Первым из глянцевых журналов набрался смелости “ОМ”, черным по белому написавший – смотрите, ребята, с артисткой происходит что-то невероятное. Кто-то даже вспомнил сказку про утенка, превратившегося в прекрасного белого лебедя. Такой вот ребрендинг по-русски.
“С тех пор как я начала работать с Максом Фадеевым, я перестала бояться этого слова „неформат“, – исповедовалась Катя Лель в интервью журналу “Афиша”. – Не нужно бояться, нет границ. „Джага-Джага“ не брали на радио, „Муси-пуси“ тоже, они говорили: „Что-то там вступление длинновато, гитарка не та“. А гениальнейший Макс Фадеев посылал всех на фиг. Через две недели эти песни стали „номер один“ во всех хит-парадах… Я счастлива, что у меня есть такие шлягеры, которые звучат в каждом КВН, и я рада, что являюсь законодателем новых сленгов в поп-культуре”.
…Были на нашей улице не только победы. Мы не без труда пережили провальное ток-шоу на НТВ, в котором Катя пыталась сама рассуждать на тему “Язык мой – враг мой”. Тему передачи выбрала артистка, естественно, не посоветовавшись с пресс-службой. Я бы и врагу не пожелал оказаться в подобном информационном контексте.
Я потратил много сил, чтобы убедить артистку не ехать на эту злополучную телепередачу, к которой она была не готова. Полдня мы убеждали “законодательницу новых сленгов в поп-культуре” не лезть в пекло прямого эфира, но, увы, безрезультатно. Тем не менее мы боролись до конца.
Приехав в Останкино, я обманом получил от редактора вопросы ведущего к Кате и даже попытался провести мобильный медиатренинг. Но перед смертью, как известно, не надышишься. За пару минут до начала передачи Катю значительно больше интересовал макияж. В итоге артистка была удивительно косноязычна, отвечала невпопад, нервничала и постоянно перебивала остальных участников передачи… Лучше бы она молчала – действительно, “язык мой – враг мой”. Это был полный провал.
После этого эфира мне звонили друзья со словами: “Зачем вы ЕЕ туда поставили?” Сама артистка от своего выступления, естественно, была в полном восторге. Я осознал, что никакая логика в общении с Катей не работает, и отключил на несколько дней мобильный телефон. Видеть никого не хотелось. Бр-р-р…
Затем мы пережили скандал на тему того, почему наш пресс-менеджер отдает в СМИ фотографии – вы не поверите, – присланные нам директором Кати в качестве промо-материала. Мы пережили привычку Певицы не пускать во время презентаций собственную пресс-службу в недра очередной VIP-зоны. Как ни странно, мы хотели не обжираться бутербродами, а планировали контролировать и корректировать ее интервью. Ведь там было что корректировать!
“Если ты раздражаешь – значит, ты прав, – с неподдельным комсомольским энтузиазмом говорила журналистам певица. – Важно, чтобы была реакция!”
Мы пережили абсолютно нереальное желание артистки визировать каждое интервью, сопровождавшееся дикими криками: “Я так сказать не могла!” Магнитофонная пленка с записью ее слов документом, естественно, не считалась. Голос разума долетал до певицы нечасто – наверное, дело было в нелетной погоде…
Стиснув зубы, мы терпели так называемые особенности характера. Это было прямо-таки стихийное бедствие… Лично меня потряс случай, когда во время записи одного из эфиров Катя выступила перед корреспонденткой канала Муз-ТВ с царской речью примерно следующего содержания: “Да кто ты такая, чтобы говорить мне, что я опоздала? Я что, себя на помойке нашла?” Остановить эмоциональный монолог заслуженной артистки Кабардино-Балкарии не смогли ни пресс-служба, ни сотрудники Муз-ТВ, ни администрация ресторана, в котором проходили съемки.
В итоге все закончилось тем, чем, собственно говоря, и должно было закончиться. Увидев в разгар рабочего дня слезы на глазах пресс-атташе, я запретил сотрудникам агентства ехать на концерт Кати Лель в “Лужники”. Нас в очередной раз не обеспечили необходимым количеством бейджиков, лишив возможности полноценной работы. В итоге на праздник газеты “Московский Комсомолец” Катя приехала в эксклюзивном сопровождении директора, который с удивлением наблюдал, как мы жизнерадостно общаемся с другими нашими артистами…
Потом были изматывающие “выяснения отношений” в офисе Волкова в “Radisson Славянской”, но со стороны это напоминало агонию. Было много криков и взаимных упреков, но практически полное отсутствие какого-либо конструктива. Катя повышала голос на продюсера, обвиняя его в том, что он подсунул ей такую мутную пресс-службу. А также – фотографа, водителя, охранника, звукорежиссера…
Фадеев в этой ситуации по-прежнему сидел в Праге и демонстрировал глубокий виртуальный буддизм. С одной стороны, он мудро хранил нейтралитет и не хотел ввязываться в это глупое рубилово. С другой стороны, прекрасно понимал, что дело сделано – не без нашей помощи “Джага-Джага” пробила все стены.
