Однако он еще и молодой мужчина. Думаю, не стоит говорить тебе о том, что молодые люди иногда позволяют себе… В общем, ведут себя недозволенным образом.
Карен выпрямилась: слова матери показались ей оскорбительными.
– Полагаю, мама, ты рассуждала бы иначе, если бы Альфред состоял на службе ее величества.
– Не груби, пожалуйста. И Альфред – прекрасный молодой человек, хоть и родился в Америке. – Ианта вздохнула, как бы сочувствуя несчастным, появившимся на свет не в Англии. – И вот что, Карен… – продолжала она. – Обещай мне, дорогая, что вы отправитесь в свадебное путешествие в Англию. Альфреду такое путешествие пойдет на пользу.
Карен прикусила губу.
– Но, мама, мы с Альфредом еще ничего не решили. Ианта рассмеялась:
– Дорогая, что значит «не решили»? Пожалуйста, не говори глупости.
Карен вдруг резко приподнялась и пристально посмотрела в глаза матери.
– Но ведь… Альфред же все сказал тебе, не так ли? – пробормотала Ианта.
– Альфреду пришлось внезапно уехать, – ответила Карен. – И мы не говорили о серьезных вещах.
Ианта в изумлении уставилась на дочь. И вдруг, всплеснув руками, воскликнула:
– О Господи, значит, я опередила его. А ведь это был сюрприз. Что ж, раз уж начала, то, пожалуй, надо все тебе сказать.
– Мама, что сказать? – в испуге прошептала девушка. Ианта выпрямилась, улыбнулась.
– Твой отец зашел ко мне перед тем, как отправился спать. Он был в отличном расположении духа, даже улыбался! И сказал, что у них с Альфредом состоялся серьезный разговор и они решили… Ох, ты же ничего не знаешь…
– Мама, пожалуйста, говори! – взмолилась Карен.
– Альфред и папа назначили день венчания. Оно состоится в июле, четвертого числа, разумеется. По-моему, день выбран очень удачно. Официально об этом будет объявлено на приеме, который мы устроим через неделю. – Встав со стула, Ианта обняла дочь. – Я так рада за тебя, дорогая…
Карен оцепенела. Она не могла вымолвить ни слова. Итак, вскоре ей предстоит стать миссис Уитакер. А ведь она вовсе не собиралась выходить замуж за Альфреда…
Глава 4
Войдя утром в спальню молодой хозяйки, Ретта увидела, что лицо девушки опухло и покраснело от слез. К тому же Карен спала в платье. Негритянка пристально посмотрела на нее. Видно, бедняжка долго плакала, прежде чем заснула. Наклонившись над девушкой, Ретта осторожно коснулась ее плеча.
– Карен, детка, – прошептала она, – пора вставать, малышка.
Карен медленно открыла глаза и посмотрела в окно. Тучи… Мрачные темные тучи.
– Доброе утро, детка, – улыбнулась служанка. – Хочешь поговорить?
– Нет, Ретта, – с грустью в голосе ответила Карен, – Я должна в одиночестве обо всем подумать. А впрочем… мне просто надо принять ванну. Только не готовь чай, я позавтракаю с папой.
Поднявшись с кровати, Карен сняла измятое платье и накинула халат. Затем молча вышла в коридор и – по-прежнему молча – прошла в соседнюю комнату, где обычно принимала ванну. Лишь оказавшись в воде, она воскликнула:
– Ох, какая горячая! Спасибо тебе, Ретта.
В это утро Карен нежилась в горячей воде дольше, чем обычно. Наконец выбравшись из ванны, растерлась полотенцем и вернулась к себе в комнату, где ее уже ждала Ретта. Девушка выбрала скромное розовое платье, даже слишком скромное – ей хотелось в это утро понравиться отцу, хотелось разжалобить его…
Мистер Хэмптон сидел за длинным столом, и перед ним все еще стояла пустая тарелка. От его чашки с горячим кофе исходил изумительный аромат. Баррет внимательно читал газету, но, услышав шаги дочери, тотчас же поднялся и поспешил навстречу.
– Доброе утро, Карен, – сказал он. – Садись, пожалуйста. Росс, принеси-ка моей дочери чаю. И позаботься о сытном завтраке для нее, пусть немного поправится.
– Спасибо, папа, я не голодна. Достаточно и чая. Баррет выдвинул для дочери стул.
– Почему бы тебе не позавтракать по-человечески? Ты ведь совсем ничего не ешь. – Он повернулся к Россу, принесшему изящный фарфоровый чайник и чашку с блюдцем для Карен: – Пожалуйста, унеси отсюда эту тарелку, а то я газету испачкаю.
Дворецкий молча кивнул и убрал раздражавшую хозяина тарелку.
– Итак, – снова заговорил Баррет, – расскажи мне обо всем. У вас с Альфредом все решено, не так ли? Мы с твоей матерью очень за тебя рады.
Карен попыталась улыбнуться.
