Как пели друзья Ильи из группы “Туманный стон”: “Снова осень, пластилин, импотенты… как один”.
В ожидании открытия метро мне было о чем подумать. В четыре часа утра Бурлаков поведал мне новость, что клавишник Алик Краснов, записывавший “Икру” и “Морскую”, уходит из группы. Администрация дальневосточного филиала “Shell”, в котором он трудился, чувствуя, что теряет ценного сотрудника, предложила ему в качестве компенсации квартиру. И Краснов сломался. Это было нормально, поскольку тогда в “Троллях” “моментом истины” была дилемма: или группа, или квартира. И каждый решал ее по-своему.
4. Под крылом сильной компании
Говоря про феномен “Мумий Тролля”, неизбежно, как на риф в тумане, натыкаешься на фигуру Леонида Бурлакова, широкой публике почти не известного. Потому что в основе столь громкого успеха “Троллей” лежит уникальный симбиоз яркого таланта Лагутенко как артиста и организаторского гения Бурлакова как продюсера.
Журнал “ОМ”, 1997 год
…Жизнь продолжалась, и самое время было вспомнить, что через месяц “Мумий Тролль” выезжает в супертур по стране. А концертного состава у Лагутенко все еще не было. Это выглядело очень по-русски – получить предоплату за десятки концертов, а потом начать набирать музыкантов. Во время летнего промо-тура по Приморью “Троллями” была обкатана ритм-секция: Сдвиг—Пунгин. Там же спонтанно нарисовалась 17-летняя бэк-вокалистка Олеся Ляшенко. К слову, очень в тему – женских вокальных партий на “Морской” и “Икре” было выше крыши.
Затем на дне рождения поэта Ильи Кормильцева Бурлаков почему-то вспомнил о недостающем гитаристе, а текстовик “Наутилус Помпилиуса” почему-то вспомнил, что у него такой гитарист, кажется, есть. Откуда-то из– под стола именинник достал черно-белую фотографию, на которой красовался похожий на кудрявого Диониса Юра Цалер. Лидер малоизвестной панк-группы “Птица Зу” не так давно перебрался из Первоуральска в Москву, где учил Кормильцева игре на акустической гитаре.
Пока мы с Бурлаковым не без волнения разглядывали кандидата на роль троллевского Джимми Пейджа, Кормильцев вспомнил, что у него в квартире валяется целый склад компакт-дисков “Наутилуса”, которые неплохо было бы продать – скажем, во Владивостоке. Два поэта договорились очень быстро – оптовая цена оказалась символической. Бонусом прилагался телефон Юры Цалера и его фотография – чтобы оперативно выслать Илье в Лондон. Как показали дальнейшие события, эта сделка была совершена поистине на небесах…
Еще через несколько дней московские приятели Бурлакова подогнали нам клавишника Дениса, по иронии судьбы жутко похожего на ушедшего из группы Алика Краснова, изображенного на обложке “Икры”. В итоге получалось, что как будто из группы никто не уходил и никто не приходил. Порой это напоминало сон, но в кратчайшие сроки кадровый вопрос оказался решен.
Затем в окрестностях подмосковной Балашихи была арендована двухэтажная дача, в которой происходили первые репетиции того, что критики назовут вскоре “концертным феноменом „Троллей“”. Дачу нарекли “Мумий Домом”, тут же придумав ей звонкую мифологию, – мол, находится она невдалеке от того места, где бросилась под поезд эксцентричная Анна Каренина. Журналисты весь этот бред не без удовольствия хавали. И они, и мы были довольны происходящим.
…Времени оставалось в обрез – Илья прилетал из Лондона буквально за неделю до начала тура. И тут Бурлаков проявил себя как тонкий психолог и менеджер высокого полета. В первую очередь ему надо было создать в коллективе рабочую атмосферу. Вначале он пролечил мозги Цалеру, который приехал на “военные сборы” со странным настроением – типа “раньше я занимался музыкой, а теперь работаю в группе „Мумий Тролль“”.
В лучших традициях российского педагогического искусства Леней была проведена беседа – с прослушиванием наиболее ярких образцов брит-попа в качестве саундтрека. Не прошло и трех дней, как Бурлаков донес до первоуральского сознания Цалера, что и в группе “Мумий Тролль”, оказывается, можно эволюционировать, исполняя и рок, и панк, и “новую волну”. Все зависит от первоначальной установки…
Затем Леня взялся за морально-боевую подготовку бывшего диджея и электронщика Дениса. Ему были приобретены специальные клавиши и картриджи последней модели, а в паузах между репетициями Леня играл с Денисом в “вопросы-ответы”. “Ты понимаешь, что выступаешь в составе группы, которая через десять лет станет легендой?” – пытал менеджер “Троллей” бывшего студента музучилища имени Гнесиных. Несмотря на нечеловеческую рассеянность, Денис кожей догадывался, что с Леней лучше не спорить. И вежливо соглашался.
