Экономическая ситуация в стране складывалась не в пользу Баррета Хэмптона, и ему даже пришлось отказаться от дома в Вашингтоне и вернуться в Нью-Йорк, чтобы лично заняться самыми неотложными делами. Ианта же была в ужасе, ведь она лишилась столичного общества. А тем временем весь Вашингтон обсуждал последнюю новость – злодейское убийство Энджи Лейтон и странное исчезновение Эрнеста Лейтона. Причем мнения высказывались самые разные: одни ужасались и возмущались, другие, потупившись, шептали: «Наконец-то мы от них избавились».
Вэнс, склонившись над тарелкой, молча слушал рассказы жены и время от времени кивал, однако думал совсем о другом: увидев живот Карен, он решил, что сделал ошибку, прихватив для беременной женщины верховую лошадь. Покончив с едой, Вэнс поделился с ней своими опасениями, но Карен рассмеялась и сказала, что ехать верхом в ее положении нисколько не опаснее, чем трястись в повозке.
Джеред вернулся домой под вечер и за ужином долго беседовал с Вэнсом. Карен не терпелось остаться с мужем наедине, и она то и дело порывалась подняться из-за стола. Наконец, заметив, что жена нервничает, Вэнс извинился и, сославшись на усталость, покинул столовую. Карен тотчас же последовала за ним, сделав вид, что не заметила улыбки миссис Грин.
Ванную для гостя уже приготовили. Быстро раздевшись, Вэнс со вздохом облегчения погрузился в горячую воду.
– Шесть недель в пути… – пробормотал он. – Ты даже не представляешь как я мечтал о ванне.
Опустившись на колени, Карен провела губкой по его груди и вдруг заметила свежий шрам.
– Как это случилось?! – вскричала она.
– Апачи, – ответил Вэнс. – Но все уже в порядке.
– Но ты мог… – Она побледнела. – Ты мог…
– Но я ведь жив, – улыбнулся Вэнс. Заметив слезы в глазах жены, он привлек ее к себе. – Послушай, давай не будем говорить об этом. Со мной же ничего не случилось…
Внезапно ее руки обвили его шею, и их губы встретились. Поднявшись на ноги, Карен сбросила с себя одежду.
– Откинься назад, – сказала она. – Расслабься, а я помою тебя…
Губка скользила по плечам Вэнса, по его груди, по животу… Шесть недель воздержания! Несмотря на усталость, он все больше возбуждался. Когда же Карен забралась к нему в ванну, Вэнс пробормотал:
– Я больше не могу.
Он вылез из ванны, осторожно вытащил жену из воды и, завернув в широкое полотенце, отнес в постель.
– Боже мой! Я совсем забыл! – вырвалось вдруг у него. Карен встревожилась.
– Что случилось?
– Я… Я имею в виду… Наверное, нам сейчас нельзя этим заниматься, да?
Карен усмехнулась:
– Если мы этого не сделаем, я тебе никогда не прощу.
– Ты уверена, что ничего не случится?
– Абсолютно уверена, – кивнула Карен.
Откинув одеяло, Вэнс приподнял ночную рубашку жены и погладил ее округлившийся живот.
– Мой сын… – прошептал он. – Мой сын…
– Наверное, я стала ужасно толстой, – пробормотала Карен.
– Ты самая прекрасная из женщин, – Вэнс улыбнулся и приложил ухо к' животу жены, – Ты уже что-нибудь чувствуешь?
– Да. – Он хотел приподнять голову, но она придержала его за плечи. – Знаешь, Вэнс…
– М-м?
– Я говорила с Джередом, и он…
Вэнс насторожился; он прекрасно знал, о чем пойдет речь.
– В Сан-Антонио так хорошо, – продолжала Карен. – Здесь, конечно, не Вашингтон, но все равно это настоящий город. И знаешь, Сан-Антонио – как маленький Нью-Йорк в Техасе… Джеред говорит, что тебя здесь очень ценят… Здесь и в Остине.
– Верно, у меня тут есть друзья. Еще со времен войны. Когда наше нынешнее правительство уйдет в отставку, они, без сомнения, займут места «саквояжников».
– Но и ты мог бы войти в правительство.
– Ох, Карен…
– Джеред говорит, что у тебя блестящие перспективы. Вэнс приподнялся и, как всегда в минуты задумчивости, принялся теребить усы.
– Но я этого не хочу, – заявил он.
– Ты только подумай, – настаивала на своем Карен. – Остин… Столичная жизнь…
– Карен…
– Несколько лет в правительства штата, а потом… Потом наверняка место в сенате.
– Карен…
– Подумай об этом, Вэнс. Ты снова окажешься в Вашингтоне, но только не в роли жалкого просителя, вымаливающего какие-то крохи, нет, ты станешь по-настоящему влиятельным человеком. И тебе не придется по шесть недель проводить в седле, не выпуская из рук ружья.
Вэнс откинул с лица жены спутавшиеся золотистые пряди и, сжав пальцами ее грудь, принялся легонько покусывать розовый сосок.