…Мне по-человечески тяжело было прощаться с Волковым, но с осени 2003 года мы с артисткой больше не работали. Позднее наш душевный стриптиз с Катей повторили еще несколько агентств и ведомств – похоже, с аналогичными эмоциональными результатами. “Мы ездили на отчеты, как на смерть”, – признавались мне впоследствии коллеги. Что неудивительно. Мы же занесли в свой актив уникальный жизненный опыт и незабываемую PR-кампанию с символическим названием “ребрендинг Кати Лель”.
8. Хитмейкер
Мне конкурс “Евровидение” до лампочки.
Максим Фадеев
Как-то раз, невзначай нарушая традиции, Макс позвонил часов в десять утра. Дело было в субботу. “У тебя никого поющего нет на примете? Или хотя бы танцующего? Хожу тут по Институтам культуры и всяким Гнесинкам. Ну ни хера там нет. Совсем ни хера”.
Глазами сегодняшнего дня ситуация выглядела анекдотичной. Назначенный Первым каналом продюсером “Фабрики звезд-2”, Фадеев никак не мог найти для телепередачи внятных конкурсантов. На этом этапе “Фабрика” только начинала раскручиваться, выдерживая нешуточную конкуренцию со стороны конкурса “Стань звездой” на РТР, с которым мы в тот момент работали.
Параллельно Фадеев пытался сосватать нам пресс-поддержку второго этапа “Фабрики”. Все логично – Максу комфортно работать с нами, а мы в свою очередь не уставали открывать вместе с Фадеевым новые горизонты. Но на этот раз ничего не получилось. “Слишком много на телевидении начальников, – процедил сквозь зубы Фадеев. – Куда пальцем ни ткни, везде начальник”.
Где-то в этот период жизнь и руководство Первого канала заставили Макса стать более публичной фигурой. Хотя бы временно. Пользуясь случаем, мне удалось вытащить его на пару телевизионных ток-шоу, построенных таким образом, чтобы Фадеев стал в них центральной фигурой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
“С тех пор как я начала работать с Максом Фадеевым, я перестала бояться этого слова „неформат“, – исповедовалась Катя Лель в интервью журналу “Афиша”. – Не нужно бояться, нет границ. „Джага-Джага“ не брали на радио, „Муси-пуси“ тоже, они говорили: „Что-то там вступление длинновато, гитарка не та“. А гениальнейший Макс Фадеев посылал всех на фиг. Через две недели эти песни стали „номер один“ во всех хит-парадах… Я счастлива, что у меня есть такие шлягеры, которые звучат в каждом КВН, и я рада, что являюсь законодателем новых сленгов в поп-культуре”.
…Были на нашей улице не только победы. Мы не без труда пережили провальное ток-шоу на НТВ, в котором Катя пыталась сама рассуждать на тему “Язык мой – враг мой”. Тему передачи выбрала артистка, естественно, не посоветовавшись с пресс-службой. Я бы и врагу не пожелал оказаться в подобном информационном контексте.
Я потратил много сил, чтобы убедить артистку не ехать на эту злополучную телепередачу, к которой она была не готова. Полдня мы убеждали “законодательницу новых сленгов в поп-культуре” не лезть в пекло прямого эфира, но, увы, безрезультатно. Тем не менее мы боролись до конца.
Приехав в Останкино, я обманом получил от редактора вопросы ведущего к Кате и даже попытался провести мобильный медиатренинг. Но перед смертью, как известно, не надышишься. За пару минут до начала передачи Катю значительно больше интересовал макияж. В итоге артистка была удивительно косноязычна, отвечала невпопад, нервничала и постоянно перебивала остальных участников передачи… Лучше бы она молчала – действительно, “язык мой – враг мой”. Это был полный провал.
После этого эфира мне звонили друзья со словами: “Зачем вы ЕЕ туда поставили?” Сама артистка от своего выступления, естественно, была в полном восторге. Я осознал, что никакая логика в общении с Катей не работает, и отключил на несколько дней мобильный телефон. Видеть никого не хотелось. Бр-р-р…
Затем мы пережили скандал на тему того, почему наш пресс-менеджер отдает в СМИ фотографии – вы не поверите, – присланные нам директором Кати в качестве промо-материала. Мы пережили привычку Певицы не пускать во время презентаций собственную пресс-службу в недра очередной VIP-зоны. Как ни странно, мы хотели не обжираться бутербродами, а планировали контролировать и корректировать ее интервью. Ведь там было что корректировать!
