Лишь со смертью Его приидет на землю
истинное Царствие Божие.
Лишь смерть способна соединить Меня, Бога, с миром Моих грёз - на
веки вечные. Может быть, тогда мир-сон приоткроет Мне тайны свои?..
Дикая мысль вздыбилась в моём мозгу: входя в мир сновидений, не
встречу ли я там Бога, как одно из своих творений?
Лента Мёбиуса....
СОН
В полдень монарший указ был обнародован, а уже к вечеру во Дворец
Каземата потянулись толпы оговоренных в указе лиц: кто добровольно,
кто - под усиленной стражей. Голан Первый величественно восседал на
троне, справа от него мельтешил Вислоухий, полукругом вокруг трона
расположились вновь избранные высшие сановники государства. В руках
Голан нетерпеливо вертел титановую спицу. Вскоре Палата Церемоний
наполнилась толпой явившихся пред светлое око монарха толстунов,
вызванных для расправы. Огромный зал не мог вместить всех, и потому
большая их часть осталась ждать своей участи вне Палаты. Изловленный
у самых границ Империи бывший монарх и кучка его приспешников жались
в тени громадной колонны слева от трона. Чуть поодаль сгрудились
мрачные анархисты, вызывающе вели себя коммунисты, смело смотрели в
глаза монарху пацифисты. Судейские чиновники испуганно озирались по
сторонам, не ведая грядущего; их напудренные парики и чёрные мантии
казались жалким и бутафорскими. Десятка два палачей невозмутимо,
скрестив руки на груди, стояли у самых дверей в залу. Вход в Палату
Церемоний охранял усиленный наряд дворцовой стражи.
Голан поднялся и обвёл толпу надменным взглядом.
- С сего дня, - прогремел его голос под сводами зала, - я, Голан
Первый, сам намерен вершить суд в моём государстве. Я -
единственный Верховный Судья!
- Но, сир, есть же закон... - неуверенно возразил было один из
судейских.
- Закон - это я, - возвестил Голан, - и нет закона высшего для
моих подданных. А посему любой суд, помимо моего, отныне незаконен.
- Он сделал знак судейским чиновникам приблизиться; те безропотно
повиновались. - Вы подлежите смерти как вредные для монархии
элементы, и карать вас буду я!
Судейские затряслись, кто-то грохнулся в обморок. Голан приблизился
к первому из них, занёс над ним титановую спицу и глубоко вонзил в
тело несчастного.
- На, получай!
Мрачная улыбка искривила его губы. Судейский обмяк, пронзённый
насквозь, лёгкое облачко аммиака зависло над местом казни. Голан
подошёл ко второму - и та же процедура повторилась вновь. В зале
стояла мёртвая тишина, и лишь изредка роптал кое-кто из
оппозиционеров. Более часа расправлялся монарх с судейским
чиновниками, и вот последний из них пал жертвой монаршей кары. По
сигналу Вислоухого стражники тут же выволокли груду мешкообразных
тел в чёрных мантиях вон.
- Теперь черёд палачей, - объявил Голан, разминая уставшую кисть.
- Подходите по одному.
Палачей было значительно меньше, и держались они куда спокойнее
судейских: видимо, привычка к чужой смерти сделала их
нечувствительными к смерти собственной. Они подчинились безропотно,
молча.
Голан с уважением оглядел шеренгу палачей. Мимолётная тень
сожаления, вызванная чувством профессиональной солидарности - и
Голан, и палачи были убийцами, каждый в своём роде, - на миг
мелькнула в его единственном глазе, но только на миг: уже в
следующую секунду взгляд его окреп, посуровел, губы плотно сжались.
- Вы мне больше не нужны.
Палачи умирали молча, со скрещенными на груди руками. До самого
последнего вздоха ими владела полнейшая апатия.
Но вот и их тела были убраны из Палаты.
- Теперь ты! - Голан ткнул спицей в сторону бывшего монарха. - И
все вы! - Он сделал широкий жест остриём, охватывая всех его
приспешников. - Живее!
- Нет! - завопил бывший монарх. - Я жить хочу! Слышишь, жить!
- Такова моя воля, - тихо, но отчётливо произнёс Голан. - Не
заставляй меня ждать, смерд.
Бывший монарх упал на пол и забился в истерике. Двое стражников
подхватили его под руки и подтащили к ногам грозного Повелителя.
- Не-е-ет! - заорал обречённый, выпучив от ужаса единственный
глаз.
- Да! - словно ударил Голан и воткнул в него спицу.
Бывшие сановники не заставили себя долго ждать и понуро потянулись к
трону.
Вислоухий от души наслаждался этим зрелищем, широкая сладострастная
гримаса не сходила с его ухмыляющейся лоснящейся рожи; тенью
скользил он за своим Повелителем, действием оправдывая свой высокий
чин.
