- Вы были женаты? - пораженно спросила Лика, тщетно пытаясь
представить себе женщину, согласившуюся выйти замуж за Никиту Кляпова.
- Да... - вздохнул он, зачем-то осматривая кончик своего ломика. -
Сказала, что я гублю не только себя, но и всю семью... Понимаете, у меня
были неприятности... Как бы это выразиться?.. Политического характера...
- У вас?!
Диссидентов Лика представляла как-то, знаете, по-другому.
- Да, - смущенно улыбаясь, признался Никита. - Хотя сам я - ни сном,
ни духом... Просто работал в обществе книголюбов, заведовал, как ни
странно, клубами... И вот организовали там один такой клуб... Честно
сказать, я так до сих пор и не понял, что они, собственно, натворили, но
шум был большой. Председателя общества выгнали из партии, меня,
естественно, уволили - ну и жена... испугалась, короче...
- Йест! - пронзительно предупредил Телескоп.
Оба обернулись. Действительно, в трех шагах от них стоял жилистый
сухощавый Крест и с ленивой усмешкой оглядывал Никиту.
- Начальнице!.. - издевательски-вежливо осклабился он, отпуская
полупоклон в сторону Лики, после чего вновь повернулся к Кляпову. - Ты!
Трекало! Слазь с метлы! Там у тебя широкий фронт работ...
И Лика увидела, как Никита (пусть смешной, но все же культурный,
интеллигентный человек) на глазах увядает, опадает... Вот он поглядел на
нее виновато, ссутулился - и побрел прочь. Лика растерянно смотрела ему
вслед. Как-то так вышло, что из ее жизненного опыта напрочь выпала
знакомая многим девушкам ситуация: любезничаешь, скажем, с молоденьким
солдатиком - и тут подходит старший по званию...
- Никита!
Он остановился.
- Что вы ему позволяете!.. Как же так можно?..
Перегнул палку Крест, ох, перегнул... Не учел, что Никита - из тех
людей, вытирать об которых ноги можно до бесконечности. Если наедине. Но
при свидетелях-то зачем?..
Секунду сутулая спина под белой складчатой простынкой была
неподвижна. Потом вдруг судорожно передернулась, и Никита Кляпов медленно
повернулся к Кресту. Вперив в уголовника совершенно безумный взор, он
отцепил от пояса авоську с тремя капсулами и шваркнул оземь. Стискивая
ломик, шагнул вперед, и губы его шевелились, словно Никита затверживал на
память какую-то стихотворную строфу.
- Ты! Ерш опомоенный! - пронзительным, срывающимся на фальцет голосом
выкрикнул он, глядя Кресту в глаза. - Гуливаном? Горлохватом
набушмачился?.. Осину - не гну! Устриг?
Оцепенела не только Лика - оцепенел и Крест. Повторялась история с
Валаамовой ослицей. Во всяком случае, Никита Кляпов, внезапно заговоривший
по-свойски, представлял из себя не меньшее чудо.
Но Никита, увы, непредумышленно повторил при этом ошибку самого
Креста. Такие слова следовало произносить с глазу на глаз, но уж никак не
в присутствии Лики...
Опомнясь, Крест с искаженным лицом шагнул навстречу и вырвал ломик из
рук Никиты. Из-за дальней опоры немедленно вылетела зловещая торпеда
надзорки. И тут в игру вмешалось еще одно действующее лицо.
- Йоц! Йоц! - Взъерошив от восторга седую шерстку, Телескоп запрыгал
вокруг Креста, одной лапкой прижимая к груди пакет, а другой (чтобы
уточнить, кого именно здесь зовут ершом) тыча в онемевшего от злобы
уголовника.
По гроб жизни должен быть Никита Кляпов благодарен Телескопу за
безумный этот поступок. Ломик свистнул и с хрустом опустился на непрочный
череп зверька. Вместо того, чтобы опуститься на столь же непрочный череп
самого Никиты.
Запоздало треснул неслыханной силы разряд. Никиту отшвырнуло. Крест
подпрыгнул, выронил ломик и упал, как бы сразу прилипнув всем телом к
стеклистому покрытию. Даже попятившаяся Лика, которую от места щелчка
отделяло несколько шагов, - и та ощутила, как волосы ее шевельнулись и
затрещали.
Надзорка ткнулась хищным чернильным рылом в голову лежащего и
замерла, словно овчарка, готовая кинуться снова при малейшем движении.
Никита подскочил к бессильно разбросавшему лапки Телескопу, стал на
колени, дотронулся со страхом. Хрустальные глазищи остановились,
обессмыслились. Зверек уже не дышал. Забрызганный алыми каплями
полуразвернувшийся пакет лежал рядом.
"А кровь - как у нас, красная..." - с интересом подумал кто-то за
Никиту Кляпова.
Тут он услышал полувскрик-полувсхлип - и обернулся. Лика, округлив
глаза и зажав рот пальцами обеих рук, отступала к стене. Никита перевел
взгляд на лежащего рядом Креста - и сам чуть не заорал, настолько это было
жутко. Надзорка, растягиваясь и изгибаясь, налезала на бесчувственное
тело, надеваясь на него, как резиновая перчатка на руку. Наружу теперь
торчали только большие ступни, повернутые пальцами друг к другу. На глазах
Никиты змеящаяся бликами тварь обволокла Креста целиком, потом
сократилась, словно разом переварив, - и неспешно потекла прочь.
Вид, пусть не принадлежащего человеку, но все же мертвого тела потряс
всех настолько, что даже у словоохотливого Сократыча отнялся язык. Люди
стояли вокруг Телескопа в боязливом оторопелом молчании, нарушаемом лишь
всхлипами Лики.
- Васька знает?.. - тихо, почти шепотом спросил кто-то.
- Побежали за ним... - так же негромко ответили ему.
Потом толпу раздвинуло, и к распростертому тельцу шагнул Василий. Все
взглянули ему в лицо и тут же отвели глаза. Смотреть сейчас на Василия
было страшновато. Несколько секунд он неподвижно стоял над Телескопом,
потом медленно присел на корточки и заметно дрогнувшей рукой огладил
нежную серебристую шерстку. В гулкой остолбенелой тишине пронзительный
щебет побирушек казался особенно громким. Зверьки уже знали о случившемся.
- Кто? - глухо спросил Василий.
- Крест, - виновато сказал Никита.
- Где?..
К Василию приблизился Пузырек.
- Вась... - гримасничая от сочувствия, начал он. - Ну ведь не
человека же, ну... Не надо, Вась, не связывайся ты... Хватит, пошутил уже
разок с надзорками...
- Где? - повторил Василий, поднимаясь. Смуглое лицо его отяжелело,
стало угрюмым и беспощадным.
- Да нет его!.. Нет!.. - истерически вскрикнула бледная заплаканная
Лика. - Нигде его уже нет!.. Никита! Скажи ему!..
Все, включая Василия, повернулись к Кляпову.
Тот беспомощно скривился, разомкнул было спекшиеся губы, но объяснить
ничего не успел. Толпа раздалась, пропуская непривычно бесцеремонную
надзорку. А дальше на глазах у всех произошло то же самое, чему Лика и
Никита были свидетелями каких-нибудь десять минут назад. Тварь растеклась
глянцевым чернильным пригорком, обволокла пушистый трупик и, сократившись
до прежних размеров, устремилась сквозь шарахнувшуюся толпу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75