“Если ты раздражаешь – значит, ты прав, – с неподдельным комсомольским энтузиазмом говорила журналистам певица. – Важно, чтобы была реакция!”
Мы пережили абсолютно нереальное желание артистки визировать каждое интервью, сопровождавшееся дикими криками: “Я так сказать не могла!” Магнитофонная пленка с записью ее слов документом, естественно, не считалась. Голос разума долетал до певицы нечасто – наверное, дело было в нелетной погоде…
Стиснув зубы, мы терпели так называемые особенности характера. Это было прямо-таки стихийное бедствие… Лично меня потряс случай, когда во время записи одного из эфиров Катя выступила перед корреспонденткой канала Муз-ТВ с царской речью примерно следующего содержания: “Да кто ты такая, чтобы говорить мне, что я опоздала? Я что, себя на помойке нашла?” Остановить эмоциональный монолог заслуженной артистки Кабардино-Балкарии не смогли ни пресс-служба, ни сотрудники Муз-ТВ, ни администрация ресторана, в котором проходили съемки.
В итоге все закончилось тем, чем, собственно говоря, и должно было закончиться. Увидев в разгар рабочего дня слезы на глазах пресс-атташе, я запретил сотрудникам агентства ехать на концерт Кати Лель в “Лужники”. Нас в очередной раз не обеспечили необходимым количеством бейджиков, лишив возможности полноценной работы. В итоге на праздник газеты “Московский Комсомолец” Катя приехала в эксклюзивном сопровождении директора, который с удивлением наблюдал, как мы жизнерадостно общаемся с другими нашими артистами…
Потом были изматывающие “выяснения отношений” в офисе Волкова в “Radisson Славянской”, но со стороны это напоминало агонию. Было много криков и взаимных упреков, но практически полное отсутствие какого-либо конструктива. Катя повышала голос на продюсера, обвиняя его в том, что он подсунул ей такую мутную пресс-службу. А также – фотографа, водителя, охранника, звукорежиссера…
Фадеев в этой ситуации по-прежнему сидел в Праге и демонстрировал глубокий виртуальный буддизм. С одной стороны, он мудро хранил нейтралитет и не хотел ввязываться в это глупое рубилово. С другой стороны, прекрасно понимал, что дело сделано – не без нашей помощи “Джага-Джага” пробила все стены.
…Мне по-человечески тяжело было прощаться с Волковым, но с осени 2003 года мы с артисткой больше не работали. Позднее наш душевный стриптиз с Катей повторили еще несколько агентств и ведомств – похоже, с аналогичными эмоциональными результатами. “Мы ездили на отчеты, как на смерть”, – признавались мне впоследствии коллеги. Что неудивительно. Мы же занесли в свой актив уникальный жизненный опыт и незабываемую PR-кампанию с символическим названием “ребрендинг Кати Лель”.
8. Хитмейкер
Мне конкурс “Евровидение” до лампочки.
Максим Фадеев
Как-то раз, невзначай нарушая традиции, Макс позвонил часов в десять утра. Дело было в субботу. “У тебя никого поющего нет на примете? Или хотя бы танцующего? Хожу тут по Институтам культуры и всяким Гнесинкам. Ну ни хера там нет. Совсем ни хера”.
Глазами сегодняшнего дня ситуация выглядела анекдотичной. Назначенный Первым каналом продюсером “Фабрики звезд-2”, Фадеев никак не мог найти для телепередачи внятных конкурсантов. На этом этапе “Фабрика” только начинала раскручиваться, выдерживая нешуточную конкуренцию со стороны конкурса “Стань звездой” на РТР, с которым мы в тот момент работали.
Параллельно Фадеев пытался сосватать нам пресс-поддержку второго этапа “Фабрики”. Все логично – Максу комфортно работать с нами, а мы в свою очередь не уставали открывать вместе с Фадеевым новые горизонты. Но на этот раз ничего не получилось. “Слишком много на телевидении начальников, – процедил сквозь зубы Фадеев. – Куда пальцем ни ткни, везде начальник”.
Где-то в этот период жизнь и руководство Первого канала заставили Макса стать более публичной фигурой. Хотя бы временно. Пользуясь случаем, мне удалось вытащить его на пару телевизионных ток-шоу, построенных таким образом, чтобы Фадеев стал в них центральной фигурой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124