Пусть я, что называется, залежалый товар, но все равно не стану делать глупости просто потому, что… что…
– Разумеется, не станете! Я тоже не намерен пользоваться ситуацией, мисс Уайтфилд. – Он выпрямился. – Не беспокойтесь обо мне. Я найду себе место для ночлега.
Эмма тоже встала.
– Я вовсе не хотела… Я вас не гоню. Вы можете остаться в этой комнате, а я перейду в другую.
– Вы уверены? – Он внимательно изучал ее высокие скулы, прекрасные глаза, прямой нос, открытое, искреннее выражение лица. Как же он ошибся, когда с ходу присвоил ей ярлык непривлекательной простушки, даже дурнушки! Теперь он видел ее совсем в ином свете; ее нельзя было сравнивать с другими женщинами, к ней не подходили стандартные критерии красоты. Эмма обладала своей собственной, неповторимой прелестью. Он бы все отдал, чтобы убедить ее в этом.
– Уверена, – отозвалась она еле слышно.
– Я уйду еще до рассвета. Но вы должны знать, что пройдет несколько дней, а то и больше недели, прежде чем поезд починят и мы сможем продолжить путь.
Алекс не сказал, что Сакарам, возможно, уже завтра раздобудет палатки. Его верный слуга был способен найти что угодно и где угодно; но сейчас Алексу хотелось, чтобы он не слишком спешил с поисками.
– Ну что ж, все это время вы можете ночевать здесь, – заявила мисс Уайтфилд. – Главное, уходите до рассвета и… и не делайте больше попыток меня целовать.
– Неужели вам было так противно? – Он не смог отказать себе в удовольствии задать этот вопрос, несмотря на краску стыда у нее на щеках.
– Настоящая леди никогда не ответит на этот вопрос. Только сейчас ему пришло в голову, что из всех британских женщин, с которыми он встречался как в Индии, так и в Англии, только мисс Эмма Уайтфилд могла называться настоящей леди. Раньше он знал только двух женщин, достойных этого звания, – свою мать и Сантамани. Ко всем прочим он относился с легким оттенком презрения – они не отвечали его требованиям. Увы, к ним он причислял и свою покойную жену, и теперешнюю любовницу.
– Спокойной ночи, мистер Кингстон. – С этими словами мисс Уайтфилд бесшумно выскользнула из комнаты, унося с собой все свое тепло и свет.
Глава 8
В эту ночь Эмма почти не сомкнула глаз, и не только потому, что неподалеку спал Кингстон. В конце концов, они почти две недели ночевали в одном купе поезда. Теперь их разделяло гораздо большее расстояние. Нет, ее беспокоило другое – его поцелуй. Он прижал свои теплые, тугие, наглые, красиво очерченные губы к ее губам и поцеловал; Эмме даже показалось, что это доставило ему удовольствие, но разве такое возможно? Кингстон наверняка перецеловал множество красивых женщин, тогда как она целовалась, вернее, получала поцелуи считанные разы…
К тому же целовавшие ее мужчины не разжимали ртов. Их поведение не позволяло предположить, что они пошли бы дальше, будь у них такая возможность. Те немногие поцелуи, которые ей довелось испытать, были какими-то жалкими, сухими и вызывали у нее недоумение, а то и отвращение… Но из этого еще не следовало, что поцелуй Кингстона доставил ей удовольствие. Вовсе нет! Ни капельки! Его поцелуй ее нисколько не тронул. Землетрясения не произошло, небеса не разверзлись, бриллиантовый дождь не пролился. Даже сердце не выпрыгнуло из грудной клетки, а только чуть сильнее забилось.
Но все же – и это было главное – она не могла не признать, что его поцелуй сулил нечто большее. Впервые в жизни она почувствовала желание узнать, что последует далее. Правда, если бы Кингстон в этот вечер предпринял еще что-то, она бы, чего доброго, упала в обморок. Она уже была близка к этому, когда предстала перед ним почти обнаженной и позволила ему прикасаться к ней, бинтуя ей торс!
Последнее тоже походило на любовную ласку. Однако Эмма не сомневалась, что, окажись на месте Кингстона Персиваль Гриффин или любой другой мужчина, она не чувствовала бы такого волнения. Ну, может, была бы смущена, но не больше. Она всегда была разумной женщиной, способной контролировать свои чувства и поступки. Что же случилось с ней сегодня вечером?
Она отказывалась давать волю воображению и строить смехотворные предположения. Кингстон поступил импульсивно, не более того. Ей следовало наградить его пощечиной! Она же вместо этого позволила ему спать в одном с ней домике, словно одного поцелуя ей было недостаточно! Что на нее нашло? Стоит дамам из второго домика что-нибудь пронюхать, как тут же поползут самые невероятные слухи. Эмма была уверена, что они непременно дойдут до Калькутты и весь город будет сплетничать о ней и Кингстоне.
