– А для чего вам это знать?
Вздохнув, Патрик ответил:
– У меня все-таки двое детей…
– Я знаю… Кстати, – спохватился Крис, – я прекрасно знаю, что после смерти жены вы потеряли работу и оказались в довольно незавидном положении…
– Да, к сожалению… Нот это не моя вина, – мрачно произнес О'Хара, скорее – беда…
Кристофер поднялся со своего места и прошел к комоду, стоявшему у стены.
– Вас никто не обвиняет. Вы честный человек, и грех было бы сваливать на вас вину за то, что вы лишены возможности честно зарабатывать себе и своим детям кусок хлеба… – он едва заметно усмехнулся и добавил: – я ведь не Антония…
После этих слов Патрик от удивления едва не свалился со стула. Боже!
Откуда им это известно?
Ну, допустим, о его делах можно было узнать от знакомых и бывших коллег по работе, с которыми Патрик продолжал поддерживать ровные дружеские отношения…
О том, чем они занимались со Стивом, можно было узнать от перекупщика цинка; может быть, кто-нибудь из людей ИРА обратил внимание на двух воришек, которые с раннего утра копошились на крышах старых домов.
О его характере – тоже могли рассказать приятели или коллеги.
Но откуда Крис мог знать об Антонии?
Наверняка, он знает и то, что Антония хочет забрать у него Уолтера и Молли…
Патрик растерянно смотрел перед собой – что бы теперь ни рассказал Кристофер о нем, его бы уже не удивило…
А Крис, открыв ключом верхний ящик комода, извлек оттуда шкатулку.
– Обстоятельства таковы, – произнес он, – что честный ирландец из-за проклятого экономического спада вынужден бедствовать…
С этими словами он извлек из шкатулки пачку банкнот – Патрик краем глаза успел заметить, что все они были довольно крупного достоинства.
– Прошу…
С этими словами Кристофер протянул пачку денег своему собеседнику.
– Что это? Крис заулыбался.
– Прошу, прошу…
– Но я не просил у вас денег! – воскликнул О'Хара, – я ведь…
О'Коннер мягким жестом перебил его:
– Стоп-стоп-стоп, именно потому что вы не просили денег, я их вам даю… Не беспокойтесь, мистер О'Хара, об этом никто не узнает…
На что Патрик сконфуженно ответил:
– Нет, что вы…
– Берите, берите, когда дают… Неожиданно Патрику пришла в голову мысль, что Кристофер просто хочет его купить.
Поднявшись из-за стола, О'Хара в негодовании воскликнул:
– Я никогда никому не продаюсь!
На что Крис ответил немного обиженно:
– А я вас и не покупаю… Ведь вы, если так можно выразиться, поступили на службу…
Упрямо мотнув головой, Патрик произнес коротко и отрывисто:
– Нет.
Тот отпрянул.
– То есть?
– Я согласился помогать вам, но согласился делать это совершенно бескорыстно, – твердым голосом сказал Патрик.
– Я же, в свою очередь, также помогу вам… И тоже – бескорыстно, – ответил на это Кристофер. – Берите, берите… Считайте, что это не вам, а вашим детям…
Однако Патрик проявил завидное, настоящее ирландское упрямство – никакие уговоры О'Коннера не заставили его взять деньги…
Но Крис оказался куда упрямей, чем его оппонент; даже упрямее, чем последний мог предположить – спустя несколько дней после той беседы Патрик обнаружил в своем почтовом ящике извещение из банка, в котором мистера О'Хару поздравляли с тем, что долг за дом, наконец, выплачен, и он стал его полноправным собственником.
В извещении было написано, что деньги за него внесло некое лицо, пожелавшее остаться неизвестным – закон позволял подобное.
Патрик с растерянным видом повертел бумагу в руках, сунул ее во внутренний карман куртки, однако, вернувшись домой, посчитал за лучшее все-таки сжечь ее – во избежание лишних улик…
Казалось, с того памятного вечернего разговора ничего не изменилось в жизни О'Хары – по утрам он по-прежнему уходил на работу, на свою автомобильную свалку, и возвращался только тогда, когда начинало смеркаться.
Изредка к нему наведывалась Антония – теперь, когда дом целиком и полностью перешел к О'Харе, он чувствовал себя более независимым и однажды сказал ей, что больше у нее нет никаких оснований для беспокойства – работа, пусть не очень прибыльная, но постоянная, как желала того сестра его покойной жены, у него была, дом находился в его полной и безраздельной собственности и, в случае чего, переходил по наследству к детям…
Чего она могла еще желать?
