Выжженная земля, разрушенные постройки… пустой дом. Из этого места ушел, дух. Так что, возможно, они поступают правильно. Во всяком случае, здесь теперь не место для женщины.
– Вы привезли сюда Элизабет. Вы оставили дом и очаг, добрых соседей и знакомых. Вас окружали враждебно настроенные индейцы, а ранчо было куда в худшем состоянии, чем сейчас. Вы привезли сюда жену и хотели, чтобы она взяла на себя часть забот. Вы не отправили ее обратно в Сан-Антонио. И Элизабет осталась и помогала вам строить новую жизнь.
– Да, – кивнул Тру. – Но это другое дело. Другие времена, другая женщина, другое…
– Нет, сэр, не другое, – решительно перебила его Карей. Она гордо выпрямилась в седле и вдруг… поняла, что должна делать. Невидимая Тру сила Хэмптонов нашла поддержку в драматических событиях последних месяцев. Карен Оливия Хэмптон, глупенькая светская гордячка, осталась в прошлом. Произошло мистическое превращение. Ощутив резкую перемену в себе и оказавшись наконец в мире с самой собой, Карен уверенно направила лошадь к руинам Пакса.
Тру на мгновение осадил своего коня и улыбнулся – улыбнулся впервые за последние две недели.
– «Нет, сэр, не другое», – повторил он тихо ее слова. – Ступай вперед, лошадка. Поедем посмотрим, на что способна эта красавица.
Ковбои еще не вернулись. Теда не было видно. Сняв седло с кобылы, Карен обтерла ее, накормила и пустила к остальным лошадям, а сама направилась в дом – в дом, где еще жили мрачные тени недавних событий. Дверь за ней захлопнулась, и несколько секунд Карен молча, не шевелясь стояла посреди комнаты.
– Элизабет, я люблю тебя, – прошептала она. – И тебя, Марайя, тоже. Но сейчас вы обе должны уйти в сторону. Время скорби прошло.
Карен с решительным видом прошлась по комнатам – она открывала окна и ставни, зажигала свет. Растопила камин в восточной части дома и подождала, пока веселое пламя разгорится и начнет согревать комнату.
Довольная собой, Карен отправилась на кухню, пугавшую ее больше всего. Очаг был холодный, воздух – спертый. Она принесла несколько больших поленьев, чтобы заполнить ящик для дров, разожгла огонь. Веселое потрескивание поленьев и запах дыма выгнали из кухни призраков прошлого. С обратной стороны двери, ведущей в погреб, висела швабра. Карен с опаской заглянула в темное нутро погреба и с ужасом вспомнила, как упала и что за этим последовало. Ее решимость вмиг угасла…
– Нет, к этому я еще не готова, – пробормотала она, взяв швабру и крепко закрыв дверь. Она еще разберется с этим.
Карен быстро подмела пол, стараясь не смотреть на большие кровавые пятна, темневшие на кухонной стене и на полу у двери, которая вела в гостиную. Занятая уборкой и мытьем посуды, Карен не заметила, что дверь отворилась и в кухню вошел Тед. Индеец замер, пораженный увиденным.
– Из трубы шел дым, и я подумал, что… – Он вопросительно посмотрел на нее.
Карен резко обернулась и крик ужаса едва не сорвался с ее уст. Джако?! Нет, к счастью, это был Тед Утреннее Небо. Вздохнув, она невесело улыбнулась.
– Я изгоняю отсюда привидения, – вымолвила она. Тед согласно кивнул.
– Это хорошо. – Оглянувшись назад, он осмотрел дворик. – Я принесу воды.
– Нет, – остановила его Карен. – Это женское дело. Ступай, Тед. Обед будет готов в обычное время.
Долину уже накрывали сумерки, когда ковбои двинулись к ранчо с северного хребта. Пятеро из восьми собирались получить жалованье и наутро покинуть ранчо, несмотря на уговоры Харли и Билли. Они ехали шагом, опустив головы, как вдруг Шорти указал на дымок, поднимающийся в небо из кухонной трубы.
– Я же говорил вам! – вскричал один из всадников. – Проклятое место заселено привидениями. Собирайте-ка вещички да следуйте нашему примеру. Нечего тут делать, пока духи преследуют хозяев.
Билли принюхался.
– Что ж, сэр, если это и в самом деле привидение, то оно готовит неплохое чили.
Харли с силой втянул носом воздух.
– И не только чили, – заметил он. – Я чую аромат пончиков. Может, это, конечно, и привидение, но ради пончиков я готов рискнуть. – Пришпорив коня, он пустил его галопом, оставив остальных ковбоев далеко позади.
