Поэтому мой долг – нырнуть и взглянуть, что произошло.
– Разве не надо сначала выключить двигатель? Вдруг вы поранитесь? Право, мистер Кингстон, нельзя же…
Шум паровой машины внезапно стих. Установилась полная тишина, нарушаемая разве что плеском воды о борта барки и скрипом уключин.
– Дело не стоит выеденного яйца, – сказал Кингстон. – Вам совершенно не о чем тревожиться. Индийцы то и дело прыгают в реку: они там моются, стирают, берут воду…
– Но не посреди же реки, мистер Кингстон! У пристани, на мелководье – еще понятно, но никак не на глубине, где неизвестно кто водится!
– Под нами водичка, мисс Уайтфилд, а в водичке – безобидные рыбешки. Пока ваши крокодилы-людоеды опомнятся, я благополучно вынырну.
Эмма гордо вскинула голову, готовясь к бою.
– Вы хотя бы умеете плавать, мистер Кингстон? Если нет, я категорически запрещаю вам прыгать в эту реку.
– Запрещаете? – Его тон говорил о том, что ему смешно и помыслить, чтобы она посмела его остановить.
Эмма замолчала, решив оставить Кингстона в покое, но в следующую минуту не выдержала и крикнула:
– Все равно я вас не пущу! Это слишком опасно.
– Я умею плавать, – холодно уведомил он ее. – Но даже если бы не умел, все равно попытался бы. Кому-то надо там побывать. Кому же, если не мне?
Она знала, что он прав, но от одной мысли, что он окажется в воде, приходила в ужас.
– Раз я все равно не в силах вас отговорить, позвольте хотя бы помочь. Скажите, что делать.
Она двинулась к нему с самым решительным видом. Наблюдавший за их диалогом Сакарам не вымолвил ни слова. Как бы он ни относился к происходящему, его физиономия сохраняла невозмутимость. Остановившись перед Кингстоном, Эмма спросила:
– Почему бы это не сделать вместо вас Сакараму?
– Он плавает гораздо хуже меня и почти не разбирается в рулевых механизмах. – Взгляд синих глаз Кингстона лишал Эмму самоуверенности. – Если вам так уж хочется помочь, держите веревку. Вдруг она мне понадобится? Только не вздумайте самостоятельно вытягивать меня на поверхность. Вам все равно не хватит сил.
– Если понадобится, то хватит, – обиженно возразила Эмма. – Но у вас полно бездельников-слуг, пускай помогают. Раз уж решили нырнуть, то не медлите. Туда и обратно!
Кингстон поднял с палубы свернутую веревку и сунул конец Эмме.
– Вам никогда не говорили, до чего вы сварливы? С таким характером вам бы следовало родиться мужчиной, мисс Уайтфилд. Отменный получился бы офицер для британской армии!
Она надела свернутую бухту на руку и не отвела глаз.
– Мне много раз советовали не соваться не в свое дело, но я всегда поступала по-своему, обходясь без непрошеных советчиков.
– Не сомневаюсь. Что ж, раз вы готовы, то и я тоже.
Кингстон снял бриджи. Сначала Эмма отворачивалась, потом не удержалась и украдкой взглянула в его сторону. Он поднялся на мостик, постоял немного на солнце, потом совершил грациозный прыжок. Его тело изогнулось и вошло в воду совершенно без брызг. В следующий момент он вынырнул, смеясь и отфыркиваясь.
– Присоединяйтесь, мисс Уайтфилд! Чудо, а не вода! Он описал большой круг, чувствуя себя в воде как в родной стихии; Эмма только и ждала, что какое-нибудь чудовище схватит его за ногу и утащит в глубину.
– Пошевеливайтесь, мистер Кингстон! – Она перегнулась через борт и сложила ладони рупором, чтобы он ее расслышал. – Лучше не искушать судьбу! Мало ли что может случиться.
Вместо ответа он хохотнул и нырнул под воду. Видимо, ему доставляло удовольствие ее пугать. Прижимая к груди веревку, Эмма молилась, чтобы с ним не произошло ничего ужасного. Одновременно она не возражала бы, чтобы с ним что-то да произошло. Это было бы ему уроком!
Поймав на себе взгляд Сакарама, она не удержалась и выложила все, что о нем думает:
– Ну и слуга! Вы позволяете господину рисковать жизнью, а сами стоите спокойно, словно ему ничто не угрожает!
Сакарам и бровью не повел.
– Саиб сам знает, что делает. Команда даже не поняла, что с баркой что-то не так. Саиб первый это заметил. Он все знает.
– Ваш саиб глуп. Ему следовало бросить в реку вас или еще кого-нибудь. Если бы вам потребовалась помощь, он бы вас спас. А кто спасет в случае чего его самого? Уборщик? Да вы не осмелитесь взяться за одну с ним веревку!
