– А почему вы так считаете? Гарсон смущенно молчал. Немного подумав, она произнесла:
– Если бы мне действительно не нравился ваш кофе, я бы вряд ли зашла к вам…
– Просто сегодня утром ваш кофе остался нетронутым… – ответил гарсон, все так же смущаясь. – Еще раз простите за столь нескромный вопрос…
Джастина натянуто заулыбалась.
– О, что вы, что вы – кофе был превосходен… Просто я задумалась, а потом уже не оставалось времени – надо было идти… – объяснила Джастина и с удивлением уловила в своем голосе нотки оправдания.
Гарсон принес кофе и, непонятно за что еще раз извинившись, удалился.
А Джастина вновь погрузилась в свои невеселые размышления…
Итак, Лион твердо (а судя по тону, которым он сегодня утром говорил с ней – очень твердо) решил, что им необходим ребенок.
Что ж – его можно понять.
Необходим ли ребенок ей, Джастине?
Ну что за вопрос?
Тогда поставим вопрос несколько иначе: необходим ли ей чужой ребенок? Но ведь он теперь чужой…
А потом, когда они его усыновят или удочерят (она еще не думала, кого лучше взять на воспитание – мальчика или девочку), он станет своим…
Да, Джастина, к детям быстро привыкают… Дети, которые живут в твоем доме, никогда не бывают чужими.
Значит, необходим.
Конечно. Особенно теперь, когда после смерти дочерей она столь обостренно чувствует, как одинока будет в надвигающейся старости.
Да, Джастина, как ни крути, как ни рассматривай себя по утрам в зеркале, а старость не за горами.
«Надо быть мужественным, надо быть реалистом», – как говорил в свое время Дэн.
Он ведь тоже был прав – и Джастина целиком верила ему – так же, как теперь верит Лиону.
Да, стало быть, надо решаться…
Но ведь это – такая огромная ответственность!
Может быть, даже большая, чем иметь своего собственного ребенка…
Но ведь Лион прав – нельзя покинуть этот мир, не выполнив своего предназначения…
А главное предназначение человека – дети.
Джастина, размышляя таким образом, отрешенно смотрела на остывающий кофе.
Мимо нее несколько раз с безразличным и скучающим видом прошелся гарсон.
Джастина почему-то ощутила в себе прилив непонятного гнева – какое ему дело, будет пить она кофе или нет? Ведь она платит свои деньги, заказывая этот напиток, а что потом – выльет ли она его, оставит нетронутым или выпьет…
Какая разница?
Ведь это – вмешательство в ее жизнь, точнее – во внутренний мир!
Да, именно так – во внутренний мир! Успокоившись, Джастина ужаснулась. Боже – что я такое думаю! А если бы…
Нет, как хорошо, что у нее хватило ума не взорваться, как хорошо, что она, будто бы ничего не случилось, все так же сидит, склонившись над своим кофе.
Как хорошо, что люди все-таки не умеют читать чужих мыслей…
Большинство людей…
И, мысленно извинившись перед гарсоном, виновато взглянув на его, она залпом выпила почти остывший напиток и, оставив на столике мелочь, заторопилась к выходу…
Придя домой, она, к своему удивлению, не застала Лиона.
– И где это он может быть? – в растерянности пробормотала Джастина.
Она несколько раз окликнула его:
– Лион! Ли-он!
Лиона, судя по всему, дома не было. Пройдя в его кабинет, она нашла записку:
Никуда не уходи, будь дома, я скоро приду. Целую тебя
– твой Л.
– Странно, – произнесла Джастина вполголоса, усаживаясь в кресло, – ведь Лион вроде бы никуда не собирался… По крайней мере, он ничего мне не говорил об этом сегодня утром…
Она взяла со стеллажа первую попавшуюся книгу и развернула ее.
Неожиданно из книги вывалилась любительская фотография Барбары – пожелтевшая от времени, с оторванным уголком, она была сделана еще тогда, когда та была частым гостем в Дрохеде…
Счастливые времена!
Невольно задержав взгляд на этой старой, забытой фотографии, Джастина со вздохом вложила ее в книжку и поставила ту на место.
В это время едва слышно скрипнула входная дверь.
Она подняла голову – перед ней стоял Лион. Смущенно улыбаясь, словно извиняясь за то, что он нарушил ее уединение, Лион произнес:
– Извини, пожалуйста, что тебе пришлось так долго ждать меня…
– Я никуда не спешу, – ответила Джастина, – и вообще, Лион, я стала замечать, что в последнее время ты стал… – на запнулась, подбирая нужное выражение, – что ты стал… Ну, очень уж щепетильным что ли…
Он уселся рядом.
– Это хорошо или плохо?
– Знаешь что, – ответила Джастина, – когда живешь с человеком столько лет, когда, как тебе кажется, изучила его вдоль и поперек, обнаруживать в нем какие-то новые качества… Ну, не знаю, но меня это почему-то настораживает…
– Щепетильность – не самое худшее, что может настораживать, – произнес Лион. – Во всяком случае, если бы во мне открылось что-нибудь более… – он щелкнул в воздухе пальцами, – ну, что-нибудь этакое… Ну, скажем, если бы в один прекрасный день ты вдруг выяснила, что я – скрытый маньяк, сластолюбец…
– Ты, как всегда в последнее время, уходишь от прямого ответа, – сказала Джастина. – Ладно, Лион… Как я поняла, ты отлучался по какому-то важному делу?
Лион, ни слова не говоря, протянул жене тонкую папку – она увидела строгий черный заголовок, набранный жирным шрифтом:
«Комиссия по опекунству»
– Откуда это у тебя?
– Я только что оттуда, – торжественно ответил Лион.
Наверное, только теперь Джастина поняла, до какой степени серьезен был сегодня утром Лион, когда рассказывал ей о своих намерениях…
Еще бы – ведь герр Хартгейм – немец; а немцы, как хорошо известно было Джастине, никогда не бросают слов на ветер…
Значит…
Значит, пришла пора для решительного разговора.
Но как это тяжело!
«Ничего не поделаешь, Джастина, – мысленно подбодрила она себя. – Наверное, одиночество – вечный крест твоей семьи – и не только ее, но и всех тех, кого судьба так или иначе столкнула с ней.
Вдовы Фиона и Мери Карсон, неудачная жизнь Мэгги, тюремное заключение Фрэнка…
Но ведь можно же противиться судьбе!
Это только в классических трагедиях античных авторов злой рок оказывается сильнее человека! Царь Эдип – мученик, но ведь его одиночество, его мучение было в конце-концов вознаграждено!»
Джастина подняла глаза на мужа – тот не отрываясь смотрел на нее, словно ожидая приговора.
Наконец, облизав пересохшие от волнения губы, она произнесла:
– Значит, ты это твердо решил… То есть, я хотела спросить – твердо решился на это?
Она сделала ударение на последнем слове. «Боже!
Что за нелепый вопрос?
Неужели ты не могла спросить Лиона ни о чем более подходящем?»
Лион натянуто улыбнулся.
– Да…
И протянул ей папку.
– Ты хочешь, чтобы я просмотрела это?
– Я хочу, чтобы ты просмотрела это, – эхом ответил Лион.
Стараясь быть спокойной и невозмутимой (скорее, не быть, а казаться), Джастина произнесла:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84