Почти сразу же на экране появилось лицо Ариэль, и Наталия
почувствовала, что она давно готова к тому, что случится сейчас. "Только
не выходить из рамок! Только не дать ей подтверждения того, что она
права!"
- Зачем ты крикнула об этом на всю Озу, Ариэль? - в голосе почти нет
упрека - И главное, за что?
Ариэль не отвела взгляда и даже слегка улыбнулась. Не в первый раз
Натали отметила, как изменилась Аськина дочь за "киносъемочный" год.
- На всю Озу? А по-моему, нет. Поймет только тот, кто знает, а кто не
знает - просто восхитится. Но ты задала еще один вопрос, и я отвечаю на
него честно: ЗА ЛИСТОК.
Взгляды скрестились как клинки. На лице Ариэль ясно читалась
готовность быть испепеленной на месте прямо по видеофону. Но Наталия
неожиданно рассмеялась, совсем как Галадриэль:
- Считай, Ариэль, что мы в расчете. А на самом деле ты просто
молодец!
...Других эпизодов фильма я не буду пересказывать. Все равно повесть,
даже если она называется "Киносъемки", не заменит того, что можно увидеть
своими глазами. Поэтому пусть каждый, кто не видел фильма, вообразит его
себе так, как сам захочет.
Опишу только финал.
...Та же башня, что и в начале, только теперь она озарена лучами
закатного солнца, и лица Иорет Гондорской не видно, потому что она сидит
спиной к свету. И голос ее полон печали.
- Вот так закончилась история Кольца и его Хранителей в Средиземье.
Что же было потом? Сэм, Пин и Мерри еще долго жили и были счастливы в
своей Хоббитании, и до сих пор там живут их потомки. Прекрасная Эовин
стала женой Фарамира, и при них свершилось то, о чем так мечтала когда-то
Талнэ: прекрасные земли Итилии возродились для новой жизни. Арагорн
Элессар и Арвен Андомиэль правили Арнором и Гондором сто двадцать лет,
пока в печальный день первого марта Арагорн не ушел навсегда. Арвен
ненадолго пережила его, угасая в Лориэне вместе с последними мэллорнами.
После их смерти Леголас и Гимли в Итилии построили корабль и ушли за Море
той дорогой, которой некогда приходили в Средиземье наши нуменорские
предки.
Однажды и за мною придет белый корабль... Но если, может быть, мне и
суждено встретиться с прежними друзьями в Валимаре, то тех, кто навеки
остался в Средиземье, я уже не увижу никогда. Одна за другой уходили те,
кто когда-то вместе со мной стоял на башне Амон-Лоин: Хель, Ланор и
последняя, уже после смерти Короля - Талнэ. Из тех, кто запомнил события
тех грозных и все же прекрасных лет, в Средиземье осталась я одна...
Окончив свой печальный рассказ, Иорет задумчиво опускает голову, и на
минуту на башне воцаряется тишина. Но вот она снова поднимает голову, и,
хотя в ее глазах стоят слезы, голос ее не дрожит. И медленный,
величественных напев завораживает нас:
И сгинула тьма, отступила зима,
Отстроены заново наши дома...
Вернулась я в Гондор из горестных лет,
Но помню я Гэндальфа мудрый завет...
Незаметно вступает музыка, голос Иорет крепнет, наливается силой, и
кажется, что другие голоса подхватывают песню - голоса тех, кого уже давно
нет в Средиземье.
Тьма не умерла -
Тьма лишь отступила,
И не за горами новый бой...
Редкий это знает,
Редкий понимает
Так, как понимаем мы с тобой...
Когда окончилась последняя серия, Наталия Эрратос вышла на галерею
виллы "Нарцисс" и с наслаждением вдохнула свежий морской ветер,
наполненный ароматами зацветающего Аськиного сада. Как и в фильме,
садилось солнце, и его последние лучи окрасили море в цвет пламени.
Наталия оперлась рукой о перила галереи и долго стояла так, "обратив
свой взор на Запад", словно пытаясь разглядеть далеко в море белую точку
удаляющегося паруса...
А белый парус уплывает в Море,
Туман укроет друзей от нас сейчас...
Что с тобой, гордая Натали?!! Ты плачешь?!!
Казалось, что слеза, упавшая с ее ресниц, насквозь прожжет перила.
Воспоминания, острые, как внезапная боль, и сладостные, как объятья,
заполнили сейчас ее всю так, что ей хотелось закричать от внезапно
нахлынувшей радости, смешанной с тоской о том, чего на самом деле она не
могла помнить, так как этого никогда не было...
