Не думаю, что они вообще были женаты. Мои братья – все О'Лири. То есть у нас где-то есть отцы, но нас не волнует, кто они и являются ли одним и тем же человеком. Я знаю, что мой был испанцем потому, что мама всегда говорила, будто это он выбрал имя Анжелина. Он называл меня маленьким ангелом. То есть пока не сбежал. На Голборн-роуд всегда жили испанцы. Однажды я ходила там в испанский ресторанчик, смотрела на официантов и думала, вдруг один из них – мой отец. В общем, пора мне переехать. Ваше объявление увидела мама. Она искала работу уборщицы. Кстати, вам случайно не нужна уборщица?
– Пока нет, спасибо. Не хотите ли чашечку чая?
– Я сама приготовлю. Где у вас заварной чайник? Как открываются эти дверцы? – Она металась по кухне в поисках ручек.
– Вот так. – Я показала ей и вытащила заварной чайник.
– Мне принести чайник из дома?
– Нет, не надо, – улыбнулась я. – У меня есть еще один. Значит, вы не хотите жить с мамой. Сколько вам лет? Если, конечно, не секрет.
– Девятнадцать, – ответила Анжела с деланным пренебрежением, и я подумала, что она, скорее всего, младше. – И у меня есть хорошая работа, так что можете не волноваться насчет оплаты.
Откуда ты знаешь? – подумала я. Я пока не назвала цену. Правда в том, что на самом деле я еще сама не решила, сколько. Все так быстро отказывались, что вопрос об оплате не поднимался еще ни разу.
– Молоко и сахар? – спросила я, останавливаясь. – Где вы работаете?
– В «Теско», – гордо ответила она. – На Портобелло. На кассе. Когда-нибудь я стану менеджером.
Ее лицо действительно показалось мне знакомым. Или я просто это вообразила? За крупными покупками я ездила в «Сэйнсбери» и время от времени заскакивала в «Теско» за мелочевкой, но обычно влетала и вылетала так быстро, что едва замечала девушек на кассе.
– Ну, так сколько? Я смогу платить сотню в неделю. Вы столько хотите?
Сотня фунтов в неделю в одном из самых фешенебельных районов Лондона? Ей повезет, если она найдет комнату меньше чем за три сотни. А мне – если я найду еще кого-то, кто не против ночью бегать в пижаме через сад, чтобы пописать.
– Знаете что, – произнесла я и подумала, не стану ли жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. – Давайте договоримся так. Скажем, вы будете платить восемьдесят фунтов в неделю, а оставшиеся двадцать – отдавать маме, чтобы она время от времени приходила и устраивала здесь хорошую уборку.
Несколько секунд Анжела молча смотрела на меня. Она понимала, о чем я. Если она сама будет поддерживать домик в чистоте, то сэкономит двадцатку. Но если она хочет помочь маме… Ей решать.
Я сдавала летний домик не потому, что мне нужны деньги. Я делала это, чтобы не оставаться одной по ночам, когда по району бродит поджигатель. К тому же я смогу вновь отложить ремонт – что в порядке вещей, – и это меня радовало. В последнее время не так часто происходит что-нибудь приятное.
– У вас есть телефон? – спросила я, вдруг кое о чем вспомнив.
– Не беспокойтесь. – Из пурпурной вязаной сумочки она выудила мобильник. – Мой парень подарил мне его на Рождество.
– У вас есть парень?
– Был. Мы расстались.
В дверь позвонили, и Анжела спрыгнула с табурета, пролив чай.
– Мне открыть?
– Это к вам?
– О нет, я просто хотела помочь.
Мне стало стыдно. Она – милая простая девушка. Искренне хотела помочь.
– Не надо. Сидите.
Это был Томми, вернувшийся в самый неподходящий момент.
– Мама сказала, что ты хочешь меня видеть, – небрежно бросил он, клюнув меня в щеку. Прозвучало это так, будто он сидел в соседней комнате, а не исчез из моей жизни на целых десять дней.
