В холод и зной, утром и вечером, по субботам и воскресеньям.
Поскольку название “Мумий Тролль” никому ничего не говорило, Леня подкупал “горбушкинских” меломанов другим. “Известный звукорежиссер The Cure Крис Бенди спродюсировал в Лондоне альбом группы из Владивостока! – вопил он во всю ивановскую и совал кассеты каждому встречному. – Берите бесплатно! Настоящая халява!”
Обитатели “Горбушки” активно реагировали на три ключевых слова: Лондон, The Cure, бесплатно. Задолго до введения в России технологии рекламных распродаж в их мозгу огненными шарами взрывалось слово “халява”. Они из жадности брали у Бурлакова кассеты, слушали их дома и даже звонили на радиостанции. Со временем программные редактора начали офигевать от подобной популярности “Троллей”, не догадываясь, из какого места у нее растут ноги.
Дальнейшие события разворачивались еще более детективным образом. Сейчас объясню. Одна из “горбушкинских” кассет попала на стол к президенту компании “Rec Records” Александру Шульгину. В тот момент “Rec Records” были, что называется, мэйджорами и успешно конкурировали с “Союзом”. В их каталоге находились многие российские хедлайнеры – от певицы Валерии и группы “Мечтать” до “Алисы” и “Иванушек International”.
У фирмы Шульгина были отличная региональная дистрибьюция и – что самое главное – эфирное время на крупнейшем федеральном телеканале ТВ-6. Как это время использовать, Шульгин эффективно продемонстрировал на примере песен “Тучи” “Иванушек” и “Словно летчик” группы “Мечтать”, которые крутились на ТВ-6 беспрерывно. После такой телеактивности артисты автоматически попадали в радиоэфиры. Другими словами, бизнес на “Rec Records” велся толково и структурированно. Попасть в каталог к Шульгину мечтали сотни молодых артистов. Удавалось, естественно, единицам.
Как именно кассета с “Мумий Троллем” очутилась у Шульгина, доподлинно неизвестно. Но, прослушав песню “Утекай”, Александр Валерьевич не на шутку впечатлился. Еще больше его зацепила фраза, легкомысленно напетая Ильей в песне “Кот кота”: “Водку любишь? Это – трудная вода”. Как бы там ни было, вскоре в телефоне у Бурлакова раздался голос Шульгина: “Я послушал кассету „Морской“. Приезжай прямо сегодня! Будем подписывать контракт”.
В этом “звонке с небес” был сильный элемент спонтанности. За несколько дней до этого Шульгин насмерть разругался с группой “Мечтать”. И, по-видимому, решил их проучить, явив миру новых “Мечтать”. Тут и попался ему “Мумий Тролль”.
Наведя справки, Александр Валерьевич выяснил, что к нему в руки плывет удача нечеловеческой силы. Оказалось, что практически все русские лейблы эту кассету непостижимым образом проебали. Другими словами, группа до сих пор относилась к категории “неподписанных”. И глава “Rec Records решил рискнуть.
Слегка офигевший от стремительности происходящих событий Бурлаков все-таки успел позвонить мне с дороги – кассета “Морской” понравилась Шульгину! Мол, еду на встречу – беседа начнется через двадцать минут. Я тоже офигел, но пожелал удачи и настоял на том, чтобы после завершения переговоров Леня мне перезвонил.
Два часа ожидания казались вечностью. Наконец Бурлаков вышел на связь, и я узнал правила игры. Шульгин был готов возместить все средства, затраченные на запись альбома. Это звучало серьезно. Дальше начиналась взрослая жизнь: съемки клипов, ротации, туры, “Максидромы” и хит-парады. Одним словом, сказка. О цене этой сказки и процентных отчислениях выпускающей фирме мы в силу неопытности не задумывались.
…Последующие два дня прошли у Бурлакова в жестких переговорах. Но не с Шульгиным, как вы сейчас подумали, а с Лагутенко. В факсовой перестрелке Москва—Лондон / Лондон—Москва делились цифры грядущих доходов. Это были длинные эмоциональные разборки старых друзей-земляков. И если бы в тот момент они не пришли к общему знаменателю, подозреваю, ничего бы не было вообще. И даже Александр Шульгин с его медиаресурсами в этой ситуации не помог бы.
На решающей стадии переговоров Бурлаков вынул из камзола два припрятанных “на черный день” аргумента. Первый из них звучал примерно так: мол, не хер было Илье бросать красное знамя “Мумий Тролля” и сваливать в начале 90-х в Китай. Поэтому, писал Леня, с 91-го по 96 год группа – по воле Лагутенко – фактически не существовала. В качестве контрпримера приводился Костя Кинчев, который жил только “Алисой” и поэтому всегда был в тонусе – кто бы в его группе ни выпрыгивал из окон. Результат подобной последовательности был налицо – сегодня “Алиса” воспринималась как самая востребованная рок-группа в стране...
