Капитан схватил его за
шиворот и потянул на себя, но тут же отскочил, так как тело
охранника безжизненно рухнуло у его ног лицом кверху. Во лбу
солдата зияла черная дыра. Капитан схватился сразу за фонарь и
автомат и, понимая, что рискует жизнью, перегнулся через
парапет.
Но ничего не было видно. Вернее, никого, кто мог бы за
последнюю минуту-полторы убить солдата. Зато было ясно видно,
что кто-то уже почти выполнил свою задачу: два темных предмета
цилиндрической формы прилепились к плотине на уровне воды.
Непонимающим взглядом капитан уставился на них, и вдруг до него
дошло, что эти непонятные предметы несут смерть. Он выпрямился
и пулей помчался на другой конец плотины, выкрикивая не своим
голосом:
- Радист! Срочно на связь!
Меллори и Миллер вынырнули. Крики, скорее даже вопли
капитана, ясно были слышны в ночной тишине. "Меллори выругался:
- Проклятье, проклятье и еще раз проклятье! - голос его
дрожал от глубокого разочарования.- Он предупредит Циммермана.
У того будет семь-восемь минут, чтобы отвести танки.
- Что же теперь?
- Теперь мы дергаем за эти чертовы шнуры и даем деру.
Капитан подбежал к сторожке, у которой сидели Рейнольдс,
Петар и лежал Гроувс.
- Генерал Циммерман! - прокричал капитан.- Немедленно
свяжитесь с генералом Циммерманом. Передайте ему, чтобы он
срочно отвел танки подальше от моста. Эти чертовы англичане
заминировали плотину!
- Ну вот и хорошо,- голос Петара был едва слышен.-- Все
хорошо, что хорошо кончается.
Рейнольдс уставился на него в полном изумлении. Почти
механически он принял от Петара протянутые им темные очки и,
затаив дыхание, смотрел, как Петар нажал на какую-то кнопку на
задней стенке гитары. Стенка открылась, и гитара мгновенно
превратилась в автомат, хорошо смазанный, в полной боевой
готовности.
Палец Петара застыл на спусковом крючке. Автомат ладно и
привычно устроился в его руках. Темные глаза были прищурены и
смотрели ясно, с холодной уверенностью. Теперь он, Петар, был
хозяином положения.
Солдат, охранявший трех пленников, перегнулся пополам и
умер мгновенно, прошитый очередью. В следующую секунду капрал,
дежуривший в радиорубке, последовал за охранником, не успев
даже снять с плеча свой "шмайссер". Капитан на бегу несколько
раз выстрелил в Петара, но тот уверенно вел свою партию. Не
обращая внимания на пулю, которая пробила ему правое плечо, он
выпустил остаток обоймы в передатчик и упал с пробитым плечом и
раной в голове. Капитан вложил свой все еще дымящийся револьвер
в карман и посмотрел на Петара почти безумным взглядом. В этом
взгляде не было злобы. Он был полон печали и осознания своего
полного поражения. Его глаза поймали взгляд Рейнольдса: с
каким-то удивительным взаимопониманием оба в полном потрясении
покачали головами.
Меллори и Миллер лезли по веревке вверх и были уже опять
почти на уровне вершины стены, когда смолкли последние звуки
стрельбы. Меллори посмотрел на Миллера. Миллер пожал плечами,
как только может пожать плечами человек, взбирающийся по
веревке, и покачал головой, так и не произнеся ни слова. Оба
продолжили восхождение еще быстрее, чем прежде.
Андреа тоже слышал выстрелы, но не имел ни малейшего
представления, что это за стрельба. Вернее, в тот момент он
просто не обращал на нее внимания. Левое плечо горело, как
будто обожженное пламенем, по изможденному лицу струился пот.
Он знал, что еще не прошел и половины пути вверх по лестнице.
Но остановился, почувствовав, что руки девушки, обвитые вокруг
его шеи, слабеют. Тогда он обхватил ее за талию невыносимо
горевшей рукой и продолжал изнурительный подъем. Почувствовал,
что видит все хуже, и подумал: это от потери крови. Левая рука
постепенно немела, и нестерпимая боль начинала охватывать
правую, которая должна была выносить тяжесть их обоих.
- Оставьте меня,- в который раз взмолилась Мария.- Ради
всего святого, оставьте меня! Вы еще можете спастись.
Андреа улыбнулся ей, или ему показалось, что улыбнулся:
- Вы сами не знаете, что говорите. Моя Мария убьет меня.
- Оставьте! Оставьте меня! - она пыталась вырваться и
вскрикнула, почувствовав, как Андреа крепко сжал ее.
- Мне больно!