И Антония, к немалому удивлению Патрика, отстала – по крайней мере, на какое-то время…
Все шло своим чередом…
Правда, иногда он как бы случайно встречался с Уистеном, просиживал с ним полчаса в «Трех каштанах», попивая светлый эль и проводя время за беседами…
Как ни странно, но этот человек сразу же расположил к себе Патрика – наверное, своей интеллигентностью и обстоятельностью (недостаток этих качеств О'Хара всегда испытывал в себе).
Беседы их становились все более и более доверительными, Уистен долго объяснял, какие же именно цели преследует Ирландская Республиканская Армия и почему эта организация перешла к практике организованного террора; при этом речь мистера О'Рурка пестрела множеством пространных цитат из Че Гевары, Мао, Маркузе, Троцкого и Ленина; и Патрику, человеку, малосведущему в политике, ничего не оставалось, как всегда и во всем соглашаться со своим собеседником…
Он уже верил, что все без исключения англичане в большей или меньшей степени виноваты в том, что произошло с его родиной, верил, что единственное, пожалуй, спасение – насильственное свержение британского колониального ига…
Иногда в дом Патрика приходили какие-то незнакомые люди с плохо запоминающейся внешностью – достаточно было им сказать, что посланы Кристофером О'Коннером или Уистеном О'Рурком, чтобы хозяин, ни о чем другом их не спрашивая, выполнял все, что они желали – хотя желали они, как правило, не так много – переночевать, пожить несколько дней или оставить на хранение некоторые вещи.
Иногда люди эти (обычно они не называли себя) останавливались у него ночевать дольше, чем на день или два, иногда оставляли в гараже какие-то очень тяжелые, объемистые свертки, иногда даже ставили там свои автомобили – в таких случаях Патрику приходилось перегонять свой «остин» под окна дома.
Изредка люди эти передавали хозяину деньги – обычно новенькие банкноты, запечатанные в красивые банковские ленточки, с которыми потом так любила играть Молли; в таких случаях они утверждали, что деньги эти переданы ему «мистером О'Коннером» – теперь раз Патрик брал их без лишних расспросов и разговоров.
Бывало правда, что деньги передавались и Уистеном – человек этот был настолько тактичен и деликатен, что всякий раз утверждал, что «какие-то несколько сотен фунтов, которые серьезными деньгами совестно называть», передаются некими «неизвестными людьми» для покупки подарков Уолтеру и Молли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Вздохнув, Патрик ответил:
– У меня все-таки двое детей…
– Я знаю… Кстати, – спохватился Крис, – я прекрасно знаю, что после смерти жены вы потеряли работу и оказались в довольно незавидном положении…
– Да, к сожалению… Нот это не моя вина, – мрачно произнес О'Хара, скорее – беда…
Кристофер поднялся со своего места и прошел к комоду, стоявшему у стены.
– Вас никто не обвиняет. Вы честный человек, и грех было бы сваливать на вас вину за то, что вы лишены возможности честно зарабатывать себе и своим детям кусок хлеба… – он едва заметно усмехнулся и добавил: – я ведь не Антония…
После этих слов Патрик от удивления едва не свалился со стула. Боже!
Откуда им это известно?
Ну, допустим, о его делах можно было узнать от знакомых и бывших коллег по работе, с которыми Патрик продолжал поддерживать ровные дружеские отношения…
О том, чем они занимались со Стивом, можно было узнать от перекупщика цинка; может быть, кто-нибудь из людей ИРА обратил внимание на двух воришек, которые с раннего утра копошились на крышах старых домов.
О его характере – тоже могли рассказать приятели или коллеги.
Но откуда Крис мог знать об Антонии?
Наверняка, он знает и то, что Антония хочет забрать у него Уолтера и Молли…
Патрик растерянно смотрел перед собой – что бы теперь ни рассказал Кристофер о нем, его бы уже не удивило…
А Крис, открыв ключом верхний ящик комода, извлек оттуда шкатулку.
– Обстоятельства таковы, – произнес он, – что честный ирландец из-за проклятого экономического спада вынужден бедствовать…
С этими словами он извлек из шкатулки пачку банкнот – Патрик краем глаза успел заметить, что все они были довольно крупного достоинства.
– Прошу…
С этими словами Кристофер протянул пачку денег своему собеседнику.
– Что это? Крис заулыбался.
– Прошу, прошу…
– Но я не просил у вас денег! – воскликнул О'Хара, – я ведь…
О'Коннер мягким жестом перебил его:
– Стоп-стоп-стоп, именно потому что вы не просили денег, я их вам даю… Не беспокойтесь, мистер О'Хара, об этом никто не узнает…
На что Патрик сконфуженно ответил:
– Нет, что вы…
– Берите, берите, когда дают… Неожиданно Патрику пришла в голову мысль, что Кристофер просто хочет его купить.