Через полчаса, расседлав, протерев и накормив лошадей, ковбои собрались у колодца, чтобы основательно помыться, несмотря на вечернюю прохладу. Войдя в дом, они увидели Тру и Теда, сидевших за обеденным столом. В воздухе, витал соблазнительный аромат горячего чили, лепешек и одурманивающий запах свежеиспеченных пончиков. Тру, должно быть, знал, что происходит, но он лишь молча усмехался в ответ на их безмолвные вопросы. Ковбои пока что грелись у огня. Кто-то нервно кашлянул. Кто-то скрутил сигаретку и закурил. Не зная, чем заняться, ковбои внимательно смотрели в потолок, затем перевели взгляды на пол, И никто не решался заговорить.
Когда Карен вошла в комнату, ее встретил один шумный вздох – никто не узнал в ней ту женщину, какой знали ее еще две недели назад.
– Обед готов, парни. Идите есть, – сказала она таким обыденным тоном, словно лет десять вела хозяйство в доме и приглашала их к столу. На ней была мексиканская блузка с широкими кружевами, почти скрывавшими грудь, и цыганская юбка с красными, белыми и черными цветами, доходившая ей почти до лодыжек. Волосы цвета соломы, освещенной летним полуденным солнцем, были распущены по плечам. На лице ее сияла приветливая улыбка. Она казалась решительной и была очень красива. Карен уверенно встала в арке, ведущей в столовую, и ковбои робко потянулись туда, задерживаясь на мгновение около хозяйки, а потом неуклюже рассаживаясь за стол и почему-то забывая о еде. Впрочем, о такой еде забыть было нельзя.
Обед закончился, когда мужчины, шумно вздохнув, отвалились от стола – впервые за две недели они вкусно поели. Извинившись, Карен попросила их остаться за столом и вышла на минутку. Вскоре она вернулась, держа в руках железную шкатулку, и встала во главе стола. Все завороженно смотрела на ее руки; она открыла шкатулку, вынула оттуда пачку бумажных денег, мешочек с монетами, кожаный мешочек с золотом и положила все это на стол.
– Кое-кто хотел бы утром уехать, – заговорила она. – Мне жаль расставаться с такими ковбоями, но я понимаю, что заставило вас принять такое решение. И не имею ничего против. Вы, разумеется, получите свое жалованье, мы с Тру готовы рассчитаться с вами сейчас, чтобы к утру все было готово. Мы отпускаем вас с молитвами и с благодарностью. Вы были верными нам людьми, и мы не можем просить у вас большего. Кроме того, желающим уехать я приготовила сандвичи и пончики в дорогу. Если кому-то из вас доведется вернуться в эти места, в Паксе ему всегда будут рады. – Помолчав, она решительно добавила: – Мы остаемся здесь, джентльмены. Ранчо Пакстонов – это наш дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
– Вы привезли сюда Элизабет. Вы оставили дом и очаг, добрых соседей и знакомых. Вас окружали враждебно настроенные индейцы, а ранчо было куда в худшем состоянии, чем сейчас. Вы привезли сюда жену и хотели, чтобы она взяла на себя часть забот. Вы не отправили ее обратно в Сан-Антонио. И Элизабет осталась и помогала вам строить новую жизнь.
– Да, – кивнул Тру. – Но это другое дело. Другие времена, другая женщина, другое…
– Нет, сэр, не другое, – решительно перебила его Карей. Она гордо выпрямилась в седле и вдруг… поняла, что должна делать. Невидимая Тру сила Хэмптонов нашла поддержку в драматических событиях последних месяцев. Карен Оливия Хэмптон, глупенькая светская гордячка, осталась в прошлом. Произошло мистическое превращение. Ощутив резкую перемену в себе и оказавшись наконец в мире с самой собой, Карен уверенно направила лошадь к руинам Пакса.
Тру на мгновение осадил своего коня и улыбнулся – улыбнулся впервые за последние две недели.
– «Нет, сэр, не другое», – повторил он тихо ее слова. – Ступай вперед, лошадка. Поедем посмотрим, на что способна эта красавица.
Ковбои еще не вернулись. Теда не было видно. Сняв седло с кобылы, Карен обтерла ее, накормила и пустила к остальным лошадям, а сама направилась в дом – в дом, где еще жили мрачные тени недавних событий. Дверь за ней захлопнулась, и несколько секунд Карен молча, не шевелясь стояла посреди комнаты.
– Элизабет, я люблю тебя, – прошептала она. – И тебя, Марайя, тоже. Но сейчас вы обе должны уйти в сторону. Время скорби прошло.
Карен с решительным видом прошлась по комнатам – она открывала окна и ставни, зажигала свет. Растопила камин в восточной части дома и подождала, пока веселое пламя разгорится и начнет согревать комнату.
Довольная собой, Карен отправилась на кухню, пугавшую ее больше всего. Очаг был холодный, воздух – спертый. Она принесла несколько больших поленьев, чтобы заполнить ящик для дров, разожгла огонь. Веселое потрескивание поленьев и запах дыма выгнали из кухни призраков прошлого. С обратной стороны двери, ведущей в погреб, висела швабра. Карен с опаской заглянула в темное нутро погреба и с ужасом вспомнила, как упала и что за этим последовало. Ее решимость вмиг угасла…
– Нет, к этому я еще не готова, – пробормотала она, взяв швабру и крепко закрыв дверь. Она еще разберется с этим.
