Мы пожали друг другу руки. Рука писателя-солдата была мягкой, но сильной.
- Я слышал, товарищ генерал, что вы выходите на американцев? - спросил он, немного грассируя.
- Не исключено, - усмехнулся я.
- И когда этого можно ждать?
- Да уже ждем. Может, сегодня, а может, завтра...
- Сегодня-то вряд ли, - усомнился Симонов, глядя на посиневшие окна. Ночь уже скоро.
- И то верно,- поддержал я его.- Давайте-ка ужинать, Константин Михайлович. Утро вечера мудренее. Авось поутру новости будут. Объявятся, может, наши союзники... Пригласим вашего коллегу? Как его фамилия?
- Кривицкий Александр Юльевич.
Наша беседа, начатая за ужином, затянулась за полночь.
Интересный собеседник, Константин Михайлович поразил меня не только большой эрудицией, но и знанием военного дела, широким политическим кругозором.
К. М. Симонов и А. Ю. Кривицкий рассказали много интересного о фронтовых событиях. Строили мы предположения и о возможных вариантах встречи с американцами.
Эта приятная, а теперь ставшая и незабываемой беседа с нашими писателями была разрядкой, отдыхом от ежедневной напряженной боевой деятельности. Позже, уже после войны, изредка встречаясь с Константином Михайловичем, мы не раз вспоминали эпизоды тех дней.
Прошел еще день, и около четырнадцати часов 25 апреля командир 58-й гвардейской дивизии генерал Русаков доложил, что в тринадцать часов тридцать минут в районе Стрела (четыре километра северо-западнее Ризы) гвардейцы 7-й роты 173-го гвардейского стрелкового полка во главе с командиром роты старшим лейтенантом Г. С. Голобородько заметили группу военнослужащих, следовавшую с запада. Как выяснилось, это были разведчики 69-й пехотной дивизии 1-й армии США, которыми командовал лейтенант Коцебу.
Примерно через час снова позвонил генерал Русаков: разведчики 2-го батальона того же 173-го гвардейского полка, перебравшиеся на западный берег, на дороге к Торгау видели машину с несколькими военными. Кто они - немцы или американцы, - не разобрали. Машина скрылась из виду, въехав на улицы города. Почти сразу послышалась стрельба. Потом она стихла.
Через некоторое время над крепостью, стоящей почти у самого берега, вяло затрепыхалось на слабом ветерке большое полотнище. Наблюдатели дивизии отчетливо различили американские национальные цвета - синий, красный, белый и сразу подали условленный с американским командованием опознавательный сигнал - красную ракету. Ответа - зеленой ракеты - не последовало. Это настораживало. А с колокольни церкви до разведчиков, находившихся на западном берегу реки, донеслись выкрики сначала на английском, потом на немецком языке:
- Америка! Россия!
Потом тот же голос, с сильным иностранным акцентом, начал выкрикивать по-русски одно-единственное слово:
- Товарищ! Товарищ!
Кричал человек в военной форме. Гвардии лейтенант А. С. Сильвашко начал кричавшего спрашивать по-немецки, но незнакомец, очевидно, его не понимал.
Наши гвардейцы сделали несколько выстрелов в воздух, и через несколько минут со стен крепости раздался другой голос, говоривший по-русски:
- Товарищи! Не стреляйте! Здесь союзники! Здесь американцы! Москва Америка!
Взвод разведки 58-й дивизии бросился к переправе, а разведчики, находившиеся на западном берегу, увидели, как от крепости к мосту побежал человек в американской форме. Через минуту советские солдаты пожимали руку американцу. Он оказался офицером разведки 1-го батальона 273-го полка той же 69-й пехотной дивизии 1-й американской армии младшим лейтенантом Уильямом Д. Робертсоном.
Как выяснилось потом, Робертсон и три американских солдата - Макдональд, Хофф и Стаубе - ранним утром 25 апреля отправились на разведку местности в районе восточнее немецкого городка Вурцен, что на реке Мульде. Увлеченные выполнением задания, американцы ушли от своих позиций значительно дальше, чем предполагали, вышли к Торгау, попали под обстрел засевших там в одном из домов немцев и в конце концов первыми встретились с нашими войсками.
Забегая вперед, скажу, что в расположение своей части Робертсон вернулся в сопровождении офицеров 58-й дивизии нашего корпуса Ларионова, Петрова, Сильвашко и сержанта Андреева. Командование 273-го американского полка встретило представителей Красной Армии очень тепло, а совсем юный, двадцатилетний Робертсон, заливаясь счастливым смехом, рассказывал, в каком отчаянии были они, американские разведчики, не имея зеленой ракеты, чтобы подать ответный сигнал, и как он, ворвавшись в аптеку, разрисовывал какими-то медикаментами первую попавшуюся простыню, чтобы создать подобие американского флага.
...Я еще не положил трубку, слушая первое сообщение из 58-й дивизии о появлении американцев, а Симонов, затянув потуже ремень и одергивая гимнастерку, уже говорил мне:
- Ну что же, поехали, Глеб Владимирович?
- Если хотите вместе, подождите немного. Я должен лично доложить командарму.
Вызвать Алексея Семеновича Жадова удалось не сразу.
Естественно, что беспокойные и вездесущие корреспонденты умчались без меня. Уж такая у них профессия: они должны побывать везде первыми и посмотреть все своими глазами.
Командарм был очень обрадован докладом о состоявшейся встрече с американцами и даже почему-то сказал: "Спасибо тебе". Потом еще раз напомнил о том, что официальные встречи должны проходить на нашем берегу по рангам. Сначала должны встретиться командиры полков, потом - комдивы, далее - комкоры. Я заверил Жадова, что все это знаю и помню, а сейчас хочу сам побывать в Торгау, посмотреть и проверить, что там делается.
- Хорошо, поезжай. Потом доложи мне,- закончил разговор командарм.
Вместе с полковником Воловым, захватив с собой начальника разведки подполковника Оснищева и на всякий случай переводчика, мы двинулись к Торгау. Против моста была назначена встреча с генералом Русаковым и подполковником Роговым. С восточного берега Эльбы, имеющего довольно широкую пойму, к которой вел небольшой, но крутой песчаный склон, хорошо просматривалась вся долина. Спокойно и мощно несла река весенние воды, рожденные горными снегами Крконоше. Прямо против меня, на том берегу, лежал Торгау. Со своими островерхими крышами и старинной крепостью у реки он казался отсюда нарисованным мягкими красками на большом зеленом полотне Северо-Германской низменности.
Город совсем не был разрушен, но два пролета взорванного моста через Эльбу лежали на дне реки. Около искореженного железа возвышающихся над водой ферм крутились маленькие бурунчики. Кругом было тихо. Русаков, Карпович, Рогов и другие офицеры уже поджидали нас. Все были веселыми и возбужденными.
- Ну, попадаете в историю, Владимир Васильевич?- напомнил я Русакову наш недавний разговор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85