А Ариэль, непонятно
почему, вдруг бросила торопливое: "Я ненадолго, вернусь через пару минут",
- и осторожно последовало за тенью на берег реки.
Минас-Тирит горделивой громадой возвышался над обрывом. Косые лучи
луны заливали его, и лишь у самой стены притаилась полоска тени. А в этой
тени Ариэль даже не увидела, а ощутила стройную фигурку в длинном плаще.
Несколько секунд она стояла, оцепенело неподвижная, а затем резко
взмахнула рукой, при этом на пальцах сверкнули кольца с тяжелыми
кристаллами. Какой-то небольшой предмет на миг полыхнул в лунном свете
густым кровавым огнем и с громким плеском скрылся в волнах Оки. Догадка
пришла внезапно, как удар, и Ариэль негромко позвала:
- Таллэ!
Девушка резко шагнула в полосу света. Одновременно независимая и
беззащитная, она стояла вполоборота к Королеве и даже не собиралась
испытывать какой-либо подобающей случаю почтительности.
- Я не звала тебя за собой, Ариэль.
Голос был резким и даже хрипловатым, но категорического приказа уйти
не содержал. И Ариэль не ушла, а спросила вместо этого:
- Что ты выбросила в реку, Таллэ?
- Если тебе так нужно это знать - свой личный палантир, случайно
найденный на свалке. Вторая подмосковная микрозона, стеклокаменные отвалы.
- Зачем? - ответ Таллэ звучал диковато, но и этот вопрос Ариэль
выглядел не лучше.
- В экстазе. Не трогай меня, Королева! Сейчас я счастлива, да, очень
счастлива!
Крупные слезы текли по лицу Таллэ, а она не вытирала их, и они
катились по шее, серебряными каплями падали на ее одежду из черного
бархата. Но в голосе девушке не звучало рыданий, и лицо оставалось вполне
спокойным. И все равно не могла Ариэль поверить, что не в глупой
мелодраме, а наяву видит слезы счастья. Она осторожно коснулась плеча
Таллэ:
- Не плачь! Что с тобой?
- Так, ничего. Просто в такие вот лунные ночи я делаюсь сама не своя,
все могу. У меня ведь и фамилия такая - Мунлайт.
Своей рукой она сбросила руку Ариэль с плеча. Снова блеснули кольца,
и Ариэль поймала себя на мысли, что раньше за Таллэ не замечалось привычки
носить по три-четыре кольца на одной руке. Началось-то это с кинопроб -
Стэнли почему-то торчал и лез от кадра, где эта хрупкая рука в тяжелых
кольцах сжимает эфес меча. Но почему она стала носить их и не на съемочной
площадке? Ариэль заново оглядывала Таллэ и замечала многое из того, что
прежде ускользало от ее взгляда. "Если женщина не нуждается в украшениях,
тогда откуда взялись в вырезе черного бархата эти стразки, нашитые на
свитер в виде ожерелья? Или пересекающий лоб сребропластовый обруч с
обрамляющими лицо подвесками из радужных кристаллов? Ведь раньше голову
Таллэ охватывала просто черная ленточка. Господи, неужели..." И Ариэль,
сама ругая себя за это, сказала полувопросительно-полуутвердительно:
- Ты любишь его, Таллэ...
Ух, как полыхнули ее глаза!
- Да, люблю! - почти крикнула она. - Всю жизнь люблю, еще с того
момента, как только книгу прочитала! Только не этого, не вашего, а своего!
А тебе... а тебе я советую остановиться на ком-нибудь одном, и желательно
не на нем. Мало тебе Рози Шелл?
Только сейчас до Ариэль окончательно дошло. Словно пелена упала с ее
глаз, и она была готова проклясть себя. Черт возьми, надо было головой
думать, а не хвататься за листок, надеясь, что приснится Наталия Эрратос и
скажет что-нибудь умное! Рука Ариэль снова непроизвольно нашарила листок
на груди, и он показался ей странно теплым. И вдруг, повинуясь внезапному
порыву, она рывком сдернула цепочку со своей шеи и надела подарок Наталии
на грудь Таллэ.
- Когда-то мне подарили эту вещь со словами: "Это залог великого
счастья и великого чуда", - проговорила она виновато. - Счастье уже было,
чудо тоже. Мне он уже не нужен, а тебе может пригодиться. У этой вещи свой
характер, и, видно, пришла пора ей поменять владельца.
И, словно в ответ на эти слова, камни на листке ослепительно
вспыхнули - но лишь два, а самый нижний продолжал лишь слабо блестеть.
Впрочем, Ариэль это не очень удивило, так как во время операции "Стрелка
Леголаса" листок угодил в щель между рамой и косяком окна, и один из
камней вполне мог повернуться в оправе, подставив свету хуже ограненную
сторону.
- Спасибо тебе, Королева, - произнесла Таллэ изменившимся голосом.