Теперь она искренне жалела, что посвятила англичанок в свои планы, даже не догадавшись назваться чужим именем. То, как они отнеслись к Кингстону после всего, что он для них сделал, говорило об их расовых предрассудках. Даже здесь, в самом сердце Индии, она не могла скрыться от своих чопорных соотечественниц!
Покидая Англию, она уже не надеялась вернуться туда: ее уже ничто не связывало с родиной. Но если она не найдет Уайлдвуд или не сможет доказать свое право на него, то и с Индией ее ничто не свяжет. Нельзя же наживать врагов по всему свету. Достаточно того, что она проявила свою строптивость в Англии.
Ради своего собственного блага, а также блага Рози она была обязана соблюдать скромность; однако с миссис Гейтвуд, миссис Гроут и миссис Стивене она проявила непростительное легкомыслие. Теперь она и вовсе отбросила осторожность, пустив Кингстона к себе под крышу.
Все эти мысли лишили Эмму сна. Ее тревога выросла во сто крат, когда наутро она узнала от Кингстона, что пройдет, возможно, несколько недель, а то и месяцев, прежде чем поезд будет в состоянии продолжить путь.
Сидя на веранде и наслаждаясь зрелищем живописных джунглей, она заметила приближающегося к ней Кингстона.
– Я только что говорил с миссис Гейтвуд, – сообщил он ей. – Она и остальные дамы решили нанять повозку с возницей и добраться до Дели по тракту. Они отбывают через несколько дней. В преддверии жаркого сезона дамы приняли мудрое решение. Если мы станем дожидаться, пока отремонтируют поезд, то не доберемся до Парадайз-Вью до наступления муссонов. А дожди, как вы, наверное, слышали, препятствуют любому движению в этих краях.
– Что же делать? Может быть, и нам продолжить путь тем же способом? – Эмма обмахивалась найденным в домике пальмовым веером. На ее взгляд, сезон жары уже вступил в свои права. Платье прилипло к спине, а ведь еще не наступил полдень.
– Повозок не хватит на всех. К тому же наш путь был бы слишком долгим. Нет, я подумываю о другом – мы поплывем вверх по Гангу до дома моего друга, который обеспечит нас всем необходимым для дальнейшего сухопутного путешествия в Парадайз-Вью.
– О, как бы мне хотелось посмотреть, какова эта страна вдали от больших дорог!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
– Разумеется, не станете! Я тоже не намерен пользоваться ситуацией, мисс Уайтфилд. – Он выпрямился. – Не беспокойтесь обо мне. Я найду себе место для ночлега.
Эмма тоже встала.
– Я вовсе не хотела… Я вас не гоню. Вы можете остаться в этой комнате, а я перейду в другую.
– Вы уверены? – Он внимательно изучал ее высокие скулы, прекрасные глаза, прямой нос, открытое, искреннее выражение лица. Как же он ошибся, когда с ходу присвоил ей ярлык непривлекательной простушки, даже дурнушки! Теперь он видел ее совсем в ином свете; ее нельзя было сравнивать с другими женщинами, к ней не подходили стандартные критерии красоты. Эмма обладала своей собственной, неповторимой прелестью. Он бы все отдал, чтобы убедить ее в этом.
– Уверена, – отозвалась она еле слышно.
– Я уйду еще до рассвета. Но вы должны знать, что пройдет несколько дней, а то и больше недели, прежде чем поезд починят и мы сможем продолжить путь.
Алекс не сказал, что Сакарам, возможно, уже завтра раздобудет палатки. Его верный слуга был способен найти что угодно и где угодно; но сейчас Алексу хотелось, чтобы он не слишком спешил с поисками.
– Ну что ж, все это время вы можете ночевать здесь, – заявила мисс Уайтфилд. – Главное, уходите до рассвета и… и не делайте больше попыток меня целовать.
– Неужели вам было так противно? – Он не смог отказать себе в удовольствии задать этот вопрос, несмотря на краску стыда у нее на щеках.
– Настоящая леди никогда не ответит на этот вопрос. Только сейчас ему пришло в голову, что из всех британских женщин, с которыми он встречался как в Индии, так и в Англии, только мисс Эмма Уайтфилд могла называться настоящей леди. Раньше он знал только двух женщин, достойных этого звания, – свою мать и Сантамани. Ко всем прочим он относился с легким оттенком презрения – они не отвечали его требованиям. Увы, к ним он причислял и свою покойную жену, и теперешнюю любовницу.
– Спокойной ночи, мистер Кингстон. – С этими словами мисс Уайтфилд бесшумно выскользнула из комнаты, унося с собой все свое тепло и свет.
