Я никогда ее такой не видела. Ей понадобится вся наша поддержка, пока Ричи не выкарабкается.
Макс улыбнулся:
– Ричи выкарабкается. Рад слышать, что среди нас есть оптимист. Ей повезло, что у нее такая подруга.
Я улыбнулась в ответ:
– Вы поймали человека, который напал на Ричи?
– Мы поймали его. Передайте ей это от меня, хорошо? Если повезет, благодаря Ричи мы раскроем гнусный бизнес, которым этот тип заправлял в гаражах. Ричи… – Макс помолчал и неловко поежился в своей кожаной куртке. – Ричи – хороший парень. Ну, мне пора. Идите домой, пока не простудились. Кроме того, ваши соседи наслаждаются восхитительным зрелищем. Не стоит их так баловать.
– Спасибо, что зашли. Добрый вечер, миссис О'Мэлли, – крикнула я, повернувшись к соседнему дому и помахав рукой. – Как Кевин?
Миссис О'Мэлли нырнула за тюлевую занавеску в эркере. В этот момент подъехало такси, и из него вышла мама. Я уже собиралась спуститься и помочь ей с вещами Кэт, как увидела, что она не одна. А встречать в ночной рубашке незнакомого мужчину как-то неприлично.
И какого мужчину! Вслед за мамой из такси вылез невысокий коренастый человек. У него были широкие плечи боксера и лицо драчуна. Но тут он улыбнулся мне, и его физиономия вмиг потеряла всю агрессивность. Сверкнул ряд ровных белых зубов – кроме пиратской щели в самой середине, – явно лгавших о его возрасте. Первое, что я подумала: «Какой плут!»
– Ну, держитесь! – сказал Макс Остин, стоя рядом со мной на пороге. – Это Сонни Кросс.
– Сонни Кросс, – повторила я. – Кто это?
– Отец Ричи. Вчера вечером я отправил ему сообщение в Ливерпуль, где он сейчас живет. Он там родился. Наверное, приехал утром на поезде. Но пусть его разбойничья внешность вас не смущает. Он – удивительный человек. Мать Ричи сбежала, бросила его, когда Ричи с братом только начали ходить, и Сонни вырастил их один.
Мне он вовсе не казался разбойником. Для начала в отличие от Макса он умел носить кожаные куртки с определенной долей крутости. У него были короткие седые волосы, а в ухе – боже правый! – поблескивала золотая серьга.
– Он так и не женился вторично? – Я смотрела, как он вынимает деньги из зажима для банкнот и расплачивается с таксистом. Он рисовался, но считал, что это сойдет ему с рук.
– Нет, – ответил Макс. – Но не потому, что никого не нашлось. За ним бегала половина женщин на севере Англии. Все детство Ричи баловали вдовы, которые пробовались на роль его мачехи. Понятия не имею, как Сонни это делает, если честно. Ему должно быть далеко за шестьдесят, и, по словам Ричи, он закладывает за воротник.
– Привет, Макси! – Сонни взбежал по ступеням и ткнул Макса кулаком в плечо.
– Добрый день, Сонни, – отозвался Макс, явно недовольный, что его назвали Макси. – Рад, что вы получили мое сообщение. Это Натали Бартоломью. Вы уже познакомились с ее матерью.
– С Ванессой? Да. Ваша мама очень милая дамочка, – сказал он мне. – Представляете, возвращаюсь я из больницы, сижу в квартире сына, ломаю голову, чем бы себя занять, и тут входит она. Кажется, у вас наверху наша Кэт. – Как-то странно слышать «наша Кэт» из уст совершенно незнакомого человека. Интересно, подумала я, что сказали бы на собственнические поползновения Сонни Кросса родители Кэт – скромная парочка из Актона. Они далеко не такие энергичные, как он. – Я вне себя от радости, что еще раз стану дедом!
Макс выглядел контуженым.
– В чем дело, Макси? Неужели он тебе не сказал?
– Ричи не знает, – вставила я.
– Ну, теперь знает, – весело сказал Сонни. – Я только об этом и болтал, когда пришел к нему в больницу.
– Он был в сознании?
– Ну, нет, не совсем, но скоро будет.
И вдруг я поняла, что Ричи поправится. Уверенность Сонни Кросса не оставляла места для сомнений. Если он говорил, что его сын очнется, значит, так и будет.
– Я ухожу, – сказал Макс. – Заходите ко мне, Сонни. Выпьем.
– Идет, – согласился Сонни. – Я сейчас лопну, милая. – Он повернулся ко мне. – Где у вас ближайший сортир?
Слава богу, я вовремя вспомнила, что паркет в туалете на первом этаже подняли в битве с сыростью. Я хотела отправить его в мою ванную, но тут же представила валяющееся на полу нижнее белье и, выразив надежду, что он не возражает, попросила его подняться на последний этаж.
– Нет, я не возражаю. Если успею донести. – Он похлопал меня по руке и, взглянув на мою ночную рубашку, добавил: – Отличный наряд. Оставьте этот чемодан, Ванесса. Я вернусь через минуту.