Едва листок коснулся ее груди, как бешеное волнение покинуло ее и стало
казаться, что теперь все будет хорошо, да, очень хорошо!..
13
¦ Арагорн долго с грустью смотрел ей вслед, потом повернулся
¦и через двор направился к своему шатру. Настроение у него и так
¦было плохое, а картина, увиденная им возле шатров, не улучшила
¦его.
¦ Вокруг небольшого костерка сидели несколько воинов Серого
¦Отряда и слушали песню, которую пела непонятно откуда здесь
¦взявшаяся девушка с лютней, одетая не по-женски. Светлый и
¦чистый, почти эльфийский голос девушки проник Арагорну в самое
¦сердце, и он вдруг узнал Иорет из трактира "Гарцующий пони".
¦Интересно, как она тут оказалась?
¦ Арагорн шагнул в круг - и певица сразу смолкла.
¦ - Это опять ты? - устало спросил он. - Почему всякий раз,
¦как я должен принять какое-то трудное решение, ты оказываешься
¦на моем пути?
¦ - Должен же кто-то слагать песни о твоих подвигах, -
¦ответила она с легкой усмешкой, но глаза были все так же
¦серьезно-печальны. - Почему бы мне этим не заняться?
¦ Арагорн чувствовал себя неловко. Завтра отряду рано
¦выходить в страшный путь... а она знает об этом (видно же по ее
¦лицу, да и по лицам дунаданцев тоже) и, тем не менее, поет и
¦улыбается, словно ничего не происходит.
¦ - Потому, что моя завтрашняя дорога не предназначена для
¦женщин, - ответил он осторожно. Иорет заглянула ему в глаза и
¦вдруг расхохоталась.
¦ - Сегодня ты уже говорил эти слова другой женщине, -
¦улыбку, светившуюся на ее лице, хотелось назвать издевательской.
¦- Но я - не она!
¦ - Откуда ты знаешь об этом? - спросил Арагорн, стараясь
¦сохранять спокойствие. Поведение девушки нравилось ему все
¦меньше и меньше.
¦ Вместо ответа Иорет снова взялась за лютню и принялась
¦наигрывать мелодию той песни, которую когда-то пела в "Гарцующем
¦пони". Дунаданцы переглянулись - видимо, песня была им хорошо
¦знакома. Арагорн с трудом припомнил слова... Почему она
¦позволяет себе такие намеки?
¦ - Вести доходят ко мне на птичьих крыльях, - сказала Иорет,
¦не прекращая игры, а затем пропела:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
почему, вдруг бросила торопливое: "Я ненадолго, вернусь через пару минут",
- и осторожно последовало за тенью на берег реки.
Минас-Тирит горделивой громадой возвышался над обрывом. Косые лучи
луны заливали его, и лишь у самой стены притаилась полоска тени. А в этой
тени Ариэль даже не увидела, а ощутила стройную фигурку в длинном плаще.
Несколько секунд она стояла, оцепенело неподвижная, а затем резко
взмахнула рукой, при этом на пальцах сверкнули кольца с тяжелыми
кристаллами. Какой-то небольшой предмет на миг полыхнул в лунном свете
густым кровавым огнем и с громким плеском скрылся в волнах Оки. Догадка
пришла внезапно, как удар, и Ариэль негромко позвала:
- Таллэ!
Девушка резко шагнула в полосу света. Одновременно независимая и
беззащитная, она стояла вполоборота к Королеве и даже не собиралась
испытывать какой-либо подобающей случаю почтительности.
- Я не звала тебя за собой, Ариэль.
Голос был резким и даже хрипловатым, но категорического приказа уйти
не содержал. И Ариэль не ушла, а спросила вместо этого:
- Что ты выбросила в реку, Таллэ?
- Если тебе так нужно это знать - свой личный палантир, случайно
найденный на свалке. Вторая подмосковная микрозона, стеклокаменные отвалы.
- Зачем? - ответ Таллэ звучал диковато, но и этот вопрос Ариэль
выглядел не лучше.
- В экстазе. Не трогай меня, Королева! Сейчас я счастлива, да, очень
счастлива!
Крупные слезы текли по лицу Таллэ, а она не вытирала их, и они
катились по шее, серебряными каплями падали на ее одежду из черного
бархата. Но в голосе девушке не звучало рыданий, и лицо оставалось вполне
спокойным. И все равно не могла Ариэль поверить, что не в глупой
мелодраме, а наяву видит слезы счастья. Она осторожно коснулась плеча
Таллэ:
- Не плачь! Что с тобой?
- Так, ничего. Просто в такие вот лунные ночи я делаюсь сама не своя,
все могу. У меня ведь и фамилия такая - Мунлайт.
