В побег решили идти...
- Вот делать людям нечего! - подивилась Маша. - Ну, Клавку я
предупредила, а дедка пускай Пузырек предупреждает...
- А Лешу? - встревожился Ромка.
Маша хихикнула.
- Да Леша-то он в "конуру" и носа не кажет... Не знал, что ли?
- Тихо! - шикнула на них Лика. - К подъезду идет. Куклу надо найти. В
прошлый раз она на третьем этаже была... Этот скок куда? На третий?
- Нет, это наружу... А на третий - через две комнаты.
- А вы его пока по второму поводите. - Лика предвкушающе пожала Ромке
локоть и выскользнула в дверь, тоже налетев на что-то по дороге.
Никита Кляпов шел сквозь второй этаж, и душа его корчилась, как на
угольях. Споткнувшись об очередной ни на что не похожий предмет, он
надолго столбенел, с ужасом вглядываясь в уродливые, но вполне узнаваемые
формы.
- Да, - с отчаянием говорил он. - Я понимаю... Это злая карикатура...
Но вы правы... Мы живем в уродливых домах и делаем уродливые вещи... Мы
забыли, что такое красота...
А вокруг, умножая его муки, мерещились, роились глумливые бестелесные
шепотки:
- Что он сказал?..
- Карикатура...
- Злая...
- Ой, держите меня!..
Ему все время казалось, что из черных дверных проемов слышатся смешки
и сдавленные постанывания, а однажды почудился даже мужской голос. Тихо,
но довольно отчетливо голос произнес с удивлением:
- Ну, такого дурака здесь еще не было...
Кляпов выпрямился и сорвал очки. Комната дрогнула, утратила
очертания.
- Да! - чуть ли не с вызовом хрипло сказал он в черное расплывшееся
кляксой пятно проема. - И это унижение предстоит еще всей Земле - узнать,
насколько ничтожен наш убогий самодовольный разум... Но мы упорны, мы
готовы учиться мыслить по-новому...
Несколько секунд в проеме было тихо и гулко, а потом темнота
взвизгнула и расхохоталась в лицо Кляпову. Хохот, впрочем, тут же
оборвался.
Никита бросился к дверному проему, нацепив на ходу очки, чтобы не
вписаться ненароком в косяк. Вспыхнул свет, поплыли смутные тени. Комната
была пуста. В углу криво торчало какое-то металлическое сооружение,
напоминающее огрызок койки. А рядом на полу лежала книга. Увесистый серый
томик с золотым тиснением.
Никита приблизился и почему-то присел перед книгой на корточки. Как
перед костерком. Взял в руки, прочел название, удивился, раскрыл с
трепетом. Ошеломленно полистал, затем снял очки и принялся лихорадочно их
протирать. Надел снова. Медленно пролистал всю книгу от начала до конца и
поднял застывшее лицо.
- Возможно... - процедил он, а в глазах у самого плавилось страдание.
- Я вполне допускаю, что даже творения лучших наших умов для вас - не
более чем набор серых пятнышек... что лишь некоторые, самые гениальные
строки достойны пощады...
Кто-то нежно тронул его за плечо, и Никита оглянулся.
Перед ним стояла кукла Маша.
...Ах, если бы он тогда потерял сознание! Но Никите Кляпову было
отказано даже в этом. Дальше предобморочной слабости дело не пошло. Он так
и не смог отбиться от нежных четырехпалых ручек белесого безликого
страшилища. С плотно зажмуренными глазами, извиваясь в тщетных попытках
отползти, он чувствовал, как эти ручки лезут к нему под рубашку и довольно
сноровисто управляются с пуговицами брюк.
- Не надо... - рыдал он. - Только не это... Я не хочу...
И, видит Бог, это была чистая правда. Ничего подобного Кляпов не
хотел. Но тут, к ужасу Никиты, мужское его начало предательски
встрепенулось в ласковых пальчиках и повело себя вполне самостоятельно.
- Нет... - стонал Никита. - Не сметь!..
В гробу оно видело его приказы. Внезапно Кляпову вспомнилось, что в
момент прощания с жизнью нечто подобное бывает и с висельниками. Он разжал
на секунду веки, увидел движение мощного, как дирижабль, бедра, дернулся
из последних сил, но был оседлан. Дальше уже пошла агония.
- Да... Да... - всхлипывал он. - Я... понимаю... Я готов... пройти...
и через это...
А вокруг ржали, взвизгивали и ухали черные дверные проемы.
- Да что за базар-вокзал? - в недоумении спросил Крест, берясь обеими
руками за края люка и осторожно выглядывая из тарелки.
- С новеньким знакомятся, - процедил Василий. Он сидел на корточках в
одной из неглубоких ниш и выкладывал капсулы из лопнувшего пластикового
мешка. - Ты мне лучше скажи, почему скрипота молчит!
