любовницей?
Том пожал плечами.
– Что ж еще? Такой развратник, как Мольпас, да и она не лучше. Вряд ли он был у нее единственным, если судить по тому, как хвастались некоторые мужики.
Танзи взглянула на Глэдис, которая, сидя в лучах заходящего солнца со скучающим видом перебирала струны лютни, и снова подумала о том, чего никак не могла понять.
– Если это так, как же она здесь может вести себя прилично?
Первый раз оказалось, что они с Томом не понимают друг друга.
– Наверное, у нее для этого есть очень веская причина, – тихо высказал он свое предположение. – Если она так старается.
Танзи взглянула на певицу и слушателей, поставила поднос на лошадиную кормушку и посмотрела прямо Тому в глаза.
– После смерти отца я не могу здесь жить, мне все противно, – сказала она многозначительно.
Памятуя о том, какие прекрасные перспективы открывались перед ним, он мог бы прислушаться к ее искренним словам и вновь попытаться предложить ей стать его женой, но он был полностью поглощен своими честолюбивыми планами и в первую очередь мечтал реализовать только их. В его жизни наступил именно такой момент, когда перед молодым человеком открывается прекрасная возможность сделать карьеру.
Он взял ее свободную руку и, взглянув ей в глаза, улыбнулся своей доброй и мягкой улыбкой, но ни слова не сказал о замужестве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
– Я не портниха, но кое-что понимаю в шитье. И я надеюсь, что миссис Марш возьмет меня к себе горничной, – сказала она, выкладывая перед Танзи все свои карты. – Понимаете, мистер Мольпас выгнал меня из «Золотой Короны».
– Выгнал вас? – переспросила Танзи, как эхо, помимо своей воли. – Но ведь вы так здорово привлекали клиентов?!
– Миссис Марш подумала, что я и здесь могу петь, а не только заниматься этим, – дочка сапожника сделала неопределенный жест, показывая на разложенные перед ней вещи.
– Понимаю.
– Конечно, не те песни, которые я пела там, – поспешила добавить Глэдис, видя, как Танзи брезгливо поморщилась.
Лицо Глэдис было тщательно отмыто от грима и выражало полное смирение, однако Танзи не верила ей. Сняв пальто для верховой езды и перчатки, она направилась к лестнице, ведущей наверх, чтобы поговорить с мачехой, но Глэдис быстро поняла ее намерения. Отбросив все невысказанные угрозы, она догнала Танзи и, идя следом за ней, настойчиво твердила:
– Вы не станете отговаривать ее брать меня на работу? Отец не хочет, чтобы я жила вместе с ним.
– Уверена, что другие мужчины только и мечтают об этом, – отрезала Танзи на ходу. – От голода вы не умрете.
Однако испуг, который переживала Глэдис, казался вполне искренним, независимо от того, чем он был вызван.
Будучи во власти эмоций, Танзи больше не могла вести себя, как подобает хорошей девочке. Она рванула дверь мачехиной комнаты без лишних церемоний и с порога крикнула:
– Это правда, что вы пригласили сюда мольпасовскую девицу?!
– Да. Почему бы и не пригласить? – Роза повернулась к Танзи, держа в руках флакон Глэдис с краской для ресниц.
– Потому что этой распущенной суке не место в доме моего отца!
– Не будь святошей, Танзи. В конце концов, твой отец умер, и нам самим приходится заботиться о себе.
Дилли – беспомощная идиотка, а Глэдис разбирается в одежде.
– И во многих других вещах!
– Не надо, Танзи! Нужно дать девушке шанс! В «Короне» она должна была делать то, что заставлял Мольпас. Сейчас, кажется, он выгнал ее.
– Я всегда считала, что он неплохо зарабатывает на ней.
– Может быть, она хочет немного заработать и для себя?
– Вы что, купили ее у него?
– Разумеется, нет. Но я хочу, чтобы она получала столько, сколько заслуживает. Она пришла ко мне вчера вечером, когда ты была у этого старика Джордана. Уверена, что сплетничала с ним обо мне. Она плакала. Она сказала, что может работать только в таверне, а Мольпас выгнал ее. Она от кого-то слышала, что мне нужна горничная, и не хочу ли я взять ее.