Второй аргумент: если Илья не примет условия Бурлакова, то переговоры с Шульгиным Лагутенко будет вести самостоятельно. А Леня займется раскруткой владивостокской группы “Туманный стон”. “Мумий Тролль” раскрутил, раскрутит и “Туманный стон”. Как известно, когда Леню прижимала судьбинушка, он не брезговал никакими терапевтическими методами.
Не знаю, что происходило в голове у Лагутенко, но в итоге он согласился на условия Бурлакова. В самом конце 96 года контракт между лейблом “Rec Records” и группой “Мумий Тролль” был подписан.
24 апреля 1997 года – ровно через два года после открытия пластиночного магазина во Владивостоке – альбом “Морская” увидел свет. Утром этого дня меня разбудил неожиданный звонок в дверь. Я открыл.
На пороге стоял сияющий, словно начищенные гуталином офицерские сапоги, Леонид Бурлаков. В руках он держал так называемое “коллекционное издание” “Морской”: с картонной коробочкой, роскошным буклетом и личной благодарностью мне. Что там говорить, Леня умел в нужное время и в нужном месте производить сильное впечатление.
И, что меня совсем тронуло, – только потом он поехал дарить пластинки Шульгину, Троицкому и Козыреву. Меня взяли не нефтедолларами. Меня взяли голыми руками.
…Выход “Морской” предваряли снятые Мишей Хлебородовым гениальные клипы “Кот кота” и “Утекай”, которые с утра до вечера крутились по ТВ-6. Вскоре эти песни стали ротировать ведущие радиостанции. В стране началась “мумиймания”. “Морская” мина таки бабахнула – через несколько месяцев тираж дебютного альбома “Троллей” превысил миллион экземпляров.
“Вероятно, скоро в московских травмпунктах увеличится число пациентов с покусанными локтями, – писала весной 97 года “Комсомольская правда”. – Из числа тех деятелей грамзаписи, которые, прослушав присланные им пленки, признали группу „Мумий Тролль“ бесперспективной и отказались заключать с ней контракт”.
В каждой шутке есть доля правды. Мне помнится, что, прочитав эту заметку, Ленька обрадовался, словно ребенок. Позднее, когда журналисты выстраивались в очередь за интервью к Лагутенко, Бурлаков доставал из толстой папки их разгромные рецензии на “Морскую”, которые они доверчиво писали Кушниру осенью 96 года.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
Поскольку название “Мумий Тролль” никому ничего не говорило, Леня подкупал “горбушкинских” меломанов другим. “Известный звукорежиссер The Cure Крис Бенди спродюсировал в Лондоне альбом группы из Владивостока! – вопил он во всю ивановскую и совал кассеты каждому встречному. – Берите бесплатно! Настоящая халява!”
Обитатели “Горбушки” активно реагировали на три ключевых слова: Лондон, The Cure, бесплатно. Задолго до введения в России технологии рекламных распродаж в их мозгу огненными шарами взрывалось слово “халява”. Они из жадности брали у Бурлакова кассеты, слушали их дома и даже звонили на радиостанции. Со временем программные редактора начали офигевать от подобной популярности “Троллей”, не догадываясь, из какого места у нее растут ноги.
Дальнейшие события разворачивались еще более детективным образом. Сейчас объясню. Одна из “горбушкинских” кассет попала на стол к президенту компании “Rec Records” Александру Шульгину. В тот момент “Rec Records” были, что называется, мэйджорами и успешно конкурировали с “Союзом”. В их каталоге находились многие российские хедлайнеры – от певицы Валерии и группы “Мечтать” до “Алисы” и “Иванушек International”.
У фирмы Шульгина были отличная региональная дистрибьюция и – что самое главное – эфирное время на крупнейшем федеральном телеканале ТВ-6. Как это время использовать, Шульгин эффективно продемонстрировал на примере песен “Тучи” “Иванушек” и “Словно летчик” группы “Мечтать”, которые крутились на ТВ-6 беспрерывно. После такой телеактивности артисты автоматически попадали в радиоэфиры. Другими словами, бизнес на “Rec Records” велся толково и структурированно. Попасть в каталог к Шульгину мечтали сотни молодых артистов. Удавалось, естественно, единицам.
Как именно кассета с “Мумий Троллем” очутилась у Шульгина, доподлинно неизвестно. Но, прослушав песню “Утекай”, Александр Валерьевич не на шутку впечатлился. Еще больше его зацепила фраза, легкомысленно напетая Ильей в песне “Кот кота”: “Водку любишь? Это – трудная вода”. Как бы там ни было, вскоре в телефоне у Бурлакова раздался голос Шульгина: “Я послушал кассету „Морской“. Приезжай прямо сегодня! Будем подписывать контракт”.
