Вообще стиль жизни Ильи Игоревича предполагал умение находиться в двух местах одновременно: в Питере и Северной Африке, в Лондоне и Риге, в Пекине и Владивостоке. И вот что из этого получилось…
Дело происходило в пресс-центре “Московских новостей”. На брифинг, посвященный главному рок-фестивалю года, собрались уважаемые персоны: Земфира, Маша Макарова, Найк Борзов, Слава Петкун, Володя Месхи, Леня Ланда, Дима Гройсман, кто-то еще. Прибыли все музыкальные и светские журналисты, все федеральные телекамеры, представители оргкомитета фестиваля…
И только Лагутенко присутствовал в виде изображения, которое мерцало улыбкой в экране стоявшего на краешке стола телевизора. Мерцало и улыбалось на протяжении всей пресс-конференции. Иногда изображение прерывало сеанс психотерапии и начинало маленькими глотками пить кофе.
Ближе к концу брифинга кто-то из журналистов не выдержал подобного гипноза и решился задать вопрос. Не Земфире, не Петкуну, а именно загадочному персонажу в телевизоре. Спросил что-то из серии: “А вы-то, Илья, что думаете о „Максидроме-2000“?” Человек в телевизоре, сильно похожий на Лагутенко, в режиме “он-лайн” выдержал гамлетовскую паузу и с интонацией диктора Кириллова вежливо пожелал музыкантам и зрителям успехов в грядущем мероприятии.
В этот момент один из членов оргкомитета долистал толстый максидромовский пресс-релиз до последней страницы. Там, к своему большому удивлению, он обнаружил вложенный пресс-релиз нового сингла “Троллей” с символичным названием “Без обмана”. Догадаться, откуда растут ноги, было несложно – медиа-поддержкой фестиваля занималась пресс-служба группы “Мумий Тролль”. В это время не на шутку разговорившийся в телевизоре Лагутенко с усиленной интонацией поблагодарил всех за внимание. Согласитесь, спорить с изображением в телевизоре и задавать риторические вопросы из серии: “Откуда, блядь, в пресс-релизе фестиваля взялся пресс-релиз „Троллей“?” было бы, по меньшей мере, глупо.
Сегодня можно признаться, как развивались события. Так случилось, что именно в день максидромовской пресс-конференции Илья должен был находиться в Лондоне. Это была данность. При этом мы понимали, что отсутствие лидера “Троллей” будет болезненно воспринято – как оргкомитетом фестиваля, так и журналистами/музыкантами. Поэтому за несколько дней до акции мы усадили Илью перед включенной видеокамерой – с боевой задачей просидеть неподвижно сорок минут.
Дело было в центре Тверской, в студии фотографа Кирилла Попова, где все время нереально громко играл концертник Guns’N’Roses. Мы катались по полу от смеха, глядя, с каким серьезным лицом Лагутенко сидит перед камерой. Ровно через полчаса Илья наконец-то открыл рот и ответил на заранее придуманный вопрос.
…В процессе пресс-конференции моя задача состояла том, чтобы вопрос Илье был задан ровно через тридцать минут после включения видеомагнитофона. Сразу признаюсь: это была не вполне ювелирная работа. Я понимал, что если вопрос будет задан поздно, Илья начнет “отвечать”, что называется, “ни в село, ни в Красную Армию”. Поэтому неудивительно, что незадолго до наступления контрольного времениу меня не выдержали нервы. Чуть раньше, чем надо, я передал микрофон знакомому журналисту, который был проинструктирован, что именно ему нужно сделать. Когда вопрос прозвучал, я взглянул на секундную стрелку и с ужасом понял, что до ответа Лагутенко остается тридцать секунд. Надо было любой ценой спасать ситуацию. И я решил играть ва-банк.
“В телевизоре сейчас, наверное, помехи, и ваши слова, скорее всего, не слышны, – обратился я к журналисту. – Повторите, пожалуйста, вопрос”. Зал грохнул, уверенный на сто процентов, что телевизор глухой. И немой. Но как только вопрос прозвучал вторично, телевизор непостижимым образом заговорил. Голосом Лагутенко.
Это был фирменный “троллевский” мюзик-холл: пресса задает вопрос телевизору, а телевизор как ни в чем не бывало отвечает. Журналисты начали лихорадочно шушукаться и строить гипотезы о местонахождении Ильи. Первое место выиграла версия о том, что Лагутенко сидит где-то рядом – скажем, в студии “Радио Максимум”, расположенной прямо в здании “Московских новостей”.