…За сыгранность “Троллей” Бурлаков волновался в последнюю очередь – все-таки в группе собрались профессионалы с опытом гастрольной деятельности. Куда больше его тревожила нестабильность состава.
“Пока критики поймут, что во Владивостоке в 80-е выступала одна группа, „Морскую“ и „Икру“ записывала другая, а на сцене играет третья, пройдет как минимум полгода”, – задумчиво рассуждал Бурлаков. “Не вопрос, – радостно подхватывал я его очередную авантюру. – В конце концов, в качестве примера всегда можно привести „Аквариум“. Там кадровый вопрос вообще бьет все рекорды – только что они опять поменяли очередную ритм-секцию”.
На том и порешили. Когда в Балашиху приехал Лагутенко, и группа и мифология были в полной боевой готовности.
Перед выездом в тур мы провели небольшой медиатренинг с Ильей. Я предложил Лагутенко сыграть роль участника популярной телепередачи “Акулы пера”, которого журналисты попросят рассказать об отличиях между автором композиций группы “Мумий Тролль” и образами героев его песен.
Илья отнесся к заданию серьезно и выдал в ответ примерно следующее (цитирую по памяти): “Мое творчество не автобиографично, а виртуально. В песнях моделируется вторая реальность, в которой живут свои герои. С этими героями мы стоим на одной и той же платформе, только заходим в разные вагоны подошедшего поезда”.
Я половины не понял, но мне понравилось. При желании Илья умел произвести впечатление. Тут в нашу беседу вмешался Бурлаков, который внезапно заявил: “А мне бы хотелось как-то связать твой миф в России с мифом о Марке Болане во всем мире… Может, вам на концертах исполнять какую-нибудь кавер-версию из репертуара T.Rex?”
Илья отреагировал мгновенно: “Когда я стану рок-звездой международного уровня, я, возможно, спою песню „From Russia With Love“ – из кинофильма 60-х годов про Джеймса Бонда. А пока я буду петь свои песни”.
Для меня эта беседа двух школьных друзей оказалась познавательной. Главный вывод, который я сделал, – что и у Лагутенко, и у Бурлакова есть масса собственных идей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
В ожидании открытия метро мне было о чем подумать. В четыре часа утра Бурлаков поведал мне новость, что клавишник Алик Краснов, записывавший “Икру” и “Морскую”, уходит из группы. Администрация дальневосточного филиала “Shell”, в котором он трудился, чувствуя, что теряет ценного сотрудника, предложила ему в качестве компенсации квартиру. И Краснов сломался. Это было нормально, поскольку тогда в “Троллях” “моментом истины” была дилемма: или группа, или квартира. И каждый решал ее по-своему.
4. Под крылом сильной компании
Говоря про феномен “Мумий Тролля”, неизбежно, как на риф в тумане, натыкаешься на фигуру Леонида Бурлакова, широкой публике почти не известного. Потому что в основе столь громкого успеха “Троллей” лежит уникальный симбиоз яркого таланта Лагутенко как артиста и организаторского гения Бурлакова как продюсера.
Журнал “ОМ”, 1997 год
…Жизнь продолжалась, и самое время было вспомнить, что через месяц “Мумий Тролль” выезжает в супертур по стране. А концертного состава у Лагутенко все еще не было. Это выглядело очень по-русски – получить предоплату за десятки концертов, а потом начать набирать музыкантов. Во время летнего промо-тура по Приморью “Троллями” была обкатана ритм-секция: Сдвиг—Пунгин. Там же спонтанно нарисовалась 17-летняя бэк-вокалистка Олеся Ляшенко. К слову, очень в тему – женских вокальных партий на “Морской” и “Икре” было выше крыши.
Затем на дне рождения поэта Ильи Кормильцева Бурлаков почему-то вспомнил о недостающем гитаристе, а текстовик “Наутилус Помпилиуса” почему-то вспомнил, что у него такой гитарист, кажется, есть. Откуда-то из– под стола именинник достал черно-белую фотографию, на которой красовался похожий на кудрявого Диониса Юра Цалер. Лидер малоизвестной панк-группы “Птица Зу” не так давно перебрался из Первоуральска в Москву, где учил Кормильцева игре на акустической гитаре.