В этом “звонке с небес” был сильный элемент спонтанности. За несколько дней до этого Шульгин насмерть разругался с группой “Мечтать”. И, по-видимому, решил их проучить, явив миру новых “Мечтать”. Тут и попался ему “Мумий Тролль”.
Наведя справки, Александр Валерьевич выяснил, что к нему в руки плывет удача нечеловеческой силы. Оказалось, что практически все русские лейблы эту кассету непостижимым образом проебали. Другими словами, группа до сих пор относилась к категории “неподписанных”. И глава “Rec Records решил рискнуть.
Слегка офигевший от стремительности происходящих событий Бурлаков все-таки успел позвонить мне с дороги – кассета “Морской” понравилась Шульгину! Мол, еду на встречу – беседа начнется через двадцать минут. Я тоже офигел, но пожелал удачи и настоял на том, чтобы после завершения переговоров Леня мне перезвонил.
Два часа ожидания казались вечностью. Наконец Бурлаков вышел на связь, и я узнал правила игры. Шульгин был готов возместить все средства, затраченные на запись альбома. Это звучало серьезно. Дальше начиналась взрослая жизнь: съемки клипов, ротации, туры, “Максидромы” и хит-парады. Одним словом, сказка. О цене этой сказки и процентных отчислениях выпускающей фирме мы в силу неопытности не задумывались.
…Последующие два дня прошли у Бурлакова в жестких переговорах. Но не с Шульгиным, как вы сейчас подумали, а с Лагутенко. В факсовой перестрелке Москва—Лондон / Лондон—Москва делились цифры грядущих доходов. Это были длинные эмоциональные разборки старых друзей-земляков. И если бы в тот момент они не пришли к общему знаменателю, подозреваю, ничего бы не было вообще. И даже Александр Шульгин с его медиаресурсами в этой ситуации не помог бы.
На решающей стадии переговоров Бурлаков вынул из камзола два припрятанных “на черный день” аргумента. Первый из них звучал примерно так: мол, не хер было Илье бросать красное знамя “Мумий Тролля” и сваливать в начале 90-х в Китай. Поэтому, писал Леня, с 91-го по 96 год группа – по воле Лагутенко – фактически не существовала. В качестве контрпримера приводился Костя Кинчев, который жил только “Алисой” и поэтому всегда был в тонусе – кто бы в его группе ни выпрыгивал из окон. Результат подобной последовательности был налицо – сегодня “Алиса” воспринималась как самая востребованная рок-группа в стране...
Второй аргумент: если Илья не примет условия Бурлакова, то переговоры с Шульгиным Лагутенко будет вести самостоятельно. А Леня займется раскруткой владивостокской группы “Туманный стон”. “Мумий Тролль” раскрутил, раскрутит и “Туманный стон”. Как известно, когда Леню прижимала судьбинушка, он не брезговал никакими терапевтическими методами.
Не знаю, что происходило в голове у Лагутенко, но в итоге он согласился на условия Бурлакова. В самом конце 96 года контракт между лейблом “Rec Records” и группой “Мумий Тролль” был подписан.
24 апреля 1997 года – ровно через два года после открытия пластиночного магазина во Владивостоке – альбом “Морская” увидел свет. Утром этого дня меня разбудил неожиданный звонок в дверь. Я открыл.
На пороге стоял сияющий, словно начищенные гуталином офицерские сапоги, Леонид Бурлаков. В руках он держал так называемое “коллекционное издание” “Морской”: с картонной коробочкой, роскошным буклетом и личной благодарностью мне. Что там говорить, Леня умел в нужное время и в нужном месте производить сильное впечатление.
И, что меня совсем тронуло, – только потом он поехал дарить пластинки Шульгину, Троицкому и Козыреву. Меня взяли не нефтедолларами. Меня взяли голыми руками.
…Выход “Морской” предваряли снятые Мишей Хлебородовым гениальные клипы “Кот кота” и “Утекай”, которые с утра до вечера крутились по ТВ-6. Вскоре эти песни стали ротировать ведущие радиостанции. В стране началась “мумиймания”. “Морская” мина таки бабахнула – через несколько месяцев тираж дебютного альбома “Троллей” превысил миллион экземпляров.
“Вероятно, скоро в московских травмпунктах увеличится число пациентов с покусанными локтями, – писала весной 97 года “Комсомольская правда”. – Из числа тех деятелей грамзаписи, которые, прослушав присланные им пленки, признали группу „Мумий Тролль“ бесперспективной и отказались заключать с ней контракт”.
В каждой шутке есть доля правды. Мне помнится, что, прочитав эту заметку, Ленька обрадовался, словно ребенок. Позднее, когда журналисты выстраивались в очередь за интервью к Лагутенко, Бурлаков доставал из толстой папки их разгромные рецензии на “Морскую”, которые они доверчиво писали Кушниру осенью 96 года.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124