Конечно, командир дивизии. Что же теперь со мной будет? Я перебирал все возможные в данном случае наказания, включая трибунал и разжалование. Наименьшим, как мне тогда казалось, было снятие с должности.
От горестных размышлений меня отвлекло то, что по возвращении в дивизию надо было немедленно приступить к подготовке наступления. За всю ночь я, конечно, не сомкнул глаз ни на минуту.
В пять часов утра пришел приказ: наступление не начинать до особого распоряжения. На следующий день было получено распоряжение отвести дивизию во второй эшелон для доукомплектования личным составом и вооружением.
Здесь, во втором эшелоне, мы пробыли ровно две недели. Второй эшелон - это та же сталинградская степь, те же поросшие молодым жиденьким леском и кустарником балочки, но уже в десяти - двенадцати километрах от передовой.
Здесь дивизия отметила очередную, двадцать пятую годовщину Великой Октябрьской социалистической революции. Для меня этот праздничный день ознаменовался неожиданным событием: в дивизию пришел приказ о присвоении мне очередного воинского звания - полковника.
И наконец, за несколько дней до начала нашего контрнаступления, завершившегося разгромом фашистской группировки под Сталинградом, дивизия приняла гостей из далекого тыла. Но об этом хочется рассказать подробнее.
Поздно вечером мне позвонили из штаба армии и предупредили: надо срочно приготовиться к приему делегации, которая прибывает к нам в дивизию.
На следующий день утром - это было 12 ноября - вдруг неожиданно выглянуло солнце. По-осеннему холодное, оно разогнало остатки туч, ярко осветив подернутую изморозью степь. Этот день, и это солнце, и отдохнувшие красноармейцы запомнились потому, что гости, которые приехали к нам, были необычные: прибыла делегация от рабочих и колхозников Туркмении во главе с Председателем Президиума Верховного Совета Туркменской ССР товарищем Бердыевым. Вместе с ними были генерал А. С. Жадов, член Военного совета армии полковой комиссар А. М. Кривулин и другие генералы и офицеры.
После теплых приветствий, обычных вопросов о здоровье, о делах товарищ Бердыев с легким восточным акцентом спросил:
- Скажи, товарищ комдив, у тебя есть туркменские бойцы?
- Ну а как же! Конечно, есть, товарищ Бердыев!
Я поискал глазами сержанта Ширли Ишаниязова, героя артиллериста, недавно награжденного орденом Красной Звезды. Он стоял совсем рядом, но застенчиво прятался за спины товарищей.
- Сержант Ишаниязов,- сказал я,- покажитесь же товарищу Председателю.
Ишаниязов выходит вперед и становится по стойке "смирно". Бердыев опускает руку на плечо сержанта и, тревожно заглядывая ему в глаза, спрашивает, немножко нараспев:
- Ка-ак воюешь, товарищ Ишаниязов?
Сержант довольно уверенно отвечает:
- Не отлично воюю, совсем хорошо воюю, товарищ Председатель.
Лицо Бердыева расплывается в улыбке:
- А ка-акие у тебя показатели, товарищ Ишаниязов? Тут сержант уже без всякого смущения четко докладывает:
- Товарищ Председатель, огнем моего орудия уничтожен один танк, две автомашины, три орудия, восемь пулеметов, больше ста гитлеровских солдат и офицеров
Бердыев расправляет плечи и с улыбкой оглядывает собравшихся.
- Молодец, товарищ Ишаниязов. Храбрый ты сын туркменского народа. Домой приеду - расскажу о тебе землякам, обязательно расскажу.
- Товарищ Председатель, а вы наш колхоз имени Ворошилова Ашхабадского района не знаете?
Это уже спрашивает второй туркмен, сражавшийся в нашей дивизии, сержант Таймазов.
- Ка-ак не знаю? - шутливо обижается Бердыев. - Совсем хорошо знаю твой колхоз. Замечательный это колхоз, настоящий миллионер.
- Как они там, мои земляки? - не унимается Таймазов.
- Замечательно живут твои земляки, товарищ сержант, - теперь уже абсолютно серьезно отвечает Бердыев. - Был я у них не так давно. Работают как настоящие герои. Никто дома сидеть не хочет. Старики, старухи, дети - все трудятся для фронта, для вас, воины, для вас, сыны мои.
Я пригласил всех в палатку, где были накрыты простынями наспех сколоченные из осиновых жердей столы. Началась беседа-митинг. Первым выступил товарищ Бердыев. Затем стали выступать солдаты, сержанты.
Видимо, бой на передовой в это время стал ожесточеннее, разрывы снарядов и мин раздавались все чаще. Один особенно мощный залп раздался после того, как выступивший Ширли Ишаниязов сказал:
- Дорогие товарищи, передайте землякам клятву всех сынов туркменского народа, сражающихся за Сталинград: враг не пройдет.