Но он не вернулся. Наверное, нашел Кэт в бывшей кладовке и решил поздороваться. Я помогла маме с чемоданом Кэт и оставила его рядом с лестницей. В отличие от веселого болтуна Сонни Кросса мама не произнесла ни слова, и это само по себе необычно. Как правило, она никогда не упускала возможности придраться к чему-нибудь в доме, даже если уезжала ненадолго. Через минуту или две тишины я решила, что она явно хитрит.
– Итак, ты поехала к Кэт, мам. Все нормально? Ты не торопилась… или вернулась, пока я спала?
– А что мне было делать? – воскликнула она, словно запыхавшись. – Он сидел там, ждал, когда вернется Кэт. Я просто не могла оставить его одного. Он хотел пойти куда-нибудь перекусить. Он умирал с голоду, бедняга, ничего не ел в поезде. Буфет, как обычно, был закрыт. Вот я и подумала, что надо…
– Мам, ничего страшного. Я проспала весь день. Я не сидела здесь и не ждала твоего возвращения. Тебе не нужно отчитываться, где ты была.
– Что он делает наверху так долго? Я думала, он пошел в туалет. – Она разволновалась не на шутку.
– Думаю, он с Кэт. И куда же вы пошли перекусить?
– В одно приятное местечко, – ответила она. – Называется «Снег на траве», недалеко от квартиры Кэт.
Я знала «Снег на траве». Это был довольно модный ресторанчик, который любили журналисты.
– Он знает «Снег»? Он же вроде из Ливерпуля.
– Да. Его там тоже знают. Как ни странно, он знает довольно много лондонских ресторанчиков. На самом деле, нам потребовалось довольно много времени, чтобы решить, куда пойти. Он хотел сводить меня в ресторан под названием «У Сонни», в Барнсе, но мы решили, что он слишком далеко. В любом случае, «Снег» мне очень понравился. Я съела очень вкусную копченую рыбу.
– И выпила бутылочку вкусного бургундского вина, – добавил Сонни, входя. – Она хотела выпить его с этой дрянью из черной смородины. Да, да, лучшего названия не придумаешь. Кэт пока еще не до этого. Я поговорю с ней завтра.
– Эта дрянь из черной смородины, как вы изволили выразиться, называется кир. – Мама хихикнула. Интересно, сколько она накиряла?
– Французская чепуха, – отмахнулся Сонни. – Не понимаю, зачем портить славное белое вино. Надеюсь, ваш дом во Франции не такая развалина, как этот, – он помахал пальцем у нее перед носом и сунул ей в руку листок бумаги. – Вот, я составил для вас список, пока был наверху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Макс улыбнулся:
– Ричи выкарабкается. Рад слышать, что среди нас есть оптимист. Ей повезло, что у нее такая подруга.
Я улыбнулась в ответ:
– Вы поймали человека, который напал на Ричи?
– Мы поймали его. Передайте ей это от меня, хорошо? Если повезет, благодаря Ричи мы раскроем гнусный бизнес, которым этот тип заправлял в гаражах. Ричи… – Макс помолчал и неловко поежился в своей кожаной куртке. – Ричи – хороший парень. Ну, мне пора. Идите домой, пока не простудились. Кроме того, ваши соседи наслаждаются восхитительным зрелищем. Не стоит их так баловать.
– Спасибо, что зашли. Добрый вечер, миссис О'Мэлли, – крикнула я, повернувшись к соседнему дому и помахав рукой. – Как Кевин?
Миссис О'Мэлли нырнула за тюлевую занавеску в эркере. В этот момент подъехало такси, и из него вышла мама. Я уже собиралась спуститься и помочь ей с вещами Кэт, как увидела, что она не одна. А встречать в ночной рубашке незнакомого мужчину как-то неприлично.
И какого мужчину! Вслед за мамой из такси вылез невысокий коренастый человек. У него были широкие плечи боксера и лицо драчуна. Но тут он улыбнулся мне, и его физиономия вмиг потеряла всю агрессивность. Сверкнул ряд ровных белых зубов – кроме пиратской щели в самой середине, – явно лгавших о его возрасте. Первое, что я подумала: «Какой плут!»
– Ну, держитесь! – сказал Макс Остин, стоя рядом со мной на пороге. – Это Сонни Кросс.
– Сонни Кросс, – повторила я. – Кто это?
– Отец Ричи. Вчера вечером я отправил ему сообщение в Ливерпуль, где он сейчас живет. Он там родился. Наверное, приехал утром на поезде. Но пусть его разбойничья внешность вас не смущает. Он – удивительный человек. Мать Ричи сбежала, бросила его, когда Ричи с братом только начали ходить, и Сонни вырастил их один.
Мне он вовсе не казался разбойником. Для начала в отличие от Макса он умел носить кожаные куртки с определенной долей крутости. У него были короткие седые волосы, а в ухе – боже правый! – поблескивала золотая серьга.
– Он так и не женился вторично? – Я смотрела, как он вынимает деньги из зажима для банкнот и расплачивается с таксистом. Он рисовался, но считал, что это сойдет ему с рук.
