Это закон, - громогласно возвестил Голан,
упиваясь властью. - Или ты не согласен с законом, смерд?! Говори!
- Убивать грех, - возразил толстун, становясь землистого цвета, -
и это высший закон. Спаси свой народ, монарх, отмени бойню.
Момент настал. Вот оно, счастливое мгновение! Теперь Голан мог
убивать открыто, не боясь кары, не страшась возмездия, на глазах у
толпы, у всего мира, у всей Вселенной, ибо он - Инкарнация Господа,
Верховный Правитель, Монарх-Самодержец и Высший Закон в едином лице.
Он зловеще ухмыльнулся, занёс среднюю руку над головой непокорного
вассала-пацифиста, взмахнул длинным, остро отточенным ногтём и
рассёк толстуна надвое, словно саблей - этот жест у него был
отработан в совершенстве. Толстун обмяк и сдулся, выпустив в лицо
Голану туманное облачко живительного аммиака.
- Псов надо учить, - нравоучительно провозгласил удовлетворённый
Голан, вдыхая жизнь поверженного бунтовщика, и грозно взглянул на
тех двоих, что остались в живых. - Ну, а вы тоже против святого
убийства?
Пацифисты задрожали, попятились, блея на ходу что-то в своё
оправдание, потом разом повернулись и что было сил бросились наутёк.
- То-то, - подвёл черту Голан. - Вислоухий!
Из ближайших кустов выкатился толстун с гнусной рожей и заржал.
- А здорово ты их, а, Голан? Лихо! Вот бы мне так научиться.
Он вскочил на пустую бочку из-под маринованных сморчков и заплясал,
вихляя массивным задом и цокая языком от блаженства.
- Вот потеха! Ты теперь Верховный Правитель! Ха-ха-ха! Умора!
- Сократись! - гаркнул Голан. - Пока я не проткнул твоё жирное
брюхо!
Физиономия Вислоухого удивлённо вытянулась.
- Ты чего, Голан? Ты что, забыл?
- Это ты забыл, смерд, что стоишь перед Инкарнацией Господа Бога,
Верховным Правителем, Голаном Первым! Пади ниц, Вислоухий!
Вислоухий медленно сполз с бочки и испуганно округлил единственный
глаз,
- Голан, ты что?.. - шёпотом спросил он.
- Ниц!! Ну! - взревел Голан, и Вислоухий бухнулся в голубую пыль.
- Так-то. Будешь послушен - сделаю своей Тенью. Понял?
- Понял, мой Повелитель.
- Тогда - во Дворец!
Голан влез в бочку. Вислоухий повалил её на бок и покатил на восток,
пыхтя, кряхтя и отдуваясь. Неожиданная спесь старого друга и
сообщника чрезвычайно удручали его. Но стать Тенью не мог мечтать он
даже в лучших своих снах.
Из-за холма вылетела группа всадников и в один миг окружила
Повелителя и его Тень.
- Кто? - рванул лужёную глотку глава разъезда.
- Верховный Повелитель материального мира, - испуганно молвил
Вислоухий и дрожащим пальцем указал на бочку.
Голан неуклюже выскочил из бочки и надменно воззрился на главного
всадника.
- Ниц, псы!
Дружный, квакающий хохот послужил ему ответом.
- Вы слышали? Ниц! Ха-ха-ха!
- Тень! - Голан в ярости обернулся к Вислоухому. - Во Дворец
Каземата!
- Стоять! - гаркнул всадник. - За псов ты ответишь, убийца. Я
узнал тебя: ты - Голан. По тебе плачет спица палача, преступник.
- Голан казнён, - возразила Тень чуть слышно. - В его теле -
Инкарнация Господа Бога.
- Инкарнация? - удивлённо спросил всадник, теряя уверенность. -
Что ты мелешь, дурак?
- Запомни эти рожи, Тень, - молвил Голан зловеще. - С них и
начнём.
Всадники испуганно попятились. Они уже начали понимать, что эти двое
не блефуют.
Голан снова втиснул своё жирное тело в бочку.
- Во Дворец! - раздался его утробный глас.
Вислоухий, озираясь на двигавшихся за ними на почтительном
расстоянии всадников, вновь покатил бочку на восток.
Внезапный порыв ветра вместе с поднявшейся пылью донёс до них
отчётливую аммиачную вонь. Не дожидаясь монаршего указа, Вислоухий
остановился и обратил единственный глаз в ту сторону, откуда
примчался ветер. Голан высунул нос из бочки и принюхался.
- Война окончена, - сказал он и смачно сплюнул под ноги
Вислоухому. - Победа и смерть. Моя победа и их смерть.
Словно в подтверждение его слов очередной порыв ветра швырнул ему в
лицо нечто похожее на пустой полотняный мешок. Ещё пара таких мешков
вяло, подобно кустам перекати-поля, проволоклись по пыльной земле.
Всадники обалдело вертелись на своих неказистых лошадёнках, пытаясь
постичь происходящее. Вскоре уже вся долина пестрела прыгающими,
скачущими, переваливающимися с боку на бок пустыми мешками.
Это были трупы погибших толстунов, которых Голан своей монаршей
властью послал умирать в ознаменование своего восшествия на великий
престол.
Верховный Правитель самодовольно ухмыльнулся.
- Дело сделано, господа. Святое убийство свершилось.
Испуганные всадники бросились врассыпную.
ЯВЬ
- Ваш билет!
