Приостановилась, просияла парой совиных глаз и
попятилась, прижимая к груди что-то блеснувшее металлом. Веки Никиты были
полуприкрыты, и зверек, должно быть, счел его спящим. Любопытство одолело,
и лупоглазый стал подбираться поближе к прилегшему у стены человеку.
Никита слегка приподнял голову. Зверек замер. Сокровище, прижимаемое, к
пушистой шерстке имело вид толстого хромированного крюка сантиметров
пятнадцать длиной.
- Зой? - печально осведомился Никита, глядя на железку.
Телескоп воровато оглянулся и пододвинулся почти вплотную.
- Зой! - тихонько свистнул он по секрету.
- Такой симпатичный... - устало упрекнул его Кляпов. - А воруешь...
Телескоп взъерошил шерстку и толкнул Никиту в лодыжку кончиками
розовых пальчиков.
- Сьо зой! - сообщил он, возбужденно указывая куда-то краденой
деталью. - Сли!
- Не понимаю... - сказал Никита, закрывая глаза.
Телескоп не унимался.
- Зой! Сьо зой! Сли! Зьом!..
- В сообщники, что ли, зовешь? - Никита безнадежно усмехнулся. - Нет,
Телескоп, ты уж как-нибудь без меня...
Тот уставил на него недоуменные зыркалы.
- Тьок! - осуждающе чирикнул он - и канул в прозрачных сумерках.
Было очень тихо. Таинственно мерцали айсберги опор. Потом где-то
неподалеку раздался хруст удара, и Никита снова приподнял голову. Кто-то
что-то ломал. Даже ночью. Представилось вдруг, что это оголодавший без
ежедневного приношения Крест вышел тайком разбить пару глыб, - и злорадная
улыбка коснулась пересохших уст Никиты Кляпова. Крест был теперь над ним
не властен. Над ним никто уже был не властен. Даже хозяева...
Однако следует сказать, что удары были какие-то необычные. Не
слышалось, к примеру, выстрелов лопающейся глыбы, металл звякал о металл,
а в промежутках раздавались знакомый рыхлый хруст и шорох, словно от
оползающего по склону песка. Долбили стену... Странно. Никита приподнялся
на локте и повернул голову. Причем где-то совсем рядом долбили - видимо,
неподалеку от завалинки Леши Баптиста... Пойти взглянуть? Никита подумал и
вновь опустился на покрытие. "Меня это не должно волновать, - надменно
напомнил он себе. - Меня уже ничего не должно волновать..."
Хрустящие удары слышались довольно долго, потом смолкли. Никита
задремывал и тут же, вздрогнув, просыпался. Стоило закрыть глаза -
начинались прежние ночные кошмары... Где-то он читал или слышал историю о
том, как старую прачку спросили, что ей снится. И та со вздохом ответила:
"Стираю..." Прачка во сне - стирала. Никита - ломал.
Наконец он вздохнул, сел и, упершись ладонями в покрытие, перенес
крестец ближе к стенке. Привалился спиной и недовольно оглядел
окрестности. Располагавшиеся слева от него пять колонн и впрямь
складывались в некое подобие улицы, и в конце ее Кляпов уловил некое
движение. Всмотрелся. Там, вяло переставляя ноги, брела понурая и
долговязая человеческая фигурка, причем направлялась она именно в сторону
Никиты.
"Ночная жизнь... - подумалось ему. - Вот уж не предполагал, что здесь
по ночам так людно..."
Фигурка тем временем приблизилась, и Никита узнал Ромку. Молодой
человек брел, недоуменно озираясь, словно, попав заполночь в незнакомый
район, высматривал телефон-автомат. Потом безрадостный взгляд его упал на
Кляпова. Ромка остановился, подумал. Потом подошел и сел рядом. Подтянул
колени к груди и обхватил их длинными, как плети, руками.
Оба долго молчали. Наконец Ромка хмуро спросил:
- Ты это... До смерти решил голодать или как?
Никита не ответил. Ромка вздохнул.
- Мне, что ли, тоже с тобой голодовку объявить?.. - молвил он с
тоской в голосе.
Кляпов удивленно повернул к нему голову.
- А вам-то - с чего? - неприязненно осведомился он.
Ромка уныло боднул колени.
- Скучно... - сказал он. - И не спится ни фига!..
- Странно, - заметил Никита. - Уж, казалось бы, вам-то!..
Ромка отнял лоб от колена и с вялым интересом посмотрел на Никиту
Кляпова.
- А чего это ты ко мне на "вы"? Давай на "ты"...
- А я со всем этим миром на "вы", - объяснил Никита. - Я не хочу с
ним близких отношений...
- А-а... - Ромка уважительно взглянул на собеседника, хотя вряд ли
что понял из его последних слов. - А на дедка - не обижайся. Он сам потом
жалел, что насчет мумий загнул... Он вообще-то ничего дедок, хороший...
Произнесено все это было довольно уныло, и сопровождалось еще одним
удрученным вздохом.
- Был сегодня в "конуре", - продолжал Ромка. - Сигарету хотел
намыслить - ни фига! Так, цемент какой-то сыплется... И чего я в эту
тарелку влез?
Он было задумался, как вдруг унылая физиономия его оживилась и стала
совершенно разбойничьей.
- Во! - сказал он. - Точно!.. Пойду сейчас в незаселенку...
- Простите, куда? - не понял Кляпов.
- Ну, где не живет никто... Оборву пару этих... световодов...
Крест-накрест - и перемкну на фиг!
- Зачем? - пораженно спросил Никита.
Ромка поднялся, недобро ухмыляясь.
- А так!.. - бесшабашно отвечал он. - Для интереса. Может, опять
какой прикол получится...

Утро началось со скандала и скандалом продолжилось. Грозный рев Леши
Баптиста ворвался во сны так неожиданно, что Никита Кляпов, по правде
сказать, испугался. Несколько секунд он со страхом глядел на склонившееся
над ним искаженное чугунно-сизое лицо Леши, но вдруг вспомнил, что бояться
ему теперь, собственно, нечего - и снова закрыл глаза.
- Твоя работа? - неистово гремело над ним. - Твоя работа, я тебя
спрашиваю?.. Нет, ты глаза не закрывай!.. Ты ответь!..
Никита лежал в темноте и развлекал себя тем, что жмурился то плотно,
то слабо, отчего под веками возникало причудливое пятно, становясь то
пронзительно-синим, то тускло-багровым.
- Чего разорался? - произнес из пятнистой темноты недовольный голос
Василия.
- Над завалинкой - видел? Видел, что выдолбили?..
- Нет... А чего там?
- Ну пойди посмотри!..
- Так а он тут при чем?
- А чего он тут лежит!..
Кто-то издал негромкое рычание. Наверное, Василий.
- Ты читать умеешь? - тихо проскрежетал его голос, и Никита
представил себе упрямо склоненный лоб Василия и суровый взгляд из-под
сведенных бровей.
- Ну?.. - озадаченно отозвался голос Леши Баптиста.
Дальше, наверное, Василий увлек его в сторонку, и расслышать, что они
там говорят, стало весьма трудно.
- ...голодовку объявил. Станет он тебе стены похабить!..
- Как голодовку? - оторопело переспрашивал Леша. - Я думал: хохма...
Так он серьезно, что ли?..
Голоса удалились, и Никита снова открыл глаза. Утро имело странный
изумрудный оттенок, а верхушки опор отдавали рыжиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75