– Вэнс, ох, Вэнс!.. – задыхаясь, закричала Карен. – Это ведь так важно…
– Знаю.
– Но неужели ты хочешь всю жизнь провести на ранчо? Вэнс резко приподнялся.
– А ты хочешь стать такой же, как Берта Грин?
Карен молчала – вопрос мужа озадачил ее. Вэнс поднялся с постели и, пошарив в карманах своей куртки, вытащил табак, бумагу и свернул сигарету. Чиркнув спичкой, прикурил и подошел к окну.
– Говоришь, всю жизнь провести на ранчо? – пробормотал наконец он. – Видишь ли, ранчо – мой дом.
– Но не мой.
– Потому что ты сама этого не хочешь. А моя мать была там счастлива.
– Но я не Элизабет, – заявила Карен.
– Да, конечно. – Вэнс помолчал. – Знаешь, я очень люблю выходить ранним утром из дому. Бывает так тихо… Кажется, слышно, как спускаются тени с гор и как поднимается солнце… Я чувствую запах кедра… И вижу, как ястреб парит высоко в небе… Я слышу шум реки и вижу сверкающие воды… Неужели все это бросить?
– А как же я? Как же наш ребенок? Нас ты можешь бросить?
Пакстон отвернулся от окна. Его глаза сверкали во тьме. Когда же он заговорил, в его голосе звучала угроза.
– Что означают твои слова? – спросил он.
– Не знаю, Вэнс. Просто я хотела сказать… Боюсь, я не выдержу.
– Не говори глупости. – Вэнс снова повернулся к окну. «Нас ты можешь бросить?» – Эти слова жены еще долго звучали у него в ушах.
Несколько дней спусти они въезжали в ворота ранчо.
Увидев их, Билли Хармони расплылся в улыбке.
– Как поживаете, мэм? Рад видеть вас. И знаете, – добавил он, – все парни говорят, что без вас на ранчо очень скучно.
– Спасибо тебе, Билли, – ответила Карен, тронутая словами юноши. – Надеюсь, твои раны зажили?
– Да, мэм, уже давно. – Билли, демонстрируя свою силу, поднял один из тяжелых тюков, навьюченных на мула. – Все в порядке. Вэнс, в загоне стоит фургон с упряжью. А Тед отправился в долину – собирать стадо. Он говорил, что помощники ему бы не помешали.
– Оседлай-ка мне этого мустанга, – распорядился Вэнс. – Увижусь с отцом, а потом сразу же поеду к Теду.
Карен тяжко вздохнула. Они и минуты дома не побыли, а муж уже готов снова уехать. Карен подошла к парадной двери и распахнула ее. В большой комнате топились оба камина. Тут кто-то чихнул, а потом раздался низкий трубный звук – Тру Пакстон высморкался.
– Сеньор Пакстон, вы опять?! – закричала Марайя, выходящая из кухни с кружкой в руке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Вэнс, склонившись над тарелкой, молча слушал рассказы жены и время от времени кивал, однако думал совсем о другом: увидев живот Карен, он решил, что сделал ошибку, прихватив для беременной женщины верховую лошадь. Покончив с едой, Вэнс поделился с ней своими опасениями, но Карен рассмеялась и сказала, что ехать верхом в ее положении нисколько не опаснее, чем трястись в повозке.
Джеред вернулся домой под вечер и за ужином долго беседовал с Вэнсом. Карен не терпелось остаться с мужем наедине, и она то и дело порывалась подняться из-за стола. Наконец, заметив, что жена нервничает, Вэнс извинился и, сославшись на усталость, покинул столовую. Карен тотчас же последовала за ним, сделав вид, что не заметила улыбки миссис Грин.
Ванную для гостя уже приготовили. Быстро раздевшись, Вэнс со вздохом облегчения погрузился в горячую воду.
– Шесть недель в пути… – пробормотал он. – Ты даже не представляешь как я мечтал о ванне.
Опустившись на колени, Карен провела губкой по его груди и вдруг заметила свежий шрам.
– Как это случилось?! – вскричала она.
– Апачи, – ответил Вэнс. – Но все уже в порядке.
– Но ты мог… – Она побледнела. – Ты мог…
– Но я ведь жив, – улыбнулся Вэнс. Заметив слезы в глазах жены, он привлек ее к себе. – Послушай, давай не будем говорить об этом. Со мной же ничего не случилось…
Внезапно ее руки обвили его шею, и их губы встретились. Поднявшись на ноги, Карен сбросила с себя одежду.
– Откинься назад, – сказала она. – Расслабься, а я помою тебя…
Губка скользила по плечам Вэнса, по его груди, по животу… Шесть недель воздержания! Несмотря на усталость, он все больше возбуждался. Когда же Карен забралась к нему в ванну, Вэнс пробормотал:
– Я больше не могу.
Он вылез из ванны, осторожно вытащил жену из воды и, завернув в широкое полотенце, отнес в постель.
– Боже мой! Я совсем забыл! – вырвалось вдруг у него. Карен встревожилась.
– Что случилось?
– Я… Я имею в виду… Наверное, нам сейчас нельзя этим заниматься, да?