Пока мы с Бурлаковым не без волнения разглядывали кандидата на роль троллевского Джимми Пейджа, Кормильцев вспомнил, что у него в квартире валяется целый склад компакт-дисков “Наутилуса”, которые неплохо было бы продать – скажем, во Владивостоке. Два поэта договорились очень быстро – оптовая цена оказалась символической. Бонусом прилагался телефон Юры Цалера и его фотография – чтобы оперативно выслать Илье в Лондон. Как показали дальнейшие события, эта сделка была совершена поистине на небесах…
Еще через несколько дней московские приятели Бурлакова подогнали нам клавишника Дениса, по иронии судьбы жутко похожего на ушедшего из группы Алика Краснова, изображенного на обложке “Икры”. В итоге получалось, что как будто из группы никто не уходил и никто не приходил. Порой это напоминало сон, но в кратчайшие сроки кадровый вопрос оказался решен.
Затем в окрестностях подмосковной Балашихи была арендована двухэтажная дача, в которой происходили первые репетиции того, что критики назовут вскоре “концертным феноменом „Троллей“”. Дачу нарекли “Мумий Домом”, тут же придумав ей звонкую мифологию, – мол, находится она невдалеке от того места, где бросилась под поезд эксцентричная Анна Каренина. Журналисты весь этот бред не без удовольствия хавали. И они, и мы были довольны происходящим.
…Времени оставалось в обрез – Илья прилетал из Лондона буквально за неделю до начала тура. И тут Бурлаков проявил себя как тонкий психолог и менеджер высокого полета. В первую очередь ему надо было создать в коллективе рабочую атмосферу. Вначале он пролечил мозги Цалеру, который приехал на “военные сборы” со странным настроением – типа “раньше я занимался музыкой, а теперь работаю в группе „Мумий Тролль“”.
В лучших традициях российского педагогического искусства Леней была проведена беседа – с прослушиванием наиболее ярких образцов брит-попа в качестве саундтрека. Не прошло и трех дней, как Бурлаков донес до первоуральского сознания Цалера, что и в группе “Мумий Тролль”, оказывается, можно эволюционировать, исполняя и рок, и панк, и “новую волну”. Все зависит от первоначальной установки…
Затем Леня взялся за морально-боевую подготовку бывшего диджея и электронщика Дениса. Ему были приобретены специальные клавиши и картриджи последней модели, а в паузах между репетициями Леня играл с Денисом в “вопросы-ответы”. “Ты понимаешь, что выступаешь в составе группы, которая через десять лет станет легендой?” – пытал менеджер “Троллей” бывшего студента музучилища имени Гнесиных. Несмотря на нечеловеческую рассеянность, Денис кожей догадывался, что с Леней лучше не спорить. И вежливо соглашался.
…За сыгранность “Троллей” Бурлаков волновался в последнюю очередь – все-таки в группе собрались профессионалы с опытом гастрольной деятельности. Куда больше его тревожила нестабильность состава.
“Пока критики поймут, что во Владивостоке в 80-е выступала одна группа, „Морскую“ и „Икру“ записывала другая, а на сцене играет третья, пройдет как минимум полгода”, – задумчиво рассуждал Бурлаков. “Не вопрос, – радостно подхватывал я его очередную авантюру. – В конце концов, в качестве примера всегда можно привести „Аквариум“. Там кадровый вопрос вообще бьет все рекорды – только что они опять поменяли очередную ритм-секцию”.
На том и порешили. Когда в Балашиху приехал Лагутенко, и группа и мифология были в полной боевой готовности.
Перед выездом в тур мы провели небольшой медиатренинг с Ильей. Я предложил Лагутенко сыграть роль участника популярной телепередачи “Акулы пера”, которого журналисты попросят рассказать об отличиях между автором композиций группы “Мумий Тролль” и образами героев его песен.
Илья отнесся к заданию серьезно и выдал в ответ примерно следующее (цитирую по памяти): “Мое творчество не автобиографично, а виртуально. В песнях моделируется вторая реальность, в которой живут свои герои. С этими героями мы стоим на одной и той же платформе, только заходим в разные вагоны подошедшего поезда”.
Я половины не понял, но мне понравилось. При желании Илья умел произвести впечатление. Тут в нашу беседу вмешался Бурлаков, который внезапно заявил: “А мне бы хотелось как-то связать твой миф в России с мифом о Марке Болане во всем мире… Может, вам на концертах исполнять какую-нибудь кавер-версию из репертуара T.Rex?”
Илья отреагировал мгновенно: “Когда я стану рок-звездой международного уровня, я, возможно, спою песню „From Russia With Love“ – из кинофильма 60-х годов про Джеймса Бонда. А пока я буду петь свои песни”.
Для меня эта беседа двух школьных друзей оказалась познавательной. Главный вывод, который я сделал, – что и у Лагутенко, и у Бурлакова есть масса собственных идей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124