Покончив с бывшим монархом и его приспешниками, Голан обратил свой
божественный взор на многочисленную оппозицию. Их здесь было
большинство, и они-то как раз вызывали наибольшую ненависть
Верховного Правителя, ибо смели быть непокорными ему, Голану
Первому.
- Что ж, перейдём к главному пункту нашей сегодняшней программы, -
усмехнулся он, и единственный его глаз злобно, торжествующе
заблестел. - Есть добровольцы?
- Есть! - крикнул молодой анархист и отважно выступил вперёд.
- Вот как? - Голан удивлённо вскинул бровь. - Что ж, подходи.
- У него бомба! - взвизгнул Вислоухий и опрометью нырнул под трон.
Быстрым движением смельчак-анархист выхватил из-за спины ручную
гранату, замахнулся, но... Ближайший к нему стражник оказался
проворнее его; словно тигр, бросился он на молодого террориста,
выхватил из его рук гранату и швырнул в окно. Спустя секунду-другую
с улицы донёсся взрыв, посыпались цветные оконные витражи.
Скрученный анархист был доставлен к ногам монарха. По Палате
пронеслась волна смятения и запоздалого ужаса...
- Та-ак, - протянул Голан, умело скрывая дрожь в голосе. Лицо его
посерело, глаз налился краснотой. - Ты смел, но глуп, молокосос,
смел, потому что поднял руку на своего государя, глуп, потому что
обрёк на смерть не только себя самого, но и всю свою вонючую родню.
Доставить ко мне родственников этого мерзавца! - рявкнул он,
обращая к стражникам грозный свой лик. Потом с силой всадил в
отважного анархиста свою смертоносную спицу. - На, получай, щенок!
Теперь дело пошло быстрее. Ночь была на исходе, Голан явно устал,
рука плохо повиновалась ему. Чувства притупились, смерть врагов
пресытила его сверх всякой меры, да и шок от неудавшегося покушения
на его царственную особу дал о себе знать: нервы его были на
пределе. Вислоухий ходил за ним, поминутно спотыкаясь и откровенно
зевая. А толпа врагов тем временем редела всё больше и больше. Уже в
преддверии Палаты Церемоний было пусто, все оставшиеся в живых без
труда разместились в центре залы, теснимые от стен стражей.
Обречённые на смерть роптали теперь во весь голос, они тоже устали,
устали ждать своей очереди, и грядущая смерть уже казалась им
избавлением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
истинное Царствие Божие.
Лишь смерть способна соединить Меня, Бога, с миром Моих грёз - на
веки вечные. Может быть, тогда мир-сон приоткроет Мне тайны свои?..
Дикая мысль вздыбилась в моём мозгу: входя в мир сновидений, не
встречу ли я там Бога, как одно из своих творений?
Лента Мёбиуса....
СОН
В полдень монарший указ был обнародован, а уже к вечеру во Дворец
Каземата потянулись толпы оговоренных в указе лиц: кто добровольно,
кто - под усиленной стражей. Голан Первый величественно восседал на
троне, справа от него мельтешил Вислоухий, полукругом вокруг трона
расположились вновь избранные высшие сановники государства. В руках
Голан нетерпеливо вертел титановую спицу. Вскоре Палата Церемоний
наполнилась толпой явившихся пред светлое око монарха толстунов,
вызванных для расправы. Огромный зал не мог вместить всех, и потому
большая их часть осталась ждать своей участи вне Палаты. Изловленный
у самых границ Империи бывший монарх и кучка его приспешников жались
в тени громадной колонны слева от трона. Чуть поодаль сгрудились
мрачные анархисты, вызывающе вели себя коммунисты, смело смотрели в
глаза монарху пацифисты. Судейские чиновники испуганно озирались по
сторонам, не ведая грядущего; их напудренные парики и чёрные мантии
казались жалким и бутафорскими. Десятка два палачей невозмутимо,
скрестив руки на груди, стояли у самых дверей в залу. Вход в Палату
Церемоний охранял усиленный наряд дворцовой стражи.
Голан поднялся и обвёл толпу надменным взглядом.
- С сего дня, - прогремел его голос под сводами зала, - я, Голан
Первый, сам намерен вершить суд в моём государстве. Я -
единственный Верховный Судья!
- Но, сир, есть же закон... - неуверенно возразил было один из
судейских.
- Закон - это я, - возвестил Голан, - и нет закона высшего для
моих подданных. А посему любой суд, помимо моего, отныне незаконен.
- Он сделал знак судейским чиновникам приблизиться; те безропотно
повиновались. - Вы подлежите смерти как вредные для монархии
элементы, и карать вас буду я!
Судейские затряслись, кто-то грохнулся в обморок. Голан приблизился
к первому из них, занёс над ним титановую спицу и глубоко вонзил в
тело несчастного.