– Горничной или певицей?
– Думаю, и то, и другое, – сказала Роза, довольная собой и своей сообразительностью.
Хотя присутствие певицы и могло изменить облик «Кабана», Танзи вынуждена была признать, что, возможно, им и удастся поправить свои дела.
– Где вы возьмете деньги, чтобы платить ей столько, сколько она заслуживает?
– Тебе не придется платить, – отрезала Роза.
– Вы хотите сказать, что будете платить ей не за счет нашей выручки? – настаивала Танзи, снова подумав о том таинственном источнике, из которого мачеха в последнее время черпает деньги.
Неожиданно Роза повернулась к ней и в ярости заорала:
– Попридержи свой длинный язык! Ты задаешь слишком много вопросов!
Танзи, обескураженная, направилась было к двери.
– По крайней мере, скажите мне, где она будет спать? – спросила она, стоя у дверей.
Роза пожала плечами так, словно это не имело никакого значения, отчего стала гораздо менее уверенной в себе, чем хотела бы.
– Мне больше не нужна моя комната, комната, которая выходит во двор. Та самая, на площадке наружной лестницы.
– Это комната моего отца, – попробовала возразить Танзи, но Роза уже не слушала ее. Она красила свои длинные ресницы.
Все лето Глэдис Грамболд провела с ними, тщательно следя за своими манерами. Она не отказывалась ни от какой работы, помогала Танзи, где могла, и преданно служила Розе. Она была очень умелой и всюду поспевала. Очень спокойно она постаралась вникнуть во все, что делается в «Голубом Кабане». Она хотела знать, что где лежит и задавала массу неожиданных вопросов. Она завела тесную дружбу с Диггони и Дилли, но с Джодом у нее отношения не клеились. Однажды Танзи даже поймала Глэдис за изучением счетов и амбарных книг, но Роза уже не могла обходиться без нее.
Глэдис сопровождала свою хозяйку во время посещения лавок, восхищалась вместе с ней покупками, давала дельные советы и притаскивала домой кучу пакетов. А летними вечерами пела во дворе для посетителей, выбирая для исполнения романтические баллады или нежные любовные песни, которые пела, не глядя на мужчин.
– Когда она пела в «Короне» свои вульгарные песни, там в два раза увеличивалась выручка, а то, что она поет здесь, никого не интересует и не привлекает к нам их клиентов, – ворчала Роза, сидя под маленьким тутовым деревом и поедая засахаренные фрукты в то время, как Танзи обслуживала постоянных посетителей.
– Очень странно, что Мольпас ни разу не попытался вернуть ее обратно, – заметила Танзи, ставя поднос перед Томом Худом, который приехал в Лестер ненадолго по делам.
– Наверное, он поймал ее с кем-нибудь в постели, – предположил Том, рассматривая Глэдис без заметного интереса.
– Ты думаешь, она была его любовницей?
Том пожал плечами.
– Что ж еще? Такой развратник, как Мольпас, да и она не лучше. Вряд ли он был у нее единственным, если судить по тому, как хвастались некоторые мужики.
Танзи взглянула на Глэдис, которая, сидя в лучах заходящего солнца со скучающим видом перебирала струны лютни, и снова подумала о том, чего никак не могла понять.
– Если это так, как же она здесь может вести себя прилично?
Первый раз оказалось, что они с Томом не понимают друг друга.
– Наверное, у нее для этого есть очень веская причина, – тихо высказал он свое предположение. – Если она так старается.
Танзи взглянула на певицу и слушателей, поставила поднос на лошадиную кормушку и посмотрела прямо Тому в глаза.
– После смерти отца я не могу здесь жить, мне все противно, – сказала она многозначительно.
Памятуя о том, какие прекрасные перспективы открывались перед ним, он мог бы прислушаться к ее искренним словам и вновь попытаться предложить ей стать его женой, но он был полностью поглощен своими честолюбивыми планами и в первую очередь мечтал реализовать только их. В его жизни наступил именно такой момент, когда перед молодым человеком открывается прекрасная возможность сделать карьеру.
Он взял ее свободную руку и, взглянув ей в глаза, улыбнулся своей доброй и мягкой улыбкой, но ни слова не сказал о замужестве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70