– Нет, – ответил Макс. – Но не потому, что никого не нашлось. За ним бегала половина женщин на севере Англии. Все детство Ричи баловали вдовы, которые пробовались на роль его мачехи. Понятия не имею, как Сонни это делает, если честно. Ему должно быть далеко за шестьдесят, и, по словам Ричи, он закладывает за воротник.
– Привет, Макси! – Сонни взбежал по ступеням и ткнул Макса кулаком в плечо.
– Добрый день, Сонни, – отозвался Макс, явно недовольный, что его назвали Макси. – Рад, что вы получили мое сообщение. Это Натали Бартоломью. Вы уже познакомились с ее матерью.
– С Ванессой? Да. Ваша мама очень милая дамочка, – сказал он мне. – Представляете, возвращаюсь я из больницы, сижу в квартире сына, ломаю голову, чем бы себя занять, и тут входит она. Кажется, у вас наверху наша Кэт. – Как-то странно слышать «наша Кэт» из уст совершенно незнакомого человека. Интересно, подумала я, что сказали бы на собственнические поползновения Сонни Кросса родители Кэт – скромная парочка из Актона. Они далеко не такие энергичные, как он. – Я вне себя от радости, что еще раз стану дедом!
Макс выглядел контуженым.
– В чем дело, Макси? Неужели он тебе не сказал?
– Ричи не знает, – вставила я.
– Ну, теперь знает, – весело сказал Сонни. – Я только об этом и болтал, когда пришел к нему в больницу.
– Он был в сознании?
– Ну, нет, не совсем, но скоро будет.
И вдруг я поняла, что Ричи поправится. Уверенность Сонни Кросса не оставляла места для сомнений. Если он говорил, что его сын очнется, значит, так и будет.
– Я ухожу, – сказал Макс. – Заходите ко мне, Сонни. Выпьем.
– Идет, – согласился Сонни. – Я сейчас лопну, милая. – Он повернулся ко мне. – Где у вас ближайший сортир?
Слава богу, я вовремя вспомнила, что паркет в туалете на первом этаже подняли в битве с сыростью. Я хотела отправить его в мою ванную, но тут же представила валяющееся на полу нижнее белье и, выразив надежду, что он не возражает, попросила его подняться на последний этаж.
– Нет, я не возражаю. Если успею донести. – Он похлопал меня по руке и, взглянув на мою ночную рубашку, добавил: – Отличный наряд. Оставьте этот чемодан, Ванесса. Я вернусь через минуту.
Но он не вернулся. Наверное, нашел Кэт в бывшей кладовке и решил поздороваться. Я помогла маме с чемоданом Кэт и оставила его рядом с лестницей. В отличие от веселого болтуна Сонни Кросса мама не произнесла ни слова, и это само по себе необычно. Как правило, она никогда не упускала возможности придраться к чему-нибудь в доме, даже если уезжала ненадолго. Через минуту или две тишины я решила, что она явно хитрит.
– Итак, ты поехала к Кэт, мам. Все нормально? Ты не торопилась… или вернулась, пока я спала?
– А что мне было делать? – воскликнула она, словно запыхавшись. – Он сидел там, ждал, когда вернется Кэт. Я просто не могла оставить его одного. Он хотел пойти куда-нибудь перекусить. Он умирал с голоду, бедняга, ничего не ел в поезде. Буфет, как обычно, был закрыт. Вот я и подумала, что надо…
– Мам, ничего страшного. Я проспала весь день. Я не сидела здесь и не ждала твоего возвращения. Тебе не нужно отчитываться, где ты была.
– Что он делает наверху так долго? Я думала, он пошел в туалет. – Она разволновалась не на шутку.
– Думаю, он с Кэт. И куда же вы пошли перекусить?
– В одно приятное местечко, – ответила она. – Называется «Снег на траве», недалеко от квартиры Кэт.
Я знала «Снег на траве». Это был довольно модный ресторанчик, который любили журналисты.
– Он знает «Снег»? Он же вроде из Ливерпуля.
– Да. Его там тоже знают. Как ни странно, он знает довольно много лондонских ресторанчиков. На самом деле, нам потребовалось довольно много времени, чтобы решить, куда пойти. Он хотел сводить меня в ресторан под названием «У Сонни», в Барнсе, но мы решили, что он слишком далеко. В любом случае, «Снег» мне очень понравился. Я съела очень вкусную копченую рыбу.
– И выпила бутылочку вкусного бургундского вина, – добавил Сонни, входя. – Она хотела выпить его с этой дрянью из черной смородины. Да, да, лучшего названия не придумаешь. Кэт пока еще не до этого. Я поговорю с ней завтра.
– Эта дрянь из черной смородины, как вы изволили выразиться, называется кир. – Мама хихикнула. Интересно, сколько она накиряла?
– Французская чепуха, – отмахнулся Сонни. – Не понимаю, зачем портить славное белое вино. Надеюсь, ваш дом во Франции не такая развалина, как этот, – он помахал пальцем у нее перед носом и сунул ей в руку листок бумаги. – Вот, я составил для вас список, пока был наверху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92