Лампы на
фонарях были маленькие и явно маломощные, однако я не стал предаваться
унынию, вспомнив, что намерен покинуть этот город еще до наступления
темноты, хотя луна, по-видимому, обещала быть довольно яркой, Все здания
здесь пребывали в довольно сносном состоянии, причем примерно в дюжине из
них размещались работавшие в данный час магазинчики: в одном располагалась
бакалейная лавка, в других - унылого вида крохотный ресторан, аптека,
небольшая база оптовой торговли рыбой, рядом еще одна, а в самом дальнем,
восточном углу площади, у реки, размещался офис единственного в городе
промышленного предприятия - золотоочистной компании Марша. Я заметил
примерно с десяток людей и четыре или пять легковых автомобилей и
грузовиков, беспорядочно разбросанных по всей площади. Без лишних слов было
ясно, что именно здесь находится центр деловой активности и социальной жизни
Иннсмаута. Где-то вдали в восточном направлении просматривалось водное
пространство гавани, на фоне которой возвышались останки некогда
величественных и прекрасных георгианских колоколен. Взглянув в сторону
противоположного берега реки, я увидел белую башню, венчавшую то, что, как
мне показалось, и было фабрикой Марша.
По какой-то причине я решил начать свое знакомство с городом именно с
бакалейной лавки, владельцы которой, как мне показалось, не были коренными
жителями Иннсмаута. В ней я застал одного паренька лет семнадцати и с
удовлетворением обнаружил, что он отличается достаточной смекалкой и
приветливостью, что сулило мне получение самой необходимой информации, как
говорится, из первых рук. Как я вскоре обнаружил, он и сам был очень
расположен к тому, чтобы поговорить, и потому я достаточно быстро выяснил,
что ему осточертел и этот постоянный рыбный запах, и все эти замкнутые,
угрюмые жители города. Разговор с любым приезжим был для него сущим
удовольствием. Сам он был родом из Эркхама, а здесь жил с одной семьей,
прибывшей из Ипсвича, но при первой же возможности был готов уехать отсюда
куда глаза глядят. Его родным очень не нравилось то, что он работает в
Иннсмауте, однако руководство компании, которой принадлежит этот магазин,
решило направить его именно сюда, а ему никак не хотелось терять эту работу.
По его словам, в Иннсмауте нет ни публичной библиотеки, ни торговой
палаты, а мне он порекомендовал просто походить по городу и самому все
осмотреть. Улица, по которой я приехал на эту площадь, называлась
Федерал-стрит; к западу от нее располагались старинные обители первых
жителей города - Брод-, Вашинггон-, Лафайет- и Адаме-стрит, - тогда как к
востоку, в сторону побережья, начинались сплошные трущобы. Именно в этих
трущобах - на Мэйн-стрит - я наткнулся на старые георгианские церкви, но
все они были уже давно покинуты прихожанами. По его словам, находясь в этих
кварталах, лучше не привлекать к себе внимания, особенно к северу от реки,
поскольку люди там довольно угрюмые и даже злобные. Кстати, несколько
заезжих путешественников исчезли именно в том районе.
Определенные зоны города считались чуть ли не запретной территорией. В
частности, не рекомендовалось подолгу прохаживаться поблизости от фабрики
Марша, возле действующих церквей или около того самого здания с колоннами на
Нью-Черч Грин, где расположен сам "Орден Дэгона". Церкви это довольно
необычные, поскольку не поддерживают абсолютно никаких контактов с другими
аналогичными религиозными учреждениями страны и в своей деятельности
используют самые что ни на есть причудливые и странные церемонии и одеяния.
Вера их определенно построена на ереси и таинственных обрядах, якобы
способных обеспечить чудодейственную трансформацию, ведущую к своего рода
телесному бессмертию на этой земле. Духовный наставник молодого бакалейщика
- доктор Уоллес из методистской церкви в Эшбери - настоятельно
рекомендовал ему не посещать ни одну из подобных церквей в. Иннсмауте.
Что же до местных жителей, то он и сам толком ничего о них не знает.
