Дверь автомобиля открылась, и оттуда вышел немолодой уже мужчина в темно-синем плаще. Подойдя к полицейскому у входа, он предъявил тому свое служебное удостоверение.
Полицейский, как и положено внимательно ознакомившись с ним, вежливо приложил руку к лаковому козырьку и с явным уважением в голосе произнес:
– Прошу вас…
Видимо, посетитель городской тюрьмы бывал тут неоднократно, и потому без особого труда ориентировался в хитросплетениях коридоров.
Пройдя в левое крыло, где находилась тюремная больница, в обществе охранника, он очутился перед массивными коваными дверями и, обернувшись к сопровождавшему его полицейскому, спросил:
– Здесь?
Тот кивнул.
– Да, тут.
Вынув тяжелую связку ключей, охранник открыл дверь и впустил туда своего спутника.
Услышав за спиной ржавый скрип несмазанных петель, посетитель только поежился.
Тюремная камера, в которой очутился посетитель, несколько отличалась от других; мебель, привинченная к полу, была округлых форм, чтобы нельзя было пораниться об углы; стены, выкрашенные в белый цвет, были обиты пробкой – такой интерьер обычно бывает в камерах, где содержатся преступники, находящиеся на привилегированном положении…
Неожиданно откуда-то сбоку послышался знакомый голос:
– Добрый день…
Следователь – а это был тот самый следователь, который с самого начала вел дело О'Хары, приветливо улыбнувшись, произнес:
– Добрый день… А для вас сегодня он действительно добрый…
Патрик равнодушно посмотрел на своего гостя и уселся на кровать.
– А что такое? – спросил он каким-то тусклым голосом, не глядя на следователя.
– Суд рассмотрел вашу апелляцию, провел повторное расследование, и теперь, мистер О'Хара, я уполномочен сообщить, что вы признаны невиновным в совершении того преступления… Правда, суд постановил наложить на вас штраф за дачу ложных показаний, но, учитывая, что вы уже полтора года провели в тюрьме, ограничился мизерной суммой – сто фунтов. Кстати говоря, эти деньги за вас уже внесены каким-то лицом, пожелавшим остаться неизвестным… – доброжелательно улыбнувшись, следователь добавил: – с завтрашнего дня, после оформления некоторых формальностей вы свободны, мистер Патрик О'Хара…
На следующий день, когда Патрик, чувствуя себя в цивильной одежде, от которой он давно уже отвык, очень неловко, вышел из ворот тюрьмы, к нему подошел какой-то человек и коротко кивнул в сторону стоявшего на той стороне улицы «плимута».
– Мистер О'Хара, вас очень просят пройти в машину.
Патрик, ничего не отвечая и ничему не удивляясь, пошел за этим человеком.
В машине за рулем сидел ни кто иной как Уистен О'Рурк.
Улыбнувшись бывшему заключенному, он с чувством пожал ему руку и произнес:
– Ну, поздравляю…
Патрик равнодушно ответил на рукопожатие и поинтересовался – скорее из вежливости:
– С чем?
– С возвращением на свободу… Вот видите, – назидательно произнес Уистен, – все получилось так, как я и говорил… Я ведь не обманул вас – правда? Кстати, деньги, четыреста тысяч, вы получите сразу же, как вернетесь в Белфаст… Они положены в банк на ваше имя, – и Уистен протянул ему необходимые документы, после чего вновь произнес: – вот видите, а вы думали, что я вас обману? Нет, все в порядке…
Патрик кивнул.
– Да.
– Ну что – поехали куда-нибудь в ресторан, поужинаем? – предложил Уистен.
– Хорошо…
В ресторане О'Рурк, заказав самые лучшие блюда и самые дорогие и тонкие вина, с теплой улыбкой посмотрел на недавнего заключенного.
– Еще что-нибудь?
Тот отрицательно покачал головой.
– Того, что вы заказали, более чем достаточно, – ответил Патрик.
Уистен поморщился.
– Я не об этом.
– О чем же?
– Ну, может быть, вам не хочется возвращаться в Белфаст? Может быть, вы хотите уехать в какую-нибудь экзотическую страну? Помните, мы же тогда, вечером, у вас на кухне договаривались…
Тяжело вздохнув, Патрик изрек:
– Нет, я возвращаюсь в Ольстер.
– Ну, ваше дело…
– И я бы хотел увидеть своих детей.
Лицо Уистена в одночасье помрачнело.
– Боюсь, что это невозможно, – произнес он, прикуривая.
– Почему? – неожиданно громко, на весь зал воскликнул Патрик. – Почему? Ведь вы обещали!
Выпустив из носа струйку голубоватого дыма, Уистен объяснил:
– Дело в том, что пока вы сидели в тюрьме, ваших детей усыновили…
– Что? – вне себя от изумления, воскликнул Патрик. – Что вы сказали?
– Уолтера и Молли усыновили, – повторил Уистен, кладя сигарету в пепельницу.
– Но кто дал право?
– По закону, если родители отбывают пожизненное заключение, их детей можно усыновить… Даже не спрашивая о том родителей…
– Но кто?
Уистен вздохнул.
– Этого я не знаю… Во всяком случае, законным путем установить это невозможно… Ни один нотариус, ни один чиновник из воспитательного дома никогда не пойдет на то, чтобы разгласить тайну усыновления, – сказал Уистен и отвернулся.
Патрик, отрешенно глядя перед собой, произнес, обращаясь скорее не к собеседнику, а только к себе одному:
– Так я и знал… Так оно и случилось… – он немного помолчал, после чего, подняв на О'Рурка полные слез глаза, горестно выдавил из себя: – за что?
V. ОКСФОРД
Джон
С недавних пор внимание Джастины привлек новый сосед – небольшого роста мужчина с подвижным, очень богатым мимическими оттенками лицом, с глубоко посаженными глазами, седоватый, коротко стриженный, в любую погоду – и в дождь, и в солнце – всегда ходивший в застегнутом наглухо черном плаще.
Во всем облике этого нового соседа было что-то такое, что вызывало если и не явную настороженность то, какое-то смутное подозрение – этот человек, как сразу же отметила Джастина, относился к тому типу людей, которых констебли обычно безо всякого на то повода задерживают на улицах, на кого часто показывают пальцем, когда речь идет о каком-то нераскрытом преступлении, короче – к типу людей, неприятному для окружающих.
А чем же?
Одному Богу известно…
Во всяком случае, сама миссис Хартгейм не могла этого определить.
Джастина всегда доброжелательно относилась к незнакомым людям но, глядя на нового соседа, часто ловила себя на мысли, что он вызывает у нее какие-то неприязненные чувства, а почему – и сама не могла сказать.
Как случайно выяснилось из какого-то разговора, этот человек недавно то ли купил, то ли снял внаем один из коттеджей, расположенных неподалеку от дома Хартгеймов – как раз напротив, через дорогу.
Новый сосед сразу же облюбовал небольшую скамейку, находившуюся неподалеку, против входной калитки на участок Хартгеймов – и часто сиживал там с книгой в руках.
Джастине этот человек показался кем-то до боли знакомым – она была просто убеждена, что где-то прежде уже видела его…
Но где?
Сколько ни размышляла об этом миссис Хартгейм, сколько ни ломала голову, сколько ни воскрешала в своей памяти самые разнообразные ситуации, в которых присутствие этого мужчины в наглухо застегнутом плаще было бы правдоподобным, но так и не могла вспомнить, где и когда она могла встречаться с этим странным человеком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84