Как не было?!! Разве это не ты стояла тогда на стенах Раздола, когда
на твои плечи опустился темно-серый плащ? Разве не тебе ночью, в зеленой
палатке, читали стихи Гумилева? А незабываемый Амон-Лоин, и рукоять меча,
сделавшаяся такой горячей в твоей ладони? Или прокаленный летним солнцем
крутой спуск к Селебранте, когда тропинка выскальзывает из-под ног, а рука
вместо ветки хватается за крапиву? Так было, Потому что природой дана тебе
иная, чем у других людей, память. Теперь всю жизнь будет тебя тревожить
запах дыма от еловой ветки - ничто не будит воспоминаний сильнее, чем
запах и мелодия. Твои ноги надолго запомнят неровный настил Андуинской
переправы (осторожнее, а то бревно может и выскользнуть из-под ноги!) И
если при тебе кто-нибудь запоет "Цитадель" или "На заброшенном причале" -
ты сама не заметишь, как начнешь подпевать, хотя и не знаешь слов...
Так было, и не в листке дело. Так было, потому что ты помнишь эти
безумные ночи и радостные дни. И еще потому, что ты хочешь этого.
Так думала она, стоя на галерее, и казалось, что взгляд ее проникает
за горизонт, и она видит там что-то необычайно прекрасное - может быть,
Валимар, а может быть, что-то другое, еще лучше...
Кто это - я или кто-то иная?
Эти слова, конечно, избиты,
Но приближая заветную цель,
Дав силуэта сквозь мглу проступают:
Женщина в черном - графиня Эдита,
Женщина в белом - Галадриэль.
Жизнь моя - это дорога сомнений,
Я ее всю проделала с вами,
Рядом со мною и в дождь и в метель
Вечные спутницы, две моих тени:
Слева Эдита стучит каблучками,
Справа ступает Галадриэль.
Зло и добро? Не судите так строго!
Обе они не властны над тайной -
В прошлом ли, в будущем сила Колец...
Ночь, тишина, и опасна дорога,
Вы помогаете мне не случайно -
Верю, что кровь не окрасит конец!
Черный и белый сливаются в серый,
Но не свернуть ни влево, ни вправо,
Эта дорога во мраке - моя.
Только пройдя ее с искоркой веры,
Цвет серебристый возьмет для оправы
Нати Эрратос...
А значит - и я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
почувствовала, что она давно готова к тому, что случится сейчас. "Только
не выходить из рамок! Только не дать ей подтверждения того, что она
права!"
- Зачем ты крикнула об этом на всю Озу, Ариэль? - в голосе почти нет
упрека - И главное, за что?
Ариэль не отвела взгляда и даже слегка улыбнулась. Не в первый раз
Натали отметила, как изменилась Аськина дочь за "киносъемочный" год.
- На всю Озу? А по-моему, нет. Поймет только тот, кто знает, а кто не
знает - просто восхитится. Но ты задала еще один вопрос, и я отвечаю на
него честно: ЗА ЛИСТОК.
Взгляды скрестились как клинки. На лице Ариэль ясно читалась
готовность быть испепеленной на месте прямо по видеофону. Но Наталия
неожиданно рассмеялась, совсем как Галадриэль:
- Считай, Ариэль, что мы в расчете. А на самом деле ты просто
молодец!
...Других эпизодов фильма я не буду пересказывать. Все равно повесть,
даже если она называется "Киносъемки", не заменит того, что можно увидеть
своими глазами. Поэтому пусть каждый, кто не видел фильма, вообразит его
себе так, как сам захочет.
Опишу только финал.
...Та же башня, что и в начале, только теперь она озарена лучами
закатного солнца, и лица Иорет Гондорской не видно, потому что она сидит
спиной к свету. И голос ее полон печали.
- Вот так закончилась история Кольца и его Хранителей в Средиземье.
Что же было потом? Сэм, Пин и Мерри еще долго жили и были счастливы в
своей Хоббитании, и до сих пор там живут их потомки. Прекрасная Эовин
стала женой Фарамира, и при них свершилось то, о чем так мечтала когда-то
Талнэ: прекрасные земли Итилии возродились для новой жизни. Арагорн
Элессар и Арвен Андомиэль правили Арнором и Гондором сто двадцать лет,
пока в печальный день первого марта Арагорн не ушел навсегда. Арвен
ненадолго пережила его, угасая в Лориэне вместе с последними мэллорнами.
После их смерти Леголас и Гимли в Итилии построили корабль и ушли за Море
той дорогой, которой некогда приходили в Средиземье наши нуменорские
предки.