– Я рада… что вы рады, папа, – пробормотала она. Мистер Хэмптон кивнул и продолжал:
– Да, кстати… Альфред пригласил нас сегодня на заседание палаты представителей. К ним должен обратиться какой-то болван из Техаса. Можешь не сомневаться, будет очень весело.
Карен похолодела. Болван из Техаса? Да ведь это же, наверное, Вэнс Пакстон! Сможет ли она смотреть на него, не покраснев? Впрочем, у нее не было выбора.
– Альфред уже пригласил меня, папа, и я сказала ему, что приеду, – проговорила девушка.
– Вот и хорошо. Мы попросим Херманна отвезти нас в город пораньше. И зайдем в сенатский клуб перекусить. Ты не против?
– Конечно, не против, вот только…
Но Баррет уже снова взялся за свою газету.
– О черт! – вскричал он неожиданно. – Эти болваны ничего не понимают в бизнесе!
– Папа… – с мольбой в голосе проговорила девушка. Баррет поднял голову.
– Что ты сказала? Ах да, извини, – буркнул он и вновь уткнулся в газету.
Карен тихонько вздохнула.
Они выехали из дома задолго до полудня, чтобы успеть пообедать в клубе и лишь потом отправиться в палату представителей. Херманн направил экипаж по Массачусетс-авеню, а потом выехал на улицу, где было множество магазинов и кафе. В одном из этих заведений – в маленьком французском кафе – Баррет, внявший уговорам дочери, согласился отобедать. Карен часто здесь бывала, и для нее это кафе являлось крохотным уголком Европы, уютным местом, где собирались художники, поэты и просто острословы.
Однако на сей раз посетителей было немного. Лишь за одним из столиков сидели трое молчаливых, небрежно одетых мужчин, а рядом с ними – месье Клеман с женой, то есть хозяева заведения. Узнав вошедшую в кафе Карен, галантный француз тотчас же поспешил ей навстречу и поцеловал протянутую молодой леди руку.
– Ах, мадемуазель Хэмптон, как приятно видеть вас в нашем заведении, – проговорил он с едва уловимым акцентом.
– Месье Клеман, это мой отец, – представила Карен Баррета.
– Чрезвычайно рад, месье, – поклонился француз, протягивая Хэмптону руку.
– Надеюсь, у вас найдется что-нибудь… подходящее для американских желудков, – сказал Баррет. – И, кстати, мы торопимся.
– Да-да, разумеется. Хотя кто же в Вашингтоне не торопится… а ведь торопиться очень вредно для пищеварения. – Клеман подвел отца с дочерью к столику у окна и заверил их, что обслужит «молниеносно».
– Кажется, вы с хозяином знакомы, – поморщившись, проговорил Баррет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Карен выпрямилась: слова матери показались ей оскорбительными.
– Полагаю, мама, ты рассуждала бы иначе, если бы Альфред состоял на службе ее величества.
– Не груби, пожалуйста. И Альфред – прекрасный молодой человек, хоть и родился в Америке. – Ианта вздохнула, как бы сочувствуя несчастным, появившимся на свет не в Англии. – И вот что, Карен… – продолжала она. – Обещай мне, дорогая, что вы отправитесь в свадебное путешествие в Англию. Альфреду такое путешествие пойдет на пользу.
Карен прикусила губу.
– Но, мама, мы с Альфредом еще ничего не решили. Ианта рассмеялась:
– Дорогая, что значит «не решили»? Пожалуйста, не говори глупости.
Карен вдруг резко приподнялась и пристально посмотрела в глаза матери.
– Но ведь… Альфред же все сказал тебе, не так ли? – пробормотала Ианта.
– Альфреду пришлось внезапно уехать, – ответила Карен. – И мы не говорили о серьезных вещах.
Ианта в изумлении уставилась на дочь. И вдруг, всплеснув руками, воскликнула:
– О Господи, значит, я опередила его. А ведь это был сюрприз. Что ж, раз уж начала, то, пожалуй, надо все тебе сказать.
– Мама, что сказать? – в испуге прошептала девушка. Ианта выпрямилась, улыбнулась.
– Твой отец зашел ко мне перед тем, как отправился спать. Он был в отличном расположении духа, даже улыбался! И сказал, что у них с Альфредом состоялся серьезный разговор и они решили… Ох, ты же ничего не знаешь…
– Мама, пожалуйста, говори! – взмолилась Карен.
– Альфред и папа назначили день венчания. Оно состоится в июле, четвертого числа, разумеется. По-моему, день выбран очень удачно. Официально об этом будет объявлено на приеме, который мы устроим через неделю. – Встав со стула, Ианта обняла дочь. – Я так рада за тебя, дорогая…
Карен оцепенела. Она не могла вымолвить ни слова. Итак, вскоре ей предстоит стать миссис Уитакер. А ведь она вовсе не собиралась выходить замуж за Альфреда…
Глава 4
Войдя утром в спальню молодой хозяйки, Ретта увидела, что лицо девушки опухло и покраснело от слез. К тому же Карен спала в платье. Негритянка пристально посмотрела на нее. Видно, бедняжка долго плакала, прежде чем заснула. Наклонившись над девушкой, Ретта осторожно коснулась ее плеча.