Они очень скрытные и нелюдимые, вроде зверей, что живут в берлогах, и едва
ли кто-нибудь знает что-то конкретное о том, как они проводят время, когда
не заняты своей беспорядочно организованной рыбалкой. Если судить по тому,
какое количество спиртного они употребляют, то можно предположить, что они
чуть ли не день-деньской лежат вповалку, находясь в состоянии алкогольного
опьянения. Несмотря на это, они поддерживают между собой отношения
своеобразного темного братства и взаимопонимания, причем объединяет их
именно презрение и ненависть к окружающему миру, как если бы сами они
принадлежали к какой-то иной и явно более предпочтительной для них сфере
жизни, Внешность их, особенно эти выпученные глаза, которые еще никому не
доводилось видеть хотя бы единожды моргнувшими, сама по себе достаточно
отталкивающа, а голоса и тем более омерзительны. Страх забирает, когда
слышишь их пение в церквах по ночам, и особенно во время их сплавных
праздников или чего-то вроде торжественных сборищ, которые устраиваются
дважды в год - 30 апреля и 31 октября.
При всем при этом они обожают воду и любят купаться как в реке, так и в
гавани. Особой популярностью пользуется плавание наперегонки до рифа
Дьявола, причем, похоже, буквально каждый из них готов и способен принять
участие в таких весьма непростых состязаниях. Когда речь заходит об этих
людях, то имеются в виду относительно молодые их представители; что же до
стариков, то на тех якобы и вовсе страшно смотреть. Иногда, правда, бывают и
среди них исключения, и тогда в их внешности нет абсолютно никаких отличий
по сравнению с обычными людьми, как, например, у того портье в гостинице.
Многие задаются вопросом, что происходит с этими самыми стариками, и вообще
не является ли "иннсмаутская внешность" неким своеобразным признаком
какого-то заболевания, которое с возрастом захватывает человека все больше.
Разумеется, лишь очень редкий недуг способен вызвать с достижением
зрелости столь обширные и глубокие изменения в самой структуре человеческого
тела, включая деформацию костей черепа. Однако, даже видя столь необычные
последствия таинственного заболевания, совершенно невозможно судить о том,
какие последствия оно влечет для человеческого организма в целом. При этом
молодой продавец прямо заявил, что составить более или менее целостное
представление по этому поводу крайне сложно, поскольку никому еще не
удавалось - вне зависимости от того, сколько времени он прожил в Иннсмауте
-.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
фонарях были маленькие и явно маломощные, однако я не стал предаваться
унынию, вспомнив, что намерен покинуть этот город еще до наступления
темноты, хотя луна, по-видимому, обещала быть довольно яркой, Все здания
здесь пребывали в довольно сносном состоянии, причем примерно в дюжине из
них размещались работавшие в данный час магазинчики: в одном располагалась
бакалейная лавка, в других - унылого вида крохотный ресторан, аптека,
небольшая база оптовой торговли рыбой, рядом еще одна, а в самом дальнем,
восточном углу площади, у реки, размещался офис единственного в городе
промышленного предприятия - золотоочистной компании Марша. Я заметил
примерно с десяток людей и четыре или пять легковых автомобилей и
грузовиков, беспорядочно разбросанных по всей площади. Без лишних слов было
ясно, что именно здесь находится центр деловой активности и социальной жизни
Иннсмаута. Где-то вдали в восточном направлении просматривалось водное
пространство гавани, на фоне которой возвышались останки некогда
величественных и прекрасных георгианских колоколен. Взглянув в сторону
противоположного берега реки, я увидел белую башню, венчавшую то, что, как
мне показалось, и было фабрикой Марша.
По какой-то причине я решил начать свое знакомство с городом именно с
бакалейной лавки, владельцы которой, как мне показалось, не были коренными
жителями Иннсмаута. В ней я застал одного паренька лет семнадцати и с
удовлетворением обнаружил, что он отличается достаточной смекалкой и
приветливостью, что сулило мне получение самой необходимой информации, как
говорится, из первых рук. Как я вскоре обнаружил, он и сам был очень
расположен к тому, чтобы поговорить, и потому я достаточно быстро выяснил,
что ему осточертел и этот постоянный рыбный запах, и все эти замкнутые,
угрюмые жители города. Разговор с любым приезжим был для него сущим
удовольствием. Сам он был родом из Эркхама, а здесь жил с одной семьей,
прибывшей из Ипсвича, но при первой же возможности был готов уехать отсюда
куда глаза глядят. Его родным очень не нравилось то, что он работает в
Иннсмауте, однако руководство компании, которой принадлежит этот магазин,
решило направить его именно сюда, а ему никак не хотелось терять эту работу.