Карен усмехнулась:
– Если мы этого не сделаем, я тебе никогда не прощу.
– Ты уверена, что ничего не случится?
– Абсолютно уверена, – кивнула Карен.
Откинув одеяло, Вэнс приподнял ночную рубашку жены и погладил ее округлившийся живот.
– Мой сын… – прошептал он. – Мой сын…
– Наверное, я стала ужасно толстой, – пробормотала Карен.
– Ты самая прекрасная из женщин, – Вэнс улыбнулся и приложил ухо к' животу жены, – Ты уже что-нибудь чувствуешь?
– Да. – Он хотел приподнять голову, но она придержала его за плечи. – Знаешь, Вэнс…
– М-м?
– Я говорила с Джередом, и он…
Вэнс насторожился; он прекрасно знал, о чем пойдет речь.
– В Сан-Антонио так хорошо, – продолжала Карен. – Здесь, конечно, не Вашингтон, но все равно это настоящий город. И знаешь, Сан-Антонио – как маленький Нью-Йорк в Техасе… Джеред говорит, что тебя здесь очень ценят… Здесь и в Остине.
– Верно, у меня тут есть друзья. Еще со времен войны. Когда наше нынешнее правительство уйдет в отставку, они, без сомнения, займут места «саквояжников».
– Но и ты мог бы войти в правительство.
– Ох, Карен…
– Джеред говорит, что у тебя блестящие перспективы. Вэнс приподнялся и, как всегда в минуты задумчивости, принялся теребить усы.
– Но я этого не хочу, – заявил он.
– Ты только подумай, – настаивала на своем Карен. – Остин… Столичная жизнь…
– Карен…
– Несколько лет в правительства штата, а потом… Потом наверняка место в сенате.
– Карен…
– Подумай об этом, Вэнс. Ты снова окажешься в Вашингтоне, но только не в роли жалкого просителя, вымаливающего какие-то крохи, нет, ты станешь по-настоящему влиятельным человеком. И тебе не придется по шесть недель проводить в седле, не выпуская из рук ружья.
Вэнс откинул с лица жены спутавшиеся золотистые пряди и, сжав пальцами ее грудь, принялся легонько покусывать розовый сосок.
– Вэнс, ох, Вэнс!.. – задыхаясь, закричала Карен. – Это ведь так важно…
– Знаю.
– Но неужели ты хочешь всю жизнь провести на ранчо? Вэнс резко приподнялся.
– А ты хочешь стать такой же, как Берта Грин?
Карен молчала – вопрос мужа озадачил ее. Вэнс поднялся с постели и, пошарив в карманах своей куртки, вытащил табак, бумагу и свернул сигарету. Чиркнув спичкой, прикурил и подошел к окну.
– Говоришь, всю жизнь провести на ранчо? – пробормотал наконец он. – Видишь ли, ранчо – мой дом.
– Но не мой.
– Потому что ты сама этого не хочешь. А моя мать была там счастлива.
– Но я не Элизабет, – заявила Карен.
– Да, конечно. – Вэнс помолчал. – Знаешь, я очень люблю выходить ранним утром из дому. Бывает так тихо… Кажется, слышно, как спускаются тени с гор и как поднимается солнце… Я чувствую запах кедра… И вижу, как ястреб парит высоко в небе… Я слышу шум реки и вижу сверкающие воды… Неужели все это бросить?
– А как же я? Как же наш ребенок? Нас ты можешь бросить?
Пакстон отвернулся от окна. Его глаза сверкали во тьме. Когда же он заговорил, в его голосе звучала угроза.
– Что означают твои слова? – спросил он.
– Не знаю, Вэнс. Просто я хотела сказать… Боюсь, я не выдержу.
– Не говори глупости. – Вэнс снова повернулся к окну. «Нас ты можешь бросить?» – Эти слова жены еще долго звучали у него в ушах.
Несколько дней спусти они въезжали в ворота ранчо.
Увидев их, Билли Хармони расплылся в улыбке.
– Как поживаете, мэм? Рад видеть вас. И знаете, – добавил он, – все парни говорят, что без вас на ранчо очень скучно.
– Спасибо тебе, Билли, – ответила Карен, тронутая словами юноши. – Надеюсь, твои раны зажили?
– Да, мэм, уже давно. – Билли, демонстрируя свою силу, поднял один из тяжелых тюков, навьюченных на мула. – Все в порядке. Вэнс, в загоне стоит фургон с упряжью. А Тед отправился в долину – собирать стадо. Он говорил, что помощники ему бы не помешали.
– Оседлай-ка мне этого мустанга, – распорядился Вэнс. – Увижусь с отцом, а потом сразу же поеду к Теду.
Карен тяжко вздохнула. Они и минуты дома не побыли, а муж уже готов снова уехать. Карен подошла к парадной двери и распахнула ее. В большой комнате топились оба камина. Тут кто-то чихнул, а потом раздался низкий трубный звук – Тру Пакстон высморкался.
– Сеньор Пакстон, вы опять?! – закричала Марайя, выходящая из кухни с кружкой в руке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90