Я с неохотой возвращаюсь в серый будничный мир объектов. Надо мной
завис контролёр. Вернее, зависла, ибо это - женщина. Немолодая,
некрасивая, с красным от напряжения лицом, во взгляде -
настороженность и готовность к прыжку. Тигрица, вышедшая на охоту.
Любопытно. Все контролёры считают, что безбилетник - это некая
норма, пассажир же с билетом (или с прокомпостированным талоном, что
более отвечает духу современности) являет собой вопиющее отклонение
от нормы. Едва поднявшись на первую ступеньку автобуса (или любого
другого вида городского транспорта), контролёр a priori видит в
плотной толпе пассажиров потенциально нормальных людей, то есть
безбилетников. Просеивая их сквозь своё контролёрское сито, он
пытается выявить этих потенциально нормальных, и всякий раз, когда
ему это удаётся, испытывает неописуемую радость. Радость не только
оттого, что не перевелись ещё на Руси нормальные люди, а от
предстоящего бурного объяснения с ними, которое, как показывает
опыт, неизбежно: ни один нормальный, или иначе "заяц", никогда не
спешит сознаться в своей нормальности. И свой долг этот потрошитель
пассажирских душ видит именно в том, чтобы втолковать этому
нормальному "зайцу", что он нормален, нормален до мозга костей, и в
знак своей правоты суёт ему квитанцию. И уже совершенно неважно, что
квитанция та стоит десять тысяч рублей (когда-то она обходилась
всего в один рубль).
Я порылся в карманах, но билета там не нашёл. Тигрица замерла,
почуяв добычу, глаза её засветились хищной радостью. Наконец-то хоть
один нормальный! - словно говорили они.
- Ваш билет! - повысила голос контролёрша. Лицо её пошло лиловыми
пятнами - наверное, решил я, от предвкушения схватки.
Я пожал плечам. И тут же почувствовал, как в моё тело, где-то в
области ключицы, впиваются костлявые пальцы. Хватка поистине
оказалась железной - тигрица охотилась всерьёз.
- Только не говорите, что вы его потеряли! - взвизгнула она на
весь автобус, умело скрывая ликование под маской профессионального
гнева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
упиваясь властью. - Или ты не согласен с законом, смерд?! Говори!
- Убивать грех, - возразил толстун, становясь землистого цвета, -
и это высший закон. Спаси свой народ, монарх, отмени бойню.
Момент настал. Вот оно, счастливое мгновение! Теперь Голан мог
убивать открыто, не боясь кары, не страшась возмездия, на глазах у
толпы, у всего мира, у всей Вселенной, ибо он - Инкарнация Господа,
Верховный Правитель, Монарх-Самодержец и Высший Закон в едином лице.
Он зловеще ухмыльнулся, занёс среднюю руку над головой непокорного
вассала-пацифиста, взмахнул длинным, остро отточенным ногтём и
рассёк толстуна надвое, словно саблей - этот жест у него был
отработан в совершенстве. Толстун обмяк и сдулся, выпустив в лицо
Голану туманное облачко живительного аммиака.
- Псов надо учить, - нравоучительно провозгласил удовлетворённый
Голан, вдыхая жизнь поверженного бунтовщика, и грозно взглянул на
тех двоих, что остались в живых. - Ну, а вы тоже против святого
убийства?
Пацифисты задрожали, попятились, блея на ходу что-то в своё
оправдание, потом разом повернулись и что было сил бросились наутёк.
- То-то, - подвёл черту Голан. - Вислоухий!
Из ближайших кустов выкатился толстун с гнусной рожей и заржал.
- А здорово ты их, а, Голан? Лихо! Вот бы мне так научиться.
Он вскочил на пустую бочку из-под маринованных сморчков и заплясал,
вихляя массивным задом и цокая языком от блаженства.
- Вот потеха! Ты теперь Верховный Правитель! Ха-ха-ха! Умора!
- Сократись! - гаркнул Голан. - Пока я не проткнул твоё жирное
брюхо!
Физиономия Вислоухого удивлённо вытянулась.
- Ты чего, Голан? Ты что, забыл?
- Это ты забыл, смерд, что стоишь перед Инкарнацией Господа Бога,
Верховным Правителем, Голаном Первым! Пади ниц, Вислоухий!
Вислоухий медленно сполз с бочки и испуганно округлил единственный
глаз,
- Голан, ты что?.. - шёпотом спросил он.
- Ниц!! Ну! - взревел Голан, и Вислоухий бухнулся в голубую пыль.
- Так-то. Будешь послушен - сделаю своей Тенью. Понял?
- Понял, мой Повелитель.
- Тогда - во Дворец!
Голан влез в бочку. Вислоухий повалил её на бок и покатил на восток,
пыхтя, кряхтя и отдуваясь. Неожиданная спесь старого друга и
сообщника чрезвычайно удручали его. Но стать Тенью не мог мечтать он
даже в лучших своих снах.
Из-за холма вылетела группа всадников и в один миг окружила
Повелителя и его Тень.
- Кто? - рванул лужёную глотку глава разъезда.
- Верховный Повелитель материального мира, - испуганно молвил
Вислоухий и дрожащим пальцем указал на бочку.
Голан неуклюже выскочил из бочки и надменно воззрился на главного
всадника.
- Ниц, псы!
Дружный, квакающий хохот послужил ему ответом.
- Вы слышали? Ниц! Ха-ха-ха!
- Тень! - Голан в ярости обернулся к Вислоухому. - Во Дворец
Каземата!
- Стоять! - гаркнул всадник. - За псов ты ответишь, убийца. Я
узнал тебя: ты - Голан. По тебