— Знаете, в этом что-то есть, — тихо сказал он. — Мне надо будет больше подумать над этим аспектом. — Он прикрыл рукой зевок. — А пока, думаю, нам надо вернуться домой и рассказать Филиппе, что произошло. Поехали, и я поставлю вам выпивку.
* * *
Но в конце концов они наелись сначала горячих сандвичей с ветчиной, приготовленных Хэмфри, пока Филиппа вытягивала из них информацию о дневных приключениях. Когда они перешли в библиотеку, и Перегрин откинулся в кресле с хрустальным бокалом, в котором плескалось на два пальца «Мак-Аллана», он уже чувствовал себя объевшимся и слегка сонным.
— Кстати говоря, вы пьете алкоголь в последний раз, пока я вам не разрешу, — сказал Адам, также откидываясь в кресле со своим бокалом. — И завтра не ешьте после полудня.
Увидев испуг на лице Перегрина, Филиппа рассмеялась и отставила свой херес.
— Боюсь, у Адама начала хромать логика, дорогой. — Она потрепала его по колену. — Мы уже неделю обсуждали эти планы — в сущности, с самой аварии Адама, — но явно никто не потрудился просветить одного из главных участников. Завтра вечером мы хотим попытаться исцелить Джиллиан… конечно, с вашей помощью. Вместе с тем, если вы не передумали, мы собираемся представить вас к официальному посвящению в наше общество. Вы уже повидали достаточно, чтобы знать, что у нас опасная профессия. Но если вы решите присоединиться к нам, мы поклянемся вам в полнейшей дружбе и поддержке, даже до смерти.
— И после нее, — тихо добавил Адам.
Разом проснувшись, Перегрин поглядел на Адама и подавил странную дрожь в душе. На губах наставника играла почти незаметная улыбка, и он явно ждал ответа.
— Я… ничего в жизни мне не хотелось больше того, что вы только что столь великодушно мне предложили, — с усилием сказал он, глядя Филиппе в глаза. — Конечно, я не передумал. Надеюсь только, что смогу доказать, что стою вашего доверия. Но какими бы способностями я ни был награжден… я охотно предлагаю их к вашим услугам.
— Чудесно, значит, это улажено… хотя это услуги не только нам, — улыбнулась Филиппа, снова взяв свой херес. — Добро пожаловать в наше сообщество, дорогой.
Она задержалась с ними еще на несколько минут, пока они обсуждали практические вопросы следующего дня, потом ушла, оставив мужчин наедине. Никто лучше Адама не понимал, что перспектива посвящения должна казаться оперившемуся соколу не только возбуждающей, но и пугающей. И потому он не удивился, когда его молодой протеже одним глотком допил виски и повернулся к нему с выражением полной решимости, граничащей с паникой.
— Адам, вы сочтете меня ужасным глупцом, — сказал он, словно делая признание, — но мне только теперь пришло в голову, что я не имею ни малейшего понятия, как готовиться к этому. Я хочу сказать, что, может, я что-то должен делать? Изучать что-то или по крайней мере о чем-то думать?
В темных глазах Адама зажегся огонек.
— Что касается приготовлений, то, по-моему, вы уже весьма успешно миновали срок ученичества. Сверх того, сам факт, что вы задаете мне этот вопрос, означает, что вы уже двигаетесь к верному расположению духа. Могу только посоветовать продолжать то, что вы уже делаете: копаться в душе и сознании с намерением пожертвовать всем, что вы есть и чем еще станете, на службу Тому, кто также есть истинный Свет.
— Но разве посвящение — не какое-то испытание? — спросил Перегрин.
— О да, вас ждет испытание, если вы это имеете в виду, — улыбнулся Адам, — но это будет проверка не столько ваших знаний, сколько силы духа. Так драгоценный металл очищается и укрепляется огнем.
— Значит, суровое испытание, вроде божьего суда, — сказал Перегрин.
— Ну, не в смысле страдания или боли, — ответил Адам, — но это будет настоящее испытание. Хотя оно не должно превысить ваши силы, если я правильно оценил ваш потенциал, — а я уверен, что не ошибся.
— Понимаю, — тихо сказал Перегрин. — А можно спросить, какую форму примет испытание?
— О, спросить вы, конечно, можете, — улыбнулся Адам, — но решать буду в общем-то не я. Мы уже говорили о вашей близости с духом, который был некогда Майклом Скоттом, а ныне связан с юной Джиллиан, и о том, что для исцеления необходимо воссоединить все аспекты ее прежних инкарнаций. Задача, предуготовленная вам, — задача, решением которой вы покажете себя, — помочь восстановить последовательность ее души.
Перегрин широко открыл глаза.
— Адам, вы знаете, что ничто не обрадовало бы меня больше, чем возможность помочь ей, — сказал он, — но я даже не притворяюсь, будто знаю как.
— Узнаете, когда придет время, — сказал Адам. — Не бойтесь довериться интуиции. Истинная инициация происходит на внутреннем уровне. Какую форму примет для вас внешний образ, я в данный момент тоже не могу предсказать, но вот что могу пообещать: вы воспримете все в символах, близких лично вам.
— И вы не будете одни. Мы с Ноэлем будем вашими провожатыми, будут присутствовать и другие наши собратья — либо телесно, либо духовно, — чтобы поддержать вас своими надеждами и стремлениями.
— Ну, это утешает, — сказал Перегрин с нервным смешком. — Но есть еще одна вещь.
— Что же?
— Я все время думаю о том дне, когда мы отправились с отцом Кристофером, чтобы очистить ту квартиру в Эдинбурге, я тогда смотрел, что вы с ним делали, и понял, что для вас обоих это был религиозный обряд. Но, должен признаться, я не понимаю этого. Я хочу сказать, что я не знаю обрядов. То, что я чувствую, даже в данный момент, кажется, требует, чтобы я выразил это каким-то формальным образом, но я… не знаю, какие жесты делать, какие слова произносить. Вы сейчас говорили о посвящении как об очищении души, и я понимаю, что это невероятно важное событие, но… ничего в моем прошлом опыте, кажется, не подсказывает, как я должен себя вести.
— Это вопрос не поведения, — улыбнулся Адам, — а, скорее, становления. Внешние обряды, конечно, важны в нашей работе, но только как общая основа, в той мере, в какой они служат для привлечения того, что уже присутствует в наших душах. Если вам действительно нужно мое наставление, то предлагаю вернуться к той работе со снами, которую вы использовали прежде, чтобы двигаться в правильном направлении. Завтра предлагаю вам поспать подольше, а днем рисовать стихотворение Т.С. Элиота. Я дам вам с собой книгу. Советую вам прочитать ее перед сном и посмотреть, что будет.
Глава 33
Перегрин принес рисунок около десяти часов вечера на следующий день. Он писал акварелью — эхо образов поэмы, и, как ему казалось, зафиксировал большую часть того, что пытался передать об образах Света во многих его проявлениях.
Его приняла Филиппа, а Маклеод уже ждал в библиотеке. Инспектор казался необычно подавленным, что говорило о значимости ночного предприятия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130