После завершения пресс-конференции ко мне подошли несколько представителей прессы – с просьбой устроить интервью с лидером “Троллей”. Прямо сейчас. Я вежливо извинился, объяснив, что это технически невозможно, поскольку Илья уже уехал. Парадоксальным образом я никого не обманывал – в эти минуты Лагутенко действительно уехал из своей лондонской квартиры в сторону аэропорта Хитроу.
На следующий день, открывая “Максидром”, Илья носился по сцене, дирижировал оркестром, залезал на металлические конструкции и разбрасывал по “Олимпийскому” гроздья свежей клубники. Совесть у нас была чиста – своим блестящим выступлением Лагутенко отблагодарил “за терпение и выдержку” всех участников мюзик-холла в “Московских новостях”.
5. Летающие тарелки
Они не могут просто устроить концерт. Они не могут просто выпустить альбом. Когда говорят, что не хватает изюминки, говорят не про них, потому что изюму в них, как в узбекском плове.
“Вечерний клуб”
В конце лета 2000 года я оказался в подвале кинотеатра “Патриот”, где на репетиционной базе “Морального кодекса” “Тролли” экспериментировали с новыми аранжировками и новым акустическим звуком. По-видимому, в самый разгар “Ртуть алоэ тура” Лагутенко слегка поднадоело быть героем тяжелого рока. Поднадоело играть в императора. По-видимому, его душе захотелось тишины и камерных форм. И музыканты начали репетировать программу “Ртуть алоэ тура” в акустике.
…“Тролли” сидели на стульях и творили чудеса. Прямо на глазах они превращали рок-боевики в воздушную румбу, а из радио-хитов выковыривали блюзы с берегов Миссисипи. “Воспитанник упавшей звезды” зазвучал в ритме танго, а “Блудливые коты” стали свингом… Я снова влюбился в фантазию этих людей и снова был готов ко всяческим подвигам.
В первую очередь для новой программы надо было придумать название. Я написал Илье с десяток вариантов – он выбрал “Необыкновенный концерт”. И хотя эта версия ассоциировалась с репертуаром кукольного театра Образцова, суть затеи она отражала точно. А суть была в том, чтобы в рамках готовящегося перформанса старые песни зазвучали по-новому. С помощью приглашенных друзей-музыкантов, симфонического оркестра и нестандартного конферанса…
Вскоре менеджментом “Троллей” было найдено место, в котором не проводился ни один рок-концерт. Это был Гостиный двор, где раньше выступали лишь оперные певцы, исполнявшие свои арии для аудитории в 5000 человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
Дело происходило в пресс-центре “Московских новостей”. На брифинг, посвященный главному рок-фестивалю года, собрались уважаемые персоны: Земфира, Маша Макарова, Найк Борзов, Слава Петкун, Володя Месхи, Леня Ланда, Дима Гройсман, кто-то еще. Прибыли все музыкальные и светские журналисты, все федеральные телекамеры, представители оргкомитета фестиваля…
И только Лагутенко присутствовал в виде изображения, которое мерцало улыбкой в экране стоявшего на краешке стола телевизора. Мерцало и улыбалось на протяжении всей пресс-конференции. Иногда изображение прерывало сеанс психотерапии и начинало маленькими глотками пить кофе.
Ближе к концу брифинга кто-то из журналистов не выдержал подобного гипноза и решился задать вопрос. Не Земфире, не Петкуну, а именно загадочному персонажу в телевизоре. Спросил что-то из серии: “А вы-то, Илья, что думаете о „Максидроме-2000“?” Человек в телевизоре, сильно похожий на Лагутенко, в режиме “он-лайн” выдержал гамлетовскую паузу и с интонацией диктора Кириллова вежливо пожелал музыкантам и зрителям успехов в грядущем мероприятии.
В этот момент один из членов оргкомитета долистал толстый максидромовский пресс-релиз до последней страницы. Там, к своему большому удивлению, он обнаружил вложенный пресс-релиз нового сингла “Троллей” с символичным названием “Без обмана”. Догадаться, откуда растут ноги, было несложно – медиа-поддержкой фестиваля занималась пресс-служба группы “Мумий Тролль”. В это время не на шутку разговорившийся в телевизоре Лагутенко с усиленной интонацией поблагодарил всех за внимание. Согласитесь, спорить с изображением в телевизоре и задавать риторические вопросы из серии: “Откуда, блядь, в пресс-релизе фестиваля взялся пресс-релиз „Троллей“?” было бы, по меньшей мере, глупо.
Сегодня можно признаться, как развивались события. Так случилось, что именно в день максидромовской пресс-конференции Илья должен был находиться в Лондоне. Это была данность. При этом мы понимали, что отсутствие лидера “Троллей” будет болезненно воспринято – как оргкомитетом фестиваля, так и журналистами/музыкантами. Поэтому за несколько дней до акции мы усадили Илью перед включенной видеокамерой – с боевой задачей просидеть неподвижно сорок минут.