Поднявшись из-за стола, О'Хара в негодовании воскликнул:
– Я никогда никому не продаюсь!
На что Крис ответил немного обиженно:
– А я вас и не покупаю… Ведь вы, если так можно выразиться, поступили на службу…
Упрямо мотнув головой, Патрик произнес коротко и отрывисто:
– Нет.
Тот отпрянул.
– То есть?
– Я согласился помогать вам, но согласился делать это совершенно бескорыстно, – твердым голосом сказал Патрик.
– Я же, в свою очередь, также помогу вам… И тоже – бескорыстно, – ответил на это Кристофер. – Берите, берите… Считайте, что это не вам, а вашим детям…
Однако Патрик проявил завидное, настоящее ирландское упрямство – никакие уговоры О'Коннера не заставили его взять деньги…
Но Крис оказался куда упрямей, чем его оппонент; даже упрямее, чем последний мог предположить – спустя несколько дней после той беседы Патрик обнаружил в своем почтовом ящике извещение из банка, в котором мистера О'Хару поздравляли с тем, что долг за дом, наконец, выплачен, и он стал его полноправным собственником.
В извещении было написано, что деньги за него внесло некое лицо, пожелавшее остаться неизвестным – закон позволял подобное.
Патрик с растерянным видом повертел бумагу в руках, сунул ее во внутренний карман куртки, однако, вернувшись домой, посчитал за лучшее все-таки сжечь ее – во избежание лишних улик…
Казалось, с того памятного вечернего разговора ничего не изменилось в жизни О'Хары – по утрам он по-прежнему уходил на работу, на свою автомобильную свалку, и возвращался только тогда, когда начинало смеркаться.
Изредка к нему наведывалась Антония – теперь, когда дом целиком и полностью перешел к О'Харе, он чувствовал себя более независимым и однажды сказал ей, что больше у нее нет никаких оснований для беспокойства – работа, пусть не очень прибыльная, но постоянная, как желала того сестра его покойной жены, у него была, дом находился в его полной и безраздельной собственности и, в случае чего, переходил по наследству к детям…
Чего она могла еще желать?
И Антония, к немалому удивлению Патрика, отстала – по крайней мере, на какое-то время…
Все шло своим чередом…
Правда, иногда он как бы случайно встречался с Уистеном, просиживал с ним полчаса в «Трех каштанах», попивая светлый эль и проводя время за беседами…
Как ни странно, но этот человек сразу же расположил к себе Патрика – наверное, своей интеллигентностью и обстоятельностью (недостаток этих качеств О'Хара всегда испытывал в себе).
Беседы их становились все более и более доверительными, Уистен долго объяснял, какие же именно цели преследует Ирландская Республиканская Армия и почему эта организация перешла к практике организованного террора; при этом речь мистера О'Рурка пестрела множеством пространных цитат из Че Гевары, Мао, Маркузе, Троцкого и Ленина; и Патрику, человеку, малосведущему в политике, ничего не оставалось, как всегда и во всем соглашаться со своим собеседником…
Он уже верил, что все без исключения англичане в большей или меньшей степени виноваты в том, что произошло с его родиной, верил, что единственное, пожалуй, спасение – насильственное свержение британского колониального ига…
Иногда в дом Патрика приходили какие-то незнакомые люди с плохо запоминающейся внешностью – достаточно было им сказать, что посланы Кристофером О'Коннером или Уистеном О'Рурком, чтобы хозяин, ни о чем другом их не спрашивая, выполнял все, что они желали – хотя желали они, как правило, не так много – переночевать, пожить несколько дней или оставить на хранение некоторые вещи.
Иногда люди эти (обычно они не называли себя) останавливались у него ночевать дольше, чем на день или два, иногда оставляли в гараже какие-то очень тяжелые, объемистые свертки, иногда даже ставили там свои автомобили – в таких случаях Патрику приходилось перегонять свой «остин» под окна дома.
Изредка люди эти передавали хозяину деньги – обычно новенькие банкноты, запечатанные в красивые банковские ленточки, с которыми потом так любила играть Молли; в таких случаях они утверждали, что деньги эти переданы ему «мистером О'Коннером» – теперь раз Патрик брал их без лишних расспросов и разговоров.
Бывало правда, что деньги передавались и Уистеном – человек этот был настолько тактичен и деликатен, что всякий раз утверждал, что «какие-то несколько сотен фунтов, которые серьезными деньгами совестно называть», передаются некими «неизвестными людьми» для покупки подарков Уолтеру и Молли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84