– Карен, детка, – прошептала она, – пора вставать, малышка.
Карен медленно открыла глаза и посмотрела в окно. Тучи… Мрачные темные тучи.
– Доброе утро, детка, – улыбнулась служанка. – Хочешь поговорить?
– Нет, Ретта, – с грустью в голосе ответила Карен, – Я должна в одиночестве обо всем подумать. А впрочем… мне просто надо принять ванну. Только не готовь чай, я позавтракаю с папой.
Поднявшись с кровати, Карен сняла измятое платье и накинула халат. Затем молча вышла в коридор и – по-прежнему молча – прошла в соседнюю комнату, где обычно принимала ванну. Лишь оказавшись в воде, она воскликнула:
– Ох, какая горячая! Спасибо тебе, Ретта.
В это утро Карен нежилась в горячей воде дольше, чем обычно. Наконец выбравшись из ванны, растерлась полотенцем и вернулась к себе в комнату, где ее уже ждала Ретта. Девушка выбрала скромное розовое платье, даже слишком скромное – ей хотелось в это утро понравиться отцу, хотелось разжалобить его…
Мистер Хэмптон сидел за длинным столом, и перед ним все еще стояла пустая тарелка. От его чашки с горячим кофе исходил изумительный аромат. Баррет внимательно читал газету, но, услышав шаги дочери, тотчас же поднялся и поспешил навстречу.
– Доброе утро, Карен, – сказал он. – Садись, пожалуйста. Росс, принеси-ка моей дочери чаю. И позаботься о сытном завтраке для нее, пусть немного поправится.
– Спасибо, папа, я не голодна. Достаточно и чая. Баррет выдвинул для дочери стул.
– Почему бы тебе не позавтракать по-человечески? Ты ведь совсем ничего не ешь. – Он повернулся к Россу, принесшему изящный фарфоровый чайник и чашку с блюдцем для Карен: – Пожалуйста, унеси отсюда эту тарелку, а то я газету испачкаю.
Дворецкий молча кивнул и убрал раздражавшую хозяина тарелку.
– Итак, – снова заговорил Баррет, – расскажи мне обо всем. У вас с Альфредом все решено, не так ли? Мы с твоей матерью очень за тебя рады.
Карен попыталась улыбнуться.
– Я рада… что вы рады, папа, – пробормотала она. Мистер Хэмптон кивнул и продолжал:
– Да, кстати… Альфред пригласил нас сегодня на заседание палаты представителей. К ним должен обратиться какой-то болван из Техаса. Можешь не сомневаться, будет очень весело.
Карен похолодела. Болван из Техаса? Да ведь это же, наверное, Вэнс Пакстон! Сможет ли она смотреть на него, не покраснев? Впрочем, у нее не было выбора.
– Альфред уже пригласил меня, папа, и я сказала ему, что приеду, – проговорила девушка.
– Вот и хорошо. Мы попросим Херманна отвезти нас в город пораньше. И зайдем в сенатский клуб перекусить. Ты не против?
– Конечно, не против, вот только…
Но Баррет уже снова взялся за свою газету.
– О черт! – вскричал он неожиданно. – Эти болваны ничего не понимают в бизнесе!
– Папа… – с мольбой в голосе проговорила девушка. Баррет поднял голову.
– Что ты сказала? Ах да, извини, – буркнул он и вновь уткнулся в газету.
Карен тихонько вздохнула.
Они выехали из дома задолго до полудня, чтобы успеть пообедать в клубе и лишь потом отправиться в палату представителей. Херманн направил экипаж по Массачусетс-авеню, а потом выехал на улицу, где было множество магазинов и кафе. В одном из этих заведений – в маленьком французском кафе – Баррет, внявший уговорам дочери, согласился отобедать. Карен часто здесь бывала, и для нее это кафе являлось крохотным уголком Европы, уютным местом, где собирались художники, поэты и просто острословы.
Однако на сей раз посетителей было немного. Лишь за одним из столиков сидели трое молчаливых, небрежно одетых мужчин, а рядом с ними – месье Клеман с женой, то есть хозяева заведения. Узнав вошедшую в кафе Карен, галантный француз тотчас же поспешил ей навстречу и поцеловал протянутую молодой леди руку.
– Ах, мадемуазель Хэмптон, как приятно видеть вас в нашем заведении, – проговорил он с едва уловимым акцентом.
– Месье Клеман, это мой отец, – представила Карен Баррета.
– Чрезвычайно рад, месье, – поклонился француз, протягивая Хэмптону руку.
– Надеюсь, у вас найдется что-нибудь… подходящее для американских желудков, – сказал Баррет. – И, кстати, мы торопимся.
– Да-да, разумеется. Хотя кто же в Вашингтоне не торопится… а ведь торопиться очень вредно для пищеварения. – Клеман подвел отца с дочерью к столику у окна и заверил их, что обслужит «молниеносно».
– Кажется, вы с хозяином знакомы, – поморщившись, проговорил Баррет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90