- Тогда перестаньте вырываться,- сдержанно ответил
Андреа и продолжал свой страшный путь.
Меллори и Миллер благополучно добрались до уже знакомого
места, где в начале расселины был вбит крюк с привязанной к
нему веревкой. Теперь они хорошо видели освещенный огнями
сторожевой пост и в свете этих огней то, что там происходило.
Бесчувственные Гроувс и Петар, разбитый передатчик, два убитых
немецких солдата и так хорошо знакомая гитара, превратившаяся
теперь в автомат,- все это рисовало такую ясную картину, что
никак нельзя было ошибиться, представляя, что произошло.
Меллори поднялся вверх по расселине еще на пятнадцать футов и
снова посмотрел вниз: раненый Андреа с раненой девушкой,
которая, цепляясь за лестницу левой рукой, пыталась, как могла,
облегчить работу Андреа. Они продвигались вперед, но слишком
медленно. Им не успеть, пронеслось в голове у Меллори. Это
случится со всеми нами, когда-нибудь это должно случиться,
подумал Меллори, но представить, что ждет в самом конце такого
трудного пути неуязвимого Андреа, было просто невозможно, хотя
часто именно то, что невозможно представить, происходит в
действительности.
Меллори вернулся к Миллеру. Он снял с плеча веревку, по
которой они спускались к водохранилищу, связал ее с другой
веревкой, по которой они влезали вверх к расселине, и аккуратно
сбросил на -крышу сторожевой будки. Затем взял "парабеллум" и
приготовился к спуску. В этот самый момент плотина взорвалась.
Взрывы последовали один за другим с интервалом в две
секунды. Детонация 3000 фунтов сильной взрывчатки должна была
быть оглушительной, но Меллори и Миллер прятались глубоко в
расселине, и до них звуки взрывов донеслись приглушенно. Они не
столько услышали взрыв, сколько увидели его. Огромные столбы
воды взметнулись к вершине плотины, и, казалось, после этого
ничего не происходило очень долго. На самом деле прошло секунды
три-четыре. Затем медлен-' но, очень медленно отделилась
огромная центральная часть плотины и так же медленно осела
вниз, в ущелье.
Андреа застыл. Он не услышал звука взрыва, но по тому, как
начала вибрировать железная лестница, понял, что произошло.
Обхватил Марию обеими руками, крепко прижал к лестнице и
посмотрел вверх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
шиворот и потянул на себя, но тут же отскочил, так как тело
охранника безжизненно рухнуло у его ног лицом кверху. Во лбу
солдата зияла черная дыра. Капитан схватился сразу за фонарь и
автомат и, понимая, что рискует жизнью, перегнулся через
парапет.
Но ничего не было видно. Вернее, никого, кто мог бы за
последнюю минуту-полторы убить солдата. Зато было ясно видно,
что кто-то уже почти выполнил свою задачу: два темных предмета
цилиндрической формы прилепились к плотине на уровне воды.
Непонимающим взглядом капитан уставился на них, и вдруг до него
дошло, что эти непонятные предметы несут смерть. Он выпрямился
и пулей помчался на другой конец плотины, выкрикивая не своим
голосом:
- Радист! Срочно на связь!
Меллори и Миллер вынырнули. Крики, скорее даже вопли
капитана, ясно были слышны в ночной тишине. "Меллори выругался:
- Проклятье, проклятье и еще раз проклятье! - голос его
дрожал от глубокого разочарования.- Он предупредит Циммермана.
У того будет семь-восемь минут, чтобы отвести танки.
- Что же теперь?
- Теперь мы дергаем за эти чертовы шнуры и даем деру.
Капитан подбежал к сторожке, у которой сидели Рейнольдс,
Петар и лежал Гроувс.
- Генерал Циммерман! - прокричал капитан.- Немедленно
свяжитесь с генералом Циммерманом. Передайте ему, чтобы он
срочно отвел танки подальше от моста. Эти чертовы англичане
заминировали плотину!
- Ну вот и хорошо,- голос Петара был едва слышен.-- Все
хорошо, что хорошо кончается.
Рейнольдс уставился на него в полном изумлении. Почти
механически он принял от Петара протянутые им темные очки и,
затаив дыхание, смотрел, как Петар нажал на какую-то кнопку на
задней стенке гитары. Стенка открылась, и гитара мгновенно
превратилась в автомат, хорошо смазанный, в полной боевой
готовности.
Палец Петара застыл на спусковом крючке. Автомат ладно и
привычно устроился в его руках. Темные глаза были прищурены и
смотрели ясно, с холодной уверенностью. Теперь он, Петар, был
хозяином положения.