Под скрипотой имелся в виду люк летающей тарелки, так, кстати, до сих
пор и не закрывшийся.
15
Отверзлись вещие зеницы...
Александр Пушкин
Каким образом Никите Кляпову удалось выбраться из дьявольского
здания, он не помнил. Кажется, пытался выброситься в окно, а дальше... А
дальше в памяти зияла дыра. Во всяком случае, опомнился Никита, лишь
оказавшись снаружи. Пятиэтажка сияла огнями. Яркие цветные пятна окон,
проплавившие сумрак, представились ему на секунду отверстыми топками
адских печей. В одних топках пламя еле тлело вишнево-розовым, в других
полыхало желтым, а кое-где окрашено было в бледно-фиолетовые денатуратные
тона. Там, должно быть, использовался пропан... Судя по взвизгам и
выкрикам, в доме продолжали бесноваться и ликовать.
Боже, что это было?..
Униженный, уничтоженный, разбитый, Никита Кляпов стоял возле первого
подъезда, поддерживая треснувшие по шву брюки с оторванными в борьбе
пуговицами. Очки, надо полагать, тоже остались в той страшной комнате. С
немым укором в беспомощных близоруких глазах Кляпов повернулся к огромному
холодноватому мерцанию на горизонте.
Внезапно вспомнилась устройство мира по Данте: в центре - ад, а
вокруг - сферы света... В данном случае адом несомненно была пятиэтажка...
"Туда..." - Эта мысль возникла даже не в голове - она толкнулась в
груди. И Никита, спотыкаясь, побрел на свет.
Он отошел от дома шагов на двадцать, когда бледное зыбкое мерцанье
впереди как-то странно передернулось и вроде бы чуть отступило. Кляпов
замер оторопело, потом догадался оглянуться - и чуть не уронил штаны.
Пятиэтажка сзади - исчезла. Сначала Никита решил, что она погасила окна и
растворилась в общем сумраке. Но нет, ее просто не было. Кляпов, конечно,
страдал близорукостью, но не до такой же степени, чтобы не различить в
двадцати шагах серую прямоугольную громаду!
"Вот оно что... - догадался он наконец. - Проверяют... Хотят знать,
как мы реагируем на..."
А собственно, на что?
Никита припомнил весь этот постыдный кошмар, приключившийся с ним в
исчезнувшей теперь за ненадобностью пятиэтажке, и вынужден был признать,
что смысл испытания ему по-прежнему непонятен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
- Вот делать людям нечего! - подивилась Маша. - Ну, Клавку я
предупредила, а дедка пускай Пузырек предупреждает...
- А Лешу? - встревожился Ромка.
Маша хихикнула.
- Да Леша-то он в "конуру" и носа не кажет... Не знал, что ли?
- Тихо! - шикнула на них Лика. - К подъезду идет. Куклу надо найти. В
прошлый раз она на третьем этаже была... Этот скок куда? На третий?
- Нет, это наружу... А на третий - через две комнаты.
- А вы его пока по второму поводите. - Лика предвкушающе пожала Ромке
локоть и выскользнула в дверь, тоже налетев на что-то по дороге.
Никита Кляпов шел сквозь второй этаж, и душа его корчилась, как на
угольях. Споткнувшись об очередной ни на что не похожий предмет, он
надолго столбенел, с ужасом вглядываясь в уродливые, но вполне узнаваемые
формы.
- Да, - с отчаянием говорил он. - Я понимаю... Это злая карикатура...
Но вы правы... Мы живем в уродливых домах и делаем уродливые вещи... Мы
забыли, что такое красота...
А вокруг, умножая его муки, мерещились, роились глумливые бестелесные
шепотки:
- Что он сказал?..
- Карикатура...
- Злая...
- Ой, держите меня!..
Ему все время казалось, что из черных дверных проемов слышатся смешки
и сдавленные постанывания, а однажды почудился даже мужской голос. Тихо,
но довольно отчетливо голос произнес с удивлением:
- Ну, такого дурака здесь еще не было...
Кляпов выпрямился и сорвал очки. Комната дрогнула, утратила
очертания.
- Да! - чуть ли не с вызовом хрипло сказал он в черное расплывшееся
кляксой пятно проема. - И это унижение предстоит еще всей Земле - узнать,
насколько ничтожен наш убогий самодовольный разум... Но мы упорны, мы
готовы учиться мыслить по-новому...
Несколько секунд в проеме было тихо и гулко, а потом темнота
взвизгнула и расхохоталась в лицо Кляпову. Хохот, впрочем, тут же
оборвался.
Никита бросился к дверному проему, нацепив на ходу очки, чтобы не
вписаться ненароком в косяк. Вспыхнул свет, поплыли смутные тени. Комната
была пуста. В углу криво торчало какое-то металлическое сооружение,
напоминающее огрызок койки. А рядом на полу лежала книга. Увесистый серый
томик с золотым тиснением.