Однажды и за мною придет белый корабль... Но если, может быть, мне и
суждено встретиться с прежними друзьями в Валимаре, то тех, кто навеки
остался в Средиземье, я уже не увижу никогда. Одна за другой уходили те,
кто когда-то вместе со мной стоял на башне Амон-Лоин: Хель, Ланор и
последняя, уже после смерти Короля - Талнэ. Из тех, кто запомнил события
тех грозных и все же прекрасных лет, в Средиземье осталась я одна...
Окончив свой печальный рассказ, Иорет задумчиво опускает голову, и на
минуту на башне воцаряется тишина. Но вот она снова поднимает голову, и,
хотя в ее глазах стоят слезы, голос ее не дрожит. И медленный,
величественных напев завораживает нас:
И сгинула тьма, отступила зима,
Отстроены заново наши дома...
Вернулась я в Гондор из горестных лет,
Но помню я Гэндальфа мудрый завет...
Незаметно вступает музыка, голос Иорет крепнет, наливается силой, и
кажется, что другие голоса подхватывают песню - голоса тех, кого уже давно
нет в Средиземье.
Тьма не умерла -
Тьма лишь отступила,
И не за горами новый бой...
Редкий это знает,
Редкий понимает
Так, как понимаем мы с тобой...
Когда окончилась последняя серия, Наталия Эрратос вышла на галерею
виллы "Нарцисс" и с наслаждением вдохнула свежий морской ветер,
наполненный ароматами зацветающего Аськиного сада. Как и в фильме,
садилось солнце, и его последние лучи окрасили море в цвет пламени.
Наталия оперлась рукой о перила галереи и долго стояла так, "обратив
свой взор на Запад", словно пытаясь разглядеть далеко в море белую точку
удаляющегося паруса...
А белый парус уплывает в Море,
Туман укроет друзей от нас сейчас...
Что с тобой, гордая Натали?!! Ты плачешь?!!
Казалось, что слеза, упавшая с ее ресниц, насквозь прожжет перила.
Воспоминания, острые, как внезапная боль, и сладостные, как объятья,
заполнили сейчас ее всю так, что ей хотелось закричать от внезапно
нахлынувшей радости, смешанной с тоской о том, чего на самом деле она не
могла помнить, так как этого никогда не было...
Как не было?!! Разве это не ты стояла тогда на стенах Раздола, когда
на твои плечи опустился темно-серый плащ? Разве не тебе ночью, в зеленой
палатке, читали стихи Гумилева? А незабываемый Амон-Лоин, и рукоять меча,
сделавшаяся такой горячей в твоей ладони? Или прокаленный летним солнцем
крутой спуск к Селебранте, когда тропинка выскальзывает из-под ног, а рука
вместо ветки хватается за крапиву? Так было, Потому что природой дана тебе
иная, чем у других людей, память. Теперь всю жизнь будет тебя тревожить
запах дыма от еловой ветки - ничто не будит воспоминаний сильнее, чем
запах и мелодия. Твои ноги надолго запомнят неровный настил Андуинской
переправы (осторожнее, а то бревно может и выскользнуть из-под ноги!) И
если при тебе кто-нибудь запоет "Цитадель" или "На заброшенном причале" -
ты сама не заметишь, как начнешь подпевать, хотя и не знаешь слов...
Так было, и не в листке дело. Так было, потому что ты помнишь эти
безумные ночи и радостные дни. И еще потому, что ты хочешь этого.
Так думала она, стоя на галерее, и казалось, что взгляд ее проникает
за горизонт, и она видит там что-то необычайно прекрасное - может быть,
Валимар, а может быть, что-то другое, еще лучше...
Кто это - я или кто-то иная?
Эти слова, конечно, избиты,
Но приближая заветную цель,
Дав силуэта сквозь мглу проступают:
Женщина в черном - графиня Эдита,
Женщина в белом - Галадриэль.
Жизнь моя - это дорога сомнений,
Я ее всю проделала с вами,
Рядом со мною и в дождь и в метель
Вечные спутницы, две моих тени:
Слева Эдита стучит каблучками,
Справа ступает Галадриэль.
Зло и добро? Не судите так строго!
Обе они не властны над тайной -
В прошлом ли, в будущем сила Колец...
Ночь, тишина, и опасна дорога,
Вы помогаете мне не случайно -
Верю, что кровь не окрасит конец!
Черный и белый сливаются в серый,
Но не свернуть ни влево, ни вправо,
Эта дорога во мраке - моя.
Только пройдя ее с искоркой веры,
Цвет серебристый возьмет для оправы
Нати Эрратос...
А значит - и я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80