Сакарам отвернулся, чтобы больше не выслушивать оскорбления, чем только подтвердил ее худшие опасения. Все на барке как будто считали ее и Кингстона неприкасаемыми. Впрочем, Сакарам вроде бы дотрагивался до Кингстона, пусть и неохотно. По-настоящему неприкасаемой была для него одна она. Однако положиться на слугу все равно было нельзя. Если что-то случится, то спасать Кингстона придется ей.
Не видя его с той стороны, где он поднырнул под барку, Эмма перебежала на другой борт, но его не оказалось и там.
– Где он? Почему не выныривает?
– Скоро вынырнет, мэм-саиб. Ему пришлось глубоко опуститься, чтобы проверить руль. Не бойтесь, он плавает, как рыба.
– Что вы болтаете? – Эмма металась от одного борта к другому, стараясь увидеть в мутной воде голову ныряльщика. – Вдруг его схватил крокодил-людоед?
Она представила себе, как огромная рептилия разевает свою чудовищную пасть и вонзает зубы в голую ногу Кингстона. Эту страшную картину сменили новые, еще страшнее.
– Ладно, пусть не крокодил… Вдруг он ударился головой о днище и тонет? Где же он, Сакарам?!
– Не… Не знаю, мэм-саиб. Действительно, он уже слишком долго находится в воде…
Сакарам и все остальные уже вглядывались в воду. Эмма была близка к истерике. Она не сомневалась, что произошло ужасное: Кингстон либо ударился головой, либо запутался в водорослях, либо угодил в пасть к прожорливому крокодилу. Медлить было нельзя. Подобрав юбки, Эмма забралась на мостик, откуда прыгнул в воду Кингстон.
– Мэм-саиб! Куда вы? Подождите! Я его вижу! – закричал испуганный Сакарам.
Но было поздно. Эмму уже ничто не могло остановить.
– Иди ты в одно место, Сакарам!
Это было худшее из известных ей ругательств. Леди не пристало осквернять свой рот такими словами, но сейчас они придали ей куражу, и Эмма прыгнула вниз, чувствуя, как широко раздулись в воздухе ее пышные юбки. Но уже в следующий момент река сомкнулась у нее над головой, заключив в мокрые тяжелые объятия.
Эмме всего лишь раз в жизни удалось поплавать. Это было в детстве, когда она, скинув жарким днем одежду, принялась плескаться в пруду посреди парка имения Уайтфилд. Не успела она толком насладиться купанием, как отец, застав ее за таким неслыханным занятием, выволок за волосы из воды и стал так кричать, что с ним едва не случился апоплексический удар.
Ее отправили в постель без ужина. Все ее дальнейшее общение с открытой водой ограничивалось прогулками по краешку берега босиком, но даже за это ее ждало наказание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
– Разве не надо сначала выключить двигатель? Вдруг вы поранитесь? Право, мистер Кингстон, нельзя же…
Шум паровой машины внезапно стих. Установилась полная тишина, нарушаемая разве что плеском воды о борта барки и скрипом уключин.
– Дело не стоит выеденного яйца, – сказал Кингстон. – Вам совершенно не о чем тревожиться. Индийцы то и дело прыгают в реку: они там моются, стирают, берут воду…
– Но не посреди же реки, мистер Кингстон! У пристани, на мелководье – еще понятно, но никак не на глубине, где неизвестно кто водится!
– Под нами водичка, мисс Уайтфилд, а в водичке – безобидные рыбешки. Пока ваши крокодилы-людоеды опомнятся, я благополучно вынырну.
Эмма гордо вскинула голову, готовясь к бою.
– Вы хотя бы умеете плавать, мистер Кингстон? Если нет, я категорически запрещаю вам прыгать в эту реку.
– Запрещаете? – Его тон говорил о том, что ему смешно и помыслить, чтобы она посмела его остановить.
Эмма замолчала, решив оставить Кингстона в покое, но в следующую минуту не выдержала и крикнула:
– Все равно я вас не пущу! Это слишком опасно.
– Я умею плавать, – холодно уведомил он ее. – Но даже если бы не умел, все равно попытался бы. Кому-то надо там побывать. Кому же, если не мне?
Она знала, что он прав, но от одной мысли, что он окажется в воде, приходила в ужас.
– Раз я все равно не в силах вас отговорить, позвольте хотя бы помочь. Скажите, что делать.
Она двинулась к нему с самым решительным видом. Наблюдавший за их диалогом Сакарам не вымолвил ни слова. Как бы он ни относился к происходящему, его физиономия сохраняла невозмутимость. Остановившись перед Кингстоном, Эмма спросила:
– Почему бы это не сделать вместо вас Сакараму?
– Он плавает гораздо хуже меня и почти не разбирается в рулевых механизмах. – Взгляд синих глаз Кингстона лишал Эмму самоуверенности. – Если вам так уж хочется помочь, держите веревку. Вдруг она мне понадобится? Только не вздумайте самостоятельно вытягивать меня на поверхность. Вам все равно не хватит сил.
– Если понадобится, то хватит, – обиженно возразила Эмма. – Но у вас полно бездельников-слуг, пускай помогают. Раз уж решили нырнуть, то не медлите. Туда и обратно!