Дело было в центре Тверской, в студии фотографа Кирилла Попова, где все время нереально громко играл концертник Guns’N’Roses. Мы катались по полу от смеха, глядя, с каким серьезным лицом Лагутенко сидит перед камерой. Ровно через полчаса Илья наконец-то открыл рот и ответил на заранее придуманный вопрос.
…В процессе пресс-конференции моя задача состояла том, чтобы вопрос Илье был задан ровно через тридцать минут после включения видеомагнитофона. Сразу признаюсь: это была не вполне ювелирная работа. Я понимал, что если вопрос будет задан поздно, Илья начнет “отвечать”, что называется, “ни в село, ни в Красную Армию”. Поэтому неудивительно, что незадолго до наступления контрольного времениу меня не выдержали нервы. Чуть раньше, чем надо, я передал микрофон знакомому журналисту, который был проинструктирован, что именно ему нужно сделать. Когда вопрос прозвучал, я взглянул на секундную стрелку и с ужасом понял, что до ответа Лагутенко остается тридцать секунд. Надо было любой ценой спасать ситуацию. И я решил играть ва-банк.
“В телевизоре сейчас, наверное, помехи, и ваши слова, скорее всего, не слышны, – обратился я к журналисту. – Повторите, пожалуйста, вопрос”. Зал грохнул, уверенный на сто процентов, что телевизор глухой. И немой. Но как только вопрос прозвучал вторично, телевизор непостижимым образом заговорил. Голосом Лагутенко.
Это был фирменный “троллевский” мюзик-холл: пресса задает вопрос телевизору, а телевизор как ни в чем не бывало отвечает. Журналисты начали лихорадочно шушукаться и строить гипотезы о местонахождении Ильи. Первое место выиграла версия о том, что Лагутенко сидит где-то рядом – скажем, в студии “Радио Максимум”, расположенной прямо в здании “Московских новостей”.
После завершения пресс-конференции ко мне подошли несколько представителей прессы – с просьбой устроить интервью с лидером “Троллей”. Прямо сейчас. Я вежливо извинился, объяснив, что это технически невозможно, поскольку Илья уже уехал. Парадоксальным образом я никого не обманывал – в эти минуты Лагутенко действительно уехал из своей лондонской квартиры в сторону аэропорта Хитроу.
На следующий день, открывая “Максидром”, Илья носился по сцене, дирижировал оркестром, залезал на металлические конструкции и разбрасывал по “Олимпийскому” гроздья свежей клубники. Совесть у нас была чиста – своим блестящим выступлением Лагутенко отблагодарил “за терпение и выдержку” всех участников мюзик-холла в “Московских новостях”.
5. Летающие тарелки
Они не могут просто устроить концерт. Они не могут просто выпустить альбом. Когда говорят, что не хватает изюминки, говорят не про них, потому что изюму в них, как в узбекском плове.
“Вечерний клуб”
В конце лета 2000 года я оказался в подвале кинотеатра “Патриот”, где на репетиционной базе “Морального кодекса” “Тролли” экспериментировали с новыми аранжировками и новым акустическим звуком. По-видимому, в самый разгар “Ртуть алоэ тура” Лагутенко слегка поднадоело быть героем тяжелого рока. Поднадоело играть в императора. По-видимому, его душе захотелось тишины и камерных форм. И музыканты начали репетировать программу “Ртуть алоэ тура” в акустике.
…“Тролли” сидели на стульях и творили чудеса. Прямо на глазах они превращали рок-боевики в воздушную румбу, а из радио-хитов выковыривали блюзы с берегов Миссисипи. “Воспитанник упавшей звезды” зазвучал в ритме танго, а “Блудливые коты” стали свингом… Я снова влюбился в фантазию этих людей и снова был готов ко всяческим подвигам.
В первую очередь для новой программы надо было придумать название. Я написал Илье с десяток вариантов – он выбрал “Необыкновенный концерт”. И хотя эта версия ассоциировалась с репертуаром кукольного театра Образцова, суть затеи она отражала точно. А суть была в том, чтобы в рамках готовящегося перформанса старые песни зазвучали по-новому. С помощью приглашенных друзей-музыкантов, симфонического оркестра и нестандартного конферанса…
Вскоре менеджментом “Троллей” было найдено место, в котором не проводился ни один рок-концерт. Это был Гостиный двор, где раньше выступали лишь оперные певцы, исполнявшие свои арии для аудитории в 5000 человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124