По его словам, в Иннсмауте нет ни публичной библиотеки, ни торговой
палаты, а мне он порекомендовал просто походить по городу и самому все
осмотреть. Улица, по которой я приехал на эту площадь, называлась
Федерал-стрит; к западу от нее располагались старинные обители первых
жителей города - Брод-, Вашинггон-, Лафайет- и Адаме-стрит, - тогда как к
востоку, в сторону побережья, начинались сплошные трущобы. Именно в этих
трущобах - на Мэйн-стрит - я наткнулся на старые георгианские церкви, но
все они были уже давно покинуты прихожанами. По его словам, находясь в этих
кварталах, лучше не привлекать к себе внимания, особенно к северу от реки,
поскольку люди там довольно угрюмые и даже злобные. Кстати, несколько
заезжих путешественников исчезли именно в том районе.
Определенные зоны города считались чуть ли не запретной территорией. В
частности, не рекомендовалось подолгу прохаживаться поблизости от фабрики
Марша, возле действующих церквей или около того самого здания с колоннами на
Нью-Черч Грин, где расположен сам "Орден Дэгона". Церкви это довольно
необычные, поскольку не поддерживают абсолютно никаких контактов с другими
аналогичными религиозными учреждениями страны и в своей деятельности
используют самые что ни на есть причудливые и странные церемонии и одеяния.
Вера их определенно построена на ереси и таинственных обрядах, якобы
способных обеспечить чудодейственную трансформацию, ведущую к своего рода
телесному бессмертию на этой земле. Духовный наставник молодого бакалейщика
- доктор Уоллес из методистской церкви в Эшбери - настоятельно
рекомендовал ему не посещать ни одну из подобных церквей в. Иннсмауте.
Что же до местных жителей, то он и сам толком ничего о них не знает.
Они очень скрытные и нелюдимые, вроде зверей, что живут в берлогах, и едва
ли кто-нибудь знает что-то конкретное о том, как они проводят время, когда
не заняты своей беспорядочно организованной рыбалкой. Если судить по тому,
какое количество спиртного они употребляют, то можно предположить, что они
чуть ли не день-деньской лежат вповалку, находясь в состоянии алкогольного
опьянения. Несмотря на это, они поддерживают между собой отношения
своеобразного темного братства и взаимопонимания, причем объединяет их
именно презрение и ненависть к окружающему миру, как если бы сами они
принадлежали к какой-то иной и явно более предпочтительной для них сфере
жизни, Внешность их, особенно эти выпученные глаза, которые еще никому не
доводилось видеть хотя бы единожды моргнувшими, сама по себе достаточно
отталкивающа, а голоса и тем более омерзительны. Страх забирает, когда
слышишь их пение в церквах по ночам, и особенно во время их сплавных
праздников или чего-то вроде торжественных сборищ, которые устраиваются
дважды в год - 30 апреля и 31 октября.
При всем при этом они обожают воду и любят купаться как в реке, так и в
гавани. Особой популярностью пользуется плавание наперегонки до рифа
Дьявола, причем, похоже, буквально каждый из них готов и способен принять
участие в таких весьма непростых состязаниях. Когда речь заходит об этих
людях, то имеются в виду относительно молодые их представители; что же до
стариков, то на тех якобы и вовсе страшно смотреть. Иногда, правда, бывают и
среди них исключения, и тогда в их внешности нет абсолютно никаких отличий
по сравнению с обычными людьми, как, например, у того портье в гостинице.
Многие задаются вопросом, что происходит с этими самыми стариками, и вообще
не является ли "иннсмаутская внешность" неким своеобразным признаком
какого-то заболевания, которое с возрастом захватывает человека все больше.
Разумеется, лишь очень редкий недуг способен вызвать с достижением
зрелости столь обширные и глубокие изменения в самой структуре человеческого
тела, включая деформацию костей черепа. Однако, даже видя столь необычные
последствия таинственного заболевания, совершенно невозможно судить о том,
какие последствия оно влечет для человеческого организма в целом. При этом
молодой продавец прямо заявил, что составить более или менее целостное
представление по этому поводу крайне сложно, поскольку никому еще не
удавалось - вне зависимости от того, сколько времени он прожил в Иннсмауте
-.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32