Глава 8
В эту ночь Эмма почти не сомкнула глаз, и не только потому, что неподалеку спал Кингстон. В конце концов, они почти две недели ночевали в одном купе поезда. Теперь их разделяло гораздо большее расстояние. Нет, ее беспокоило другое – его поцелуй. Он прижал свои теплые, тугие, наглые, красиво очерченные губы к ее губам и поцеловал; Эмме даже показалось, что это доставило ему удовольствие, но разве такое возможно? Кингстон наверняка перецеловал множество красивых женщин, тогда как она целовалась, вернее, получала поцелуи считанные разы…
К тому же целовавшие ее мужчины не разжимали ртов. Их поведение не позволяло предположить, что они пошли бы дальше, будь у них такая возможность. Те немногие поцелуи, которые ей довелось испытать, были какими-то жалкими, сухими и вызывали у нее недоумение, а то и отвращение… Но из этого еще не следовало, что поцелуй Кингстона доставил ей удовольствие. Вовсе нет! Ни капельки! Его поцелуй ее нисколько не тронул. Землетрясения не произошло, небеса не разверзлись, бриллиантовый дождь не пролился. Даже сердце не выпрыгнуло из грудной клетки, а только чуть сильнее забилось.
Но все же – и это было главное – она не могла не признать, что его поцелуй сулил нечто большее. Впервые в жизни она почувствовала желание узнать, что последует далее. Правда, если бы Кингстон в этот вечер предпринял еще что-то, она бы, чего доброго, упала в обморок. Она уже была близка к этому, когда предстала перед ним почти обнаженной и позволила ему прикасаться к ней, бинтуя ей торс!
Последнее тоже походило на любовную ласку. Однако Эмма не сомневалась, что, окажись на месте Кингстона Персиваль Гриффин или любой другой мужчина, она не чувствовала бы такого волнения. Ну, может, была бы смущена, но не больше. Она всегда была разумной женщиной, способной контролировать свои чувства и поступки. Что же случилось с ней сегодня вечером?
Она отказывалась давать волю воображению и строить смехотворные предположения. Кингстон поступил импульсивно, не более того. Ей следовало наградить его пощечиной! Она же вместо этого позволила ему спать в одном с ней домике, словно одного поцелуя ей было недостаточно! Что на нее нашло? Стоит дамам из второго домика что-нибудь пронюхать, как тут же поползут самые невероятные слухи. Эмма была уверена, что они непременно дойдут до Калькутты и весь город будет сплетничать о ней и Кингстоне.
Теперь она искренне жалела, что посвятила англичанок в свои планы, даже не догадавшись назваться чужим именем. То, как они отнеслись к Кингстону после всего, что он для них сделал, говорило об их расовых предрассудках. Даже здесь, в самом сердце Индии, она не могла скрыться от своих чопорных соотечественниц!
Покидая Англию, она уже не надеялась вернуться туда: ее уже ничто не связывало с родиной. Но если она не найдет Уайлдвуд или не сможет доказать свое право на него, то и с Индией ее ничто не свяжет. Нельзя же наживать врагов по всему свету. Достаточно того, что она проявила свою строптивость в Англии.
Ради своего собственного блага, а также блага Рози она была обязана соблюдать скромность; однако с миссис Гейтвуд, миссис Гроут и миссис Стивене она проявила непростительное легкомыслие. Теперь она и вовсе отбросила осторожность, пустив Кингстона к себе под крышу.
Все эти мысли лишили Эмму сна. Ее тревога выросла во сто крат, когда наутро она узнала от Кингстона, что пройдет, возможно, несколько недель, а то и месяцев, прежде чем поезд будет в состоянии продолжить путь.
Сидя на веранде и наслаждаясь зрелищем живописных джунглей, она заметила приближающегося к ней Кингстона.
– Я только что говорил с миссис Гейтвуд, – сообщил он ей. – Она и остальные дамы решили нанять повозку с возницей и добраться до Дели по тракту. Они отбывают через несколько дней. В преддверии жаркого сезона дамы приняли мудрое решение. Если мы станем дожидаться, пока отремонтируют поезд, то не доберемся до Парадайз-Вью до наступления муссонов. А дожди, как вы, наверное, слышали, препятствуют любому движению в этих краях.
– Что же делать? Может быть, и нам продолжить путь тем же способом? – Эмма обмахивалась найденным в домике пальмовым веером. На ее взгляд, сезон жары уже вступил в свои права. Платье прилипло к спине, а ведь еще не наступил полдень.
– Повозок не хватит на всех. К тому же наш путь был бы слишком долгим. Нет, я подумываю о другом – мы поплывем вверх по Гангу до дома моего друга, который обеспечит нас всем необходимым для дальнейшего сухопутного путешествия в Парадайз-Вью.
– О, как бы мне хотелось посмотреть, какова эта страна вдали от больших дорог!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101