Никита приблизился и почему-то присел перед книгой на корточки. Как
перед костерком. Взял в руки, прочел название, удивился, раскрыл с
трепетом. Ошеломленно полистал, затем снял очки и принялся лихорадочно их
протирать. Надел снова. Медленно пролистал всю книгу от начала до конца и
поднял застывшее лицо.
- Возможно... - процедил он, а в глазах у самого плавилось страдание.
- Я вполне допускаю, что даже творения лучших наших умов для вас - не
более чем набор серых пятнышек... что лишь некоторые, самые гениальные
строки достойны пощады...
Кто-то нежно тронул его за плечо, и Никита оглянулся.
Перед ним стояла кукла Маша.
...Ах, если бы он тогда потерял сознание! Но Никите Кляпову было
отказано даже в этом. Дальше предобморочной слабости дело не пошло. Он так
и не смог отбиться от нежных четырехпалых ручек белесого безликого
страшилища. С плотно зажмуренными глазами, извиваясь в тщетных попытках
отползти, он чувствовал, как эти ручки лезут к нему под рубашку и довольно
сноровисто управляются с пуговицами брюк.
- Не надо... - рыдал он. - Только не это... Я не хочу...
И, видит Бог, это была чистая правда. Ничего подобного Кляпов не
хотел. Но тут, к ужасу Никиты, мужское его начало предательски
встрепенулось в ласковых пальчиках и повело себя вполне самостоятельно.
- Нет... - стонал Никита. - Не сметь!..
В гробу оно видело его приказы. Внезапно Кляпову вспомнилось, что в
момент прощания с жизнью нечто подобное бывает и с висельниками. Он разжал
на секунду веки, увидел движение мощного, как дирижабль, бедра, дернулся
из последних сил, но был оседлан. Дальше уже пошла агония.
- Да... Да... - всхлипывал он. - Я... понимаю... Я готов... пройти...
и через это...
А вокруг ржали, взвизгивали и ухали черные дверные проемы.
- Да что за базар-вокзал? - в недоумении спросил Крест, берясь обеими
руками за края люка и осторожно выглядывая из тарелки.
- С новеньким знакомятся, - процедил Василий. Он сидел на корточках в
одной из неглубоких ниш и выкладывал капсулы из лопнувшего пластикового
мешка. - Ты мне лучше скажи, почему скрипота молчит!
Под скрипотой имелся в виду люк летающей тарелки, так, кстати, до сих
пор и не закрывшийся.
15
Отверзлись вещие зеницы...
Александр Пушкин
Каким образом Никите Кляпову удалось выбраться из дьявольского
здания, он не помнил. Кажется, пытался выброситься в окно, а дальше... А
дальше в памяти зияла дыра. Во всяком случае, опомнился Никита, лишь
оказавшись снаружи. Пятиэтажка сияла огнями. Яркие цветные пятна окон,
проплавившие сумрак, представились ему на секунду отверстыми топками
адских печей. В одних топках пламя еле тлело вишнево-розовым, в других
полыхало желтым, а кое-где окрашено было в бледно-фиолетовые денатуратные
тона. Там, должно быть, использовался пропан... Судя по взвизгам и
выкрикам, в доме продолжали бесноваться и ликовать.
Боже, что это было?..
Униженный, уничтоженный, разбитый, Никита Кляпов стоял возле первого
подъезда, поддерживая треснувшие по шву брюки с оторванными в борьбе
пуговицами. Очки, надо полагать, тоже остались в той страшной комнате. С
немым укором в беспомощных близоруких глазах Кляпов повернулся к огромному
холодноватому мерцанию на горизонте.
Внезапно вспомнилась устройство мира по Данте: в центре - ад, а
вокруг - сферы света... В данном случае адом несомненно была пятиэтажка...
"Туда..." - Эта мысль возникла даже не в голове - она толкнулась в
груди. И Никита, спотыкаясь, побрел на свет.
Он отошел от дома шагов на двадцать, когда бледное зыбкое мерцанье
впереди как-то странно передернулось и вроде бы чуть отступило. Кляпов
замер оторопело, потом догадался оглянуться - и чуть не уронил штаны.
Пятиэтажка сзади - исчезла. Сначала Никита решил, что она погасила окна и
растворилась в общем сумраке. Но нет, ее просто не было. Кляпов, конечно,
страдал близорукостью, но не до такой же степени, чтобы не различить в
двадцати шагах серую прямоугольную громаду!
"Вот оно что... - догадался он наконец. - Проверяют... Хотят знать,
как мы реагируем на..."
А собственно, на что?
Никита припомнил весь этот постыдный кошмар, приключившийся с ним в
исчезнувшей теперь за ненадобностью пятиэтажке, и вынужден был признать,
что смысл испытания ему по-прежнему непонятен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75