- На, получай!
Мрачная улыбка искривила его губы. Судейский обмяк, пронзённый
насквозь, лёгкое облачко аммиака зависло над местом казни. Голан
подошёл ко второму - и та же процедура повторилась вновь. В зале
стояла мёртвая тишина, и лишь изредка роптал кое-кто из
оппозиционеров. Более часа расправлялся монарх с судейским
чиновниками, и вот последний из них пал жертвой монаршей кары. По
сигналу Вислоухого стражники тут же выволокли груду мешкообразных
тел в чёрных мантиях вон.
- Теперь черёд палачей, - объявил Голан, разминая уставшую кисть.
- Подходите по одному.
Палачей было значительно меньше, и держались они куда спокойнее
судейских: видимо, привычка к чужой смерти сделала их
нечувствительными к смерти собственной. Они подчинились безропотно,
молча.
Голан с уважением оглядел шеренгу палачей. Мимолётная тень
сожаления, вызванная чувством профессиональной солидарности - и
Голан, и палачи были убийцами, каждый в своём роде, - на миг
мелькнула в его единственном глазе, но только на миг: уже в
следующую секунду взгляд его окреп, посуровел, губы плотно сжались.
- Вы мне больше не нужны.
Палачи умирали молча, со скрещенными на груди руками. До самого
последнего вздоха ими владела полнейшая апатия.
Но вот и их тела были убраны из Палаты.
- Теперь ты! - Голан ткнул спицей в сторону бывшего монарха. - И
все вы! - Он сделал широкий жест остриём, охватывая всех его
приспешников. - Живее!
- Нет! - завопил бывший монарх. - Я жить хочу! Слышишь, жить!
- Такова моя воля, - тихо, но отчётливо произнёс Голан. - Не
заставляй меня ждать, смерд.
Бывший монарх упал на пол и забился в истерике. Двое стражников
подхватили его под руки и подтащили к ногам грозного Повелителя.
- Не-е-ет! - заорал обречённый, выпучив от ужаса единственный
глаз.
- Да! - словно ударил Голан и воткнул в него спицу.
Бывшие сановники не заставили себя долго ждать и понуро потянулись к
трону.
Вислоухий от души наслаждался этим зрелищем, широкая сладострастная
гримаса не сходила с его ухмыляющейся лоснящейся рожи; тенью
скользил он за своим Повелителем, действием оправдывая свой высокий
чин.
Покончив с бывшим монархом и его приспешниками, Голан обратил свой
божественный взор на многочисленную оппозицию. Их здесь было
большинство, и они-то как раз вызывали наибольшую ненависть
Верховного Правителя, ибо смели быть непокорными ему, Голану
Первому.
- Что ж, перейдём к главному пункту нашей сегодняшней программы, -
усмехнулся он, и единственный его глаз злобно, торжествующе
заблестел. - Есть добровольцы?
- Есть! - крикнул молодой анархист и отважно выступил вперёд.
- Вот как? - Голан удивлённо вскинул бровь. - Что ж, подходи.
- У него бомба! - взвизгнул Вислоухий и опрометью нырнул под трон.
Быстрым движением смельчак-анархист выхватил из-за спины ручную
гранату, замахнулся, но... Ближайший к нему стражник оказался
проворнее его; словно тигр, бросился он на молодого террориста,
выхватил из его рук гранату и швырнул в окно. Спустя секунду-другую
с улицы донёсся взрыв, посыпались цветные оконные витражи.
Скрученный анархист был доставлен к ногам монарха. По Палате
пронеслась волна смятения и запоздалого ужаса...
- Та-ак, - протянул Голан, умело скрывая дрожь в голосе. Лицо его
посерело, глаз налился краснотой. - Ты смел, но глуп, молокосос,
смел, потому что поднял руку на своего государя, глуп, потому что
обрёк на смерть не только себя самого, но и всю свою вонючую родню.
Доставить ко мне родственников этого мерзавца! - рявкнул он,
обращая к стражникам грозный свой лик. Потом с силой всадил в
отважного анархиста свою смертоносную спицу. - На, получай, щенок!
Теперь дело пошло быстрее. Ночь была на исходе, Голан явно устал,
рука плохо повиновалась ему. Чувства притупились, смерть врагов
пресытила его сверх всякой меры, да и шок от неудавшегося покушения
на его царственную особу дал о себе знать: нервы его были на
пределе. Вислоухий ходил за ним, поминутно спотыкаясь и откровенно
зевая. А толпа врагов тем временем редела всё больше и больше. Уже в
преддверии Палаты Церемоний было пусто, все оставшиеся в живых без
труда разместились в центре залы, теснимые от стен стражей.
Обречённые на смерть роптали теперь во весь голос, они тоже устали,
устали ждать своей очереди, и грядущая смерть уже казалась им
избавлением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24