Этот залп наших орудий прозвучал как подтверждение слов бойца, как салют грядущей победы.
Контрнаступление трех фронтов - Сталинградского, Донского и Юго-Западного - началось 19 ноября. Более полутора месяцев 299-я стрелковая дивизия находилась в непрерывных боях. В двадцатых числах января 1943 года после ряда перегруппировок наша дивизия заняла место на заходящем правом фланге 66-й армии. Кольцо окружения, в котором теперь находились немцы, сжималось. Таким образом, нашим непосредственным соседом стала одна из дивизий 65-й армии, которой командовал генерал-лейтенант П. И. Батов.
Павла Ивановича Батова я знал с первых дней своей срочной службы в Московской Пролетарской стрелковой дивизии. Он был начальником штаба, а затем командиром 3-го стрелкового полка. Я глубоко уважал П. И. Батова за его талант военачальника и любил за человеческую доброту, отзывчивость и умение поддерживать с людьми ровные, доброжелательные отношения.
Как только я узнал, что командный пункт генерала Батова находится относительно недалеко от нас, тут же позвонил ему. Отрекомендовался по всей форме, а в ответ услышал:
- Бакланов? Здравствуй, Глеб! Ты где? Я ответил, что очень хочу повидаться.
- Это было бы великолепно! Ко мне приехать можешь?
- Могу, конечно.
- Тогда давай прямо сегодня. Только к вечеру, попозже. Днем, прямо скажу, не до гостей.
Командный пункт Батова находился в небольшом поселке Городище, сравнительно недалеко от Сталинграда. Но я выехал пораньше, в конце дня, учитывая, что по разбитым дорогам да в пургу, которая началась с утра, добраться до КП будет не так-то легко.
Сидя в машине и думая о предстоящей встрече, я невольно вспоминал казавшиеся ужасно далекими времена своей службы в Московской Пролетарской дивизии. Вспомнил, кстати, что первую благодарность в армии получил именно от Батова, за отличную стрельбу из винтовки. Вообще, отвлекаясь от рассказа о событиях того дня, хочу сказать несколько слов о Московской Пролетарской стрелковой дивизии.
Должен признаться, что даже в мирное время служить в прославленной дивизии было трудно. Объяснялось это целым рядом обстоятельств. Прежде всего тем, что наша дивизия была в некотором роде испытательной лабораторией Генерального штаба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
От горестных размышлений меня отвлекло то, что по возвращении в дивизию надо было немедленно приступить к подготовке наступления. За всю ночь я, конечно, не сомкнул глаз ни на минуту.
В пять часов утра пришел приказ: наступление не начинать до особого распоряжения. На следующий день было получено распоряжение отвести дивизию во второй эшелон для доукомплектования личным составом и вооружением.
Здесь, во втором эшелоне, мы пробыли ровно две недели. Второй эшелон - это та же сталинградская степь, те же поросшие молодым жиденьким леском и кустарником балочки, но уже в десяти - двенадцати километрах от передовой.
Здесь дивизия отметила очередную, двадцать пятую годовщину Великой Октябрьской социалистической революции. Для меня этот праздничный день ознаменовался неожиданным событием: в дивизию пришел приказ о присвоении мне очередного воинского звания - полковника.
И наконец, за несколько дней до начала нашего контрнаступления, завершившегося разгромом фашистской группировки под Сталинградом, дивизия приняла гостей из далекого тыла. Но об этом хочется рассказать подробнее.
Поздно вечером мне позвонили из штаба армии и предупредили: надо срочно приготовиться к приему делегации, которая прибывает к нам в дивизию.
На следующий день утром - это было 12 ноября - вдруг неожиданно выглянуло солнце. По-осеннему холодное, оно разогнало остатки туч, ярко осветив подернутую изморозью степь. Этот день, и это солнце, и отдохнувшие красноармейцы запомнились потому, что гости, которые приехали к нам, были необычные: прибыла делегация от рабочих и колхозников Туркмении во главе с Председателем Президиума Верховного Совета Туркменской ССР товарищем Бердыевым. Вместе с ними были генерал А. С. Жадов, член Военного совета армии полковой комиссар А. М. Кривулин и другие генералы и офицеры.
После теплых приветствий, обычных вопросов о здоровье, о делах товарищ Бердыев с легким восточным акцентом спросил:
- Скажи, товарищ комдив, у тебя есть туркменские бойцы?
- Ну а как же! Конечно, есть, товарищ Бердыев!
Я поискал глазами сержанта Ширли Ишаниязова, героя артиллериста, недавно награжденного орденом Красной Звезды. Он стоял совсем рядом, но застенчиво прятался за спины товарищей.