Кингстон поднял с палубы свернутую веревку и сунул конец Эмме.
– Вам никогда не говорили, до чего вы сварливы? С таким характером вам бы следовало родиться мужчиной, мисс Уайтфилд. Отменный получился бы офицер для британской армии!
Она надела свернутую бухту на руку и не отвела глаз.
– Мне много раз советовали не соваться не в свое дело, но я всегда поступала по-своему, обходясь без непрошеных советчиков.
– Не сомневаюсь. Что ж, раз вы готовы, то и я тоже.
Кингстон снял бриджи. Сначала Эмма отворачивалась, потом не удержалась и украдкой взглянула в его сторону. Он поднялся на мостик, постоял немного на солнце, потом совершил грациозный прыжок. Его тело изогнулось и вошло в воду совершенно без брызг. В следующий момент он вынырнул, смеясь и отфыркиваясь.
– Присоединяйтесь, мисс Уайтфилд! Чудо, а не вода! Он описал большой круг, чувствуя себя в воде как в родной стихии; Эмма только и ждала, что какое-нибудь чудовище схватит его за ногу и утащит в глубину.
– Пошевеливайтесь, мистер Кингстон! – Она перегнулась через борт и сложила ладони рупором, чтобы он ее расслышал. – Лучше не искушать судьбу! Мало ли что может случиться.
Вместо ответа он хохотнул и нырнул под воду. Видимо, ему доставляло удовольствие ее пугать. Прижимая к груди веревку, Эмма молилась, чтобы с ним не произошло ничего ужасного. Одновременно она не возражала бы, чтобы с ним что-то да произошло. Это было бы ему уроком!
Поймав на себе взгляд Сакарама, она не удержалась и выложила все, что о нем думает:
– Ну и слуга! Вы позволяете господину рисковать жизнью, а сами стоите спокойно, словно ему ничто не угрожает!
Сакарам и бровью не повел.
– Саиб сам знает, что делает. Команда даже не поняла, что с баркой что-то не так. Саиб первый это заметил. Он все знает.
– Ваш саиб глуп. Ему следовало бросить в реку вас или еще кого-нибудь. Если бы вам потребовалась помощь, он бы вас спас. А кто спасет в случае чего его самого? Уборщик? Да вы не осмелитесь взяться за одну с ним веревку!
Сакарам отвернулся, чтобы больше не выслушивать оскорбления, чем только подтвердил ее худшие опасения. Все на барке как будто считали ее и Кингстона неприкасаемыми. Впрочем, Сакарам вроде бы дотрагивался до Кингстона, пусть и неохотно. По-настоящему неприкасаемой была для него одна она. Однако положиться на слугу все равно было нельзя. Если что-то случится, то спасать Кингстона придется ей.
Не видя его с той стороны, где он поднырнул под барку, Эмма перебежала на другой борт, но его не оказалось и там.
– Где он? Почему не выныривает?
– Скоро вынырнет, мэм-саиб. Ему пришлось глубоко опуститься, чтобы проверить руль. Не бойтесь, он плавает, как рыба.
– Что вы болтаете? – Эмма металась от одного борта к другому, стараясь увидеть в мутной воде голову ныряльщика. – Вдруг его схватил крокодил-людоед?
Она представила себе, как огромная рептилия разевает свою чудовищную пасть и вонзает зубы в голую ногу Кингстона. Эту страшную картину сменили новые, еще страшнее.
– Ладно, пусть не крокодил… Вдруг он ударился головой о днище и тонет? Где же он, Сакарам?!
– Не… Не знаю, мэм-саиб. Действительно, он уже слишком долго находится в воде…
Сакарам и все остальные уже вглядывались в воду. Эмма была близка к истерике. Она не сомневалась, что произошло ужасное: Кингстон либо ударился головой, либо запутался в водорослях, либо угодил в пасть к прожорливому крокодилу. Медлить было нельзя. Подобрав юбки, Эмма забралась на мостик, откуда прыгнул в воду Кингстон.
– Мэм-саиб! Куда вы? Подождите! Я его вижу! – закричал испуганный Сакарам.
Но было поздно. Эмму уже ничто не могло остановить.
– Иди ты в одно место, Сакарам!
Это было худшее из известных ей ругательств. Леди не пристало осквернять свой рот такими словами, но сейчас они придали ей куражу, и Эмма прыгнула вниз, чувствуя, как широко раздулись в воздухе ее пышные юбки. Но уже в следующий момент река сомкнулась у нее над головой, заключив в мокрые тяжелые объятия.
Эмме всего лишь раз в жизни удалось поплавать. Это было в детстве, когда она, скинув жарким днем одежду, принялась плескаться в пруду посреди парка имения Уайтфилд. Не успела она толком насладиться купанием, как отец, застав ее за таким неслыханным занятием, выволок за волосы из воды и стал так кричать, что с ним едва не случился апоплексический удар.
Ее отправили в постель без ужина. Все ее дальнейшее общение с открытой водой ограничивалось прогулками по краешку берега босиком, но даже за это ее ждало наказание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101