Карен быстро подмела пол, стараясь не смотреть на большие кровавые пятна, темневшие на кухонной стене и на полу у двери, которая вела в гостиную. Занятая уборкой и мытьем посуды, Карен не заметила, что дверь отворилась и в кухню вошел Тед. Индеец замер, пораженный увиденным.
– Из трубы шел дым, и я подумал, что… – Он вопросительно посмотрел на нее.
Карен резко обернулась и крик ужаса едва не сорвался с ее уст. Джако?! Нет, к счастью, это был Тед Утреннее Небо. Вздохнув, она невесело улыбнулась.
– Я изгоняю отсюда привидения, – вымолвила она. Тед согласно кивнул.
– Это хорошо. – Оглянувшись назад, он осмотрел дворик. – Я принесу воды.
– Нет, – остановила его Карен. – Это женское дело. Ступай, Тед. Обед будет готов в обычное время.
Долину уже накрывали сумерки, когда ковбои двинулись к ранчо с северного хребта. Пятеро из восьми собирались получить жалованье и наутро покинуть ранчо, несмотря на уговоры Харли и Билли. Они ехали шагом, опустив головы, как вдруг Шорти указал на дымок, поднимающийся в небо из кухонной трубы.
– Я же говорил вам! – вскричал один из всадников. – Проклятое место заселено привидениями. Собирайте-ка вещички да следуйте нашему примеру. Нечего тут делать, пока духи преследуют хозяев.
Билли принюхался.
– Что ж, сэр, если это и в самом деле привидение, то оно готовит неплохое чили.
Харли с силой втянул носом воздух.
– И не только чили, – заметил он. – Я чую аромат пончиков. Может, это, конечно, и привидение, но ради пончиков я готов рискнуть. – Пришпорив коня, он пустил его галопом, оставив остальных ковбоев далеко позади.
Через полчаса, расседлав, протерев и накормив лошадей, ковбои собрались у колодца, чтобы основательно помыться, несмотря на вечернюю прохладу. Войдя в дом, они увидели Тру и Теда, сидевших за обеденным столом. В воздухе, витал соблазнительный аромат горячего чили, лепешек и одурманивающий запах свежеиспеченных пончиков. Тру, должно быть, знал, что происходит, но он лишь молча усмехался в ответ на их безмолвные вопросы. Ковбои пока что грелись у огня. Кто-то нервно кашлянул. Кто-то скрутил сигаретку и закурил. Не зная, чем заняться, ковбои внимательно смотрели в потолок, затем перевели взгляды на пол, И никто не решался заговорить.
Когда Карен вошла в комнату, ее встретил один шумный вздох – никто не узнал в ней ту женщину, какой знали ее еще две недели назад.
– Обед готов, парни. Идите есть, – сказала она таким обыденным тоном, словно лет десять вела хозяйство в доме и приглашала их к столу. На ней была мексиканская блузка с широкими кружевами, почти скрывавшими грудь, и цыганская юбка с красными, белыми и черными цветами, доходившая ей почти до лодыжек. Волосы цвета соломы, освещенной летним полуденным солнцем, были распущены по плечам. На лице ее сияла приветливая улыбка. Она казалась решительной и была очень красива. Карен уверенно встала в арке, ведущей в столовую, и ковбои робко потянулись туда, задерживаясь на мгновение около хозяйки, а потом неуклюже рассаживаясь за стол и почему-то забывая о еде. Впрочем, о такой еде забыть было нельзя.
Обед закончился, когда мужчины, шумно вздохнув, отвалились от стола – впервые за две недели они вкусно поели. Извинившись, Карен попросила их остаться за столом и вышла на минутку. Вскоре она вернулась, держа в руках железную шкатулку, и встала во главе стола. Все завороженно смотрела на ее руки; она открыла шкатулку, вынула оттуда пачку бумажных денег, мешочек с монетами, кожаный мешочек с золотом и положила все это на стол.
– Кое-кто хотел бы утром уехать, – заговорила она. – Мне жаль расставаться с такими ковбоями, но я понимаю, что заставило вас принять такое решение. И не имею ничего против. Вы, разумеется, получите свое жалованье, мы с Тру готовы рассчитаться с вами сейчас, чтобы к утру все было готово. Мы отпускаем вас с молитвами и с благодарностью. Вы были верными нам людьми, и мы не можем просить у вас большего. Кроме того, желающим уехать я приготовила сандвичи и пончики в дорогу. Если кому-то из вас доведется вернуться в эти места, в Паксе ему всегда будут рады. – Помолчав, она решительно добавила: – Мы остаемся здесь, джентльмены. Ранчо Пакстонов – это наш дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90