Томми редко объявлялся без звонка. Он знал, как это меня бесит. Судя по его виду, он подготовился к «одному из моих разносов», но, увидев Анжелу, заметно оживился.
– Приятно познакомиться. Мы только что заварили чай, – сообщила она ему прежде, чем я успела вставить слово. – Какой ваш любимый цвет?
Что за странный вопрос, подумала я, но Томми, казалось, ничуть не смутился.
– Бежевый, – ответил он. – Потом красный. А ваш?
– Голубой. И золотой. Из-за моего имени. Анжела.
– Чтоб мне провалиться. Как ваша фамилия? Габриель? Я – Томми. – Он протянул руку.
Я никогда не видела, чтобы Томми здоровался за руку. И что это за ерунда с любимыми цветами?
– Какая у вас порнокличка?
Странный вопрос, но, господи боже, у Томми нашелся ответ:
– Пушок Марриот.
– Котенок?
– Кролик. А у вас?
– Шалунья О'Лири. Хомячок.
– Вам идет.
Анжела хихикнула. Они словно говорили на иностранном языке. Я чувствовала себя третьей лишней.
– Может, кто-нибудь объяснит, что происходит?
– Что именно ты не поняла?
– Ну, для начала, зачем ей твой любимый цвет?
– Просто об этом часто спрашивают человека при первой встрече. Чтобы лучше его узнать, – сказала Анжела.
Я никогда никого не спрашивала про любимый цвет.
– А порнокличка? Чтобы узнать еще лучше?
– А, это просто игра. В нее многие играют. – Все, кроме меня, очевидно. – Вы берете кличку своего первого питомца и прибавляете девичью фамилию вашей мамы. И получается ваша порнокличка. Ну, в Интернете. А ваше какое, Ли?
Я задумалась.
– Моби Дик Пилкингтон-Скотт. Золотая рыбка.
– Н-да, с таким именем далеко не уедешь, – заметил Томми.
– Анжела поселяется в летнем домике, – поменяла я тему.
Радость девушки осчастливила меня. Судя по всему, я помогла какой-то мечте воплотиться в жизнь.
– Давайте лучше обсудим даты, – предложила я – сама Леди Щедрость. – Боюсь, вам придется переехать на следующей неделе, как можно скорее. Вот мой телефон. Позвоните, и мы что-нибудь придумаем. Она поняла намек и встала:
– Ну, тогда я пойду.
– Вы далеко живете? – спросил Томми.
– В пяти минутах. Портобелло-Корт-Истейт. Прямо за конюшнями. Буду проходить мимо ее дома и все рассмотрю. Ужасно, правда? И как вообще можно убить такого человека? Она прелесть. Все ее любили. Она была знаменитой и счастливой.
Я заметила, что уже необязательно произносить имя Астрид Маккензи.
– Откуда вы знаете, что она была счастлива?
– Прочла в «Сан», – радостно ответила Анжела. – Я скажу, если увижу что-нибудь эдакое.
– Хотите, я провожу вас домой? – предложил Томми. – На улице темно.
– Не нужно, – улыбнулась она. Я поняла, почему он спросил. Анжела – такая изящная барышня. Если не обращать внимания на грудь, разумеется. – Я буду бежать всю дорогу. Только остановлюсь у ее дома.
Она ушла, расцеловав нас в обе щеки. Мы смутились.
– Что ж, Томми, какая неожиданная радость. Мне снова поставить чайник?
– Денек выдался тихий, так что я заскочил узнать, не нужно ли помочь тебе убраться в кабинете. Ты говорила, что собираешься этим заняться, и я решил зайти, предложить помощь. Рано ушел с работы. Так, подумалось.
Мы часто мирились таким образом. Не упоминали причину ссоры, просто находили предлог, чтобы помириться, и продолжали вести себя так, словно ничего не произошло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92