Своей рукой она сбросила руку Ариэль с плеча. Снова блеснули кольца,
и Ариэль поймала себя на мысли, что раньше за Таллэ не замечалось привычки
носить по три-четыре кольца на одной руке. Началось-то это с кинопроб -
Стэнли почему-то торчал и лез от кадра, где эта хрупкая рука в тяжелых
кольцах сжимает эфес меча. Но почему она стала носить их и не на съемочной
площадке? Ариэль заново оглядывала Таллэ и замечала многое из того, что
прежде ускользало от ее взгляда. "Если женщина не нуждается в украшениях,
тогда откуда взялись в вырезе черного бархата эти стразки, нашитые на
свитер в виде ожерелья? Или пересекающий лоб сребропластовый обруч с
обрамляющими лицо подвесками из радужных кристаллов? Ведь раньше голову
Таллэ охватывала просто черная ленточка. Господи, неужели..." И Ариэль,
сама ругая себя за это, сказала полувопросительно-полуутвердительно:
- Ты любишь его, Таллэ...
Ух, как полыхнули ее глаза!
- Да, люблю! - почти крикнула она. - Всю жизнь люблю, еще с того
момента, как только книгу прочитала! Только не этого, не вашего, а своего!
А тебе... а тебе я советую остановиться на ком-нибудь одном, и желательно
не на нем. Мало тебе Рози Шелл?
Только сейчас до Ариэль окончательно дошло. Словно пелена упала с ее
глаз, и она была готова проклясть себя. Черт возьми, надо было головой
думать, а не хвататься за листок, надеясь, что приснится Наталия Эрратос и
скажет что-нибудь умное! Рука Ариэль снова непроизвольно нашарила листок
на груди, и он показался ей странно теплым. И вдруг, повинуясь внезапному
порыву, она рывком сдернула цепочку со своей шеи и надела подарок Наталии
на грудь Таллэ.
- Когда-то мне подарили эту вещь со словами: "Это залог великого
счастья и великого чуда", - проговорила она виновато. - Счастье уже было,
чудо тоже. Мне он уже не нужен, а тебе может пригодиться. У этой вещи свой
характер, и, видно, пришла пора ей поменять владельца.
И, словно в ответ на эти слова, камни на листке ослепительно
вспыхнули - но лишь два, а самый нижний продолжал лишь слабо блестеть.
Впрочем, Ариэль это не очень удивило, так как во время операции "Стрелка
Леголаса" листок угодил в щель между рамой и косяком окна, и один из
камней вполне мог повернуться в оправе, подставив свету хуже ограненную
сторону.
- Спасибо тебе, Королева, - произнесла Таллэ изменившимся голосом.
Едва листок коснулся ее груди, как бешеное волнение покинуло ее и стало
казаться, что теперь все будет хорошо, да, очень хорошо!..
13
¦ Арагорн долго с грустью смотрел ей вслед, потом повернулся
¦и через двор направился к своему шатру. Настроение у него и так
¦было плохое, а картина, увиденная им возле шатров, не улучшила
¦его.
¦ Вокруг небольшого костерка сидели несколько воинов Серого
¦Отряда и слушали песню, которую пела непонятно откуда здесь
¦взявшаяся девушка с лютней, одетая не по-женски. Светлый и
¦чистый, почти эльфийский голос девушки проник Арагорну в самое
¦сердце, и он вдруг узнал Иорет из трактира "Гарцующий пони".
¦Интересно, как она тут оказалась?
¦ Арагорн шагнул в круг - и певица сразу смолкла.
¦ - Это опять ты? - устало спросил он. - Почему всякий раз,
¦как я должен принять какое-то трудное решение, ты оказываешься
¦на моем пути?
¦ - Должен же кто-то слагать песни о твоих подвигах, -
¦ответила она с легкой усмешкой, но глаза были все так же
¦серьезно-печальны. - Почему бы мне этим не заняться?
¦ Арагорн чувствовал себя неловко. Завтра отряду рано
¦выходить в страшный путь... а она знает об этом (видно же по ее
¦лицу, да и по лицам дунаданцев тоже) и, тем не менее, поет и
¦улыбается, словно ничего не происходит.
¦ - Потому, что моя завтрашняя дорога не предназначена для
¦женщин, - ответил он осторожно. Иорет заглянула ему в глаза и
¦вдруг расхохоталась.
¦ - Сегодня ты уже говорил эти слова другой женщине, -
¦улыбку, светившуюся на ее лице, хотелось назвать издевательской.
¦- Но я - не она!
¦ - Откуда ты знаешь об этом? - спросил Арагорн, стараясь
¦сохранять спокойствие. Поведение девушки нравилось ему все
¦меньше и меньше.
¦ Вместо ответа Иорет снова взялась за лютню и принялась
¦наигрывать мелодию той песни, которую когда-то пела в "Гарцующем
¦пони". Дунаданцы переглянулись - видимо, песня была им хорошо
¦знакома. Арагорн с трудом припомнил слова... Почему она
¦позволяет себе такие намеки?
¦ - Вести доходят ко мне на птичьих крыльях, - сказала Иорет,
¦не прекращая игры, а затем пропела:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80