- Сержант Ишаниязов,- сказал я,- покажитесь же товарищу Председателю.
Ишаниязов выходит вперед и становится по стойке "смирно". Бердыев опускает руку на плечо сержанта и, тревожно заглядывая ему в глаза, спрашивает, немножко нараспев:
- Ка-ак воюешь, товарищ Ишаниязов?
Сержант довольно уверенно отвечает:
- Не отлично воюю, совсем хорошо воюю, товарищ Председатель.
Лицо Бердыева расплывается в улыбке:
- А ка-акие у тебя показатели, товарищ Ишаниязов? Тут сержант уже без всякого смущения четко докладывает:
- Товарищ Председатель, огнем моего орудия уничтожен один танк, две автомашины, три орудия, восемь пулеметов, больше ста гитлеровских солдат и офицеров
Бердыев расправляет плечи и с улыбкой оглядывает собравшихся.
- Молодец, товарищ Ишаниязов. Храбрый ты сын туркменского народа. Домой приеду - расскажу о тебе землякам, обязательно расскажу.
- Товарищ Председатель, а вы наш колхоз имени Ворошилова Ашхабадского района не знаете?
Это уже спрашивает второй туркмен, сражавшийся в нашей дивизии, сержант Таймазов.
- Ка-ак не знаю? - шутливо обижается Бердыев. - Совсем хорошо знаю твой колхоз. Замечательный это колхоз, настоящий миллионер.
- Как они там, мои земляки? - не унимается Таймазов.
- Замечательно живут твои земляки, товарищ сержант, - теперь уже абсолютно серьезно отвечает Бердыев. - Был я у них не так давно. Работают как настоящие герои. Никто дома сидеть не хочет. Старики, старухи, дети - все трудятся для фронта, для вас, воины, для вас, сыны мои.
Я пригласил всех в палатку, где были накрыты простынями наспех сколоченные из осиновых жердей столы. Началась беседа-митинг. Первым выступил товарищ Бердыев. Затем стали выступать солдаты, сержанты.
Видимо, бой на передовой в это время стал ожесточеннее, разрывы снарядов и мин раздавались все чаще. Один особенно мощный залп раздался после того, как выступивший Ширли Ишаниязов сказал:
- Дорогие товарищи, передайте землякам клятву всех сынов туркменского народа, сражающихся за Сталинград: враг не пройдет.
Этот залп наших орудий прозвучал как подтверждение слов бойца, как салют грядущей победы.
Контрнаступление трех фронтов - Сталинградского, Донского и Юго-Западного - началось 19 ноября. Более полутора месяцев 299-я стрелковая дивизия находилась в непрерывных боях. В двадцатых числах января 1943 года после ряда перегруппировок наша дивизия заняла место на заходящем правом фланге 66-й армии. Кольцо окружения, в котором теперь находились немцы, сжималось. Таким образом, нашим непосредственным соседом стала одна из дивизий 65-й армии, которой командовал генерал-лейтенант П. И. Батов.
Павла Ивановича Батова я знал с первых дней своей срочной службы в Московской Пролетарской стрелковой дивизии. Он был начальником штаба, а затем командиром 3-го стрелкового полка. Я глубоко уважал П. И. Батова за его талант военачальника и любил за человеческую доброту, отзывчивость и умение поддерживать с людьми ровные, доброжелательные отношения.
Как только я узнал, что командный пункт генерала Батова находится относительно недалеко от нас, тут же позвонил ему. Отрекомендовался по всей форме, а в ответ услышал:
- Бакланов? Здравствуй, Глеб! Ты где? Я ответил, что очень хочу повидаться.
- Это было бы великолепно! Ко мне приехать можешь?
- Могу, конечно.
- Тогда давай прямо сегодня. Только к вечеру, попозже. Днем, прямо скажу, не до гостей.
Командный пункт Батова находился в небольшом поселке Городище, сравнительно недалеко от Сталинграда. Но я выехал пораньше, в конце дня, учитывая, что по разбитым дорогам да в пургу, которая началась с утра, добраться до КП будет не так-то легко.
Сидя в машине и думая о предстоящей встрече, я невольно вспоминал казавшиеся ужасно далекими времена своей службы в Московской Пролетарской дивизии. Вспомнил, кстати, что первую благодарность в армии получил именно от Батова, за отличную стрельбу из винтовки. Вообще, отвлекаясь от рассказа о событиях того дня, хочу сказать несколько слов о Московской Пролетарской стрелковой дивизии.
Должен признаться, что даже в мирное время служить в прославленной дивизии было трудно. Объяснялось это целым рядом обстоятельств. Прежде всего тем, что наша дивизия была в некотором роде испытательной лабораторией Генерального штаба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85