Солдат, охранявший трех пленников, перегнулся пополам и
умер мгновенно, прошитый очередью. В следующую секунду капрал,
дежуривший в радиорубке, последовал за охранником, не успев
даже снять с плеча свой "шмайссер". Капитан на бегу несколько
раз выстрелил в Петара, но тот уверенно вел свою партию. Не
обращая внимания на пулю, которая пробила ему правое плечо, он
выпустил остаток обоймы в передатчик и упал с пробитым плечом и
раной в голове. Капитан вложил свой все еще дымящийся револьвер
в карман и посмотрел на Петара почти безумным взглядом. В этом
взгляде не было злобы. Он был полон печали и осознания своего
полного поражения. Его глаза поймали взгляд Рейнольдса: с
каким-то удивительным взаимопониманием оба в полном потрясении
покачали головами.
Меллори и Миллер лезли по веревке вверх и были уже опять
почти на уровне вершины стены, когда смолкли последние звуки
стрельбы. Меллори посмотрел на Миллера. Миллер пожал плечами,
как только может пожать плечами человек, взбирающийся по
веревке, и покачал головой, так и не произнеся ни слова. Оба
продолжили восхождение еще быстрее, чем прежде.
Андреа тоже слышал выстрелы, но не имел ни малейшего
представления, что это за стрельба. Вернее, в тот момент он
просто не обращал на нее внимания. Левое плечо горело, как
будто обожженное пламенем, по изможденному лицу струился пот.
Он знал, что еще не прошел и половины пути вверх по лестнице.
Но остановился, почувствовав, что руки девушки, обвитые вокруг
его шеи, слабеют. Тогда он обхватил ее за талию невыносимо
горевшей рукой и продолжал изнурительный подъем. Почувствовал,
что видит все хуже, и подумал: это от потери крови. Левая рука
постепенно немела, и нестерпимая боль начинала охватывать
правую, которая должна была выносить тяжесть их обоих.
- Оставьте меня,- в который раз взмолилась Мария.- Ради
всего святого, оставьте меня! Вы еще можете спастись.
Андреа улыбнулся ей, или ему показалось, что улыбнулся:
- Вы сами не знаете, что говорите. Моя Мария убьет меня.
- Оставьте! Оставьте меня! - она пыталась вырваться и
вскрикнула, почувствовав, как Андреа крепко сжал ее.
- Мне больно!
- Тогда перестаньте вырываться,- сдержанно ответил
Андреа и продолжал свой страшный путь.
Меллори и Миллер благополучно добрались до уже знакомого
места, где в начале расселины был вбит крюк с привязанной к
нему веревкой. Теперь они хорошо видели освещенный огнями
сторожевой пост и в свете этих огней то, что там происходило.
Бесчувственные Гроувс и Петар, разбитый передатчик, два убитых
немецких солдата и так хорошо знакомая гитара, превратившаяся
теперь в автомат,- все это рисовало такую ясную картину, что
никак нельзя было ошибиться, представляя, что произошло.
Меллори поднялся вверх по расселине еще на пятнадцать футов и
снова посмотрел вниз: раненый Андреа с раненой девушкой,
которая, цепляясь за лестницу левой рукой, пыталась, как могла,
облегчить работу Андреа. Они продвигались вперед, но слишком
медленно. Им не успеть, пронеслось в голове у Меллори. Это
случится со всеми нами, когда-нибудь это должно случиться,
подумал Меллори, но представить, что ждет в самом конце такого
трудного пути неуязвимого Андреа, было просто невозможно, хотя
часто именно то, что невозможно представить, происходит в
действительности.
Меллори вернулся к Миллеру. Он снял с плеча веревку, по
которой они спускались к водохранилищу, связал ее с другой
веревкой, по которой они влезали вверх к расселине, и аккуратно
сбросил на -крышу сторожевой будки. Затем взял "парабеллум" и
приготовился к спуску. В этот самый момент плотина взорвалась.
Взрывы последовали один за другим с интервалом в две
секунды. Детонация 3000 фунтов сильной взрывчатки должна была
быть оглушительной, но Меллори и Миллер прятались глубоко в
расселине, и до них звуки взрывов донеслись приглушенно. Они не
столько услышали взрыв, сколько увидели его. Огромные столбы
воды взметнулись к вершине плотины, и, казалось, после этого
ничего не происходило очень долго. На самом деле прошло секунды
три-четыре. Затем медлен-' но, очень медленно отделилась
огромная центральная часть плотины и так же медленно осела
вниз, в ущелье.
Андреа застыл. Он не услышал звука взрыва, но по тому, как
начала вибрировать железная лестница, понял, что произошло.
Обхватил Марию обеими руками, крепко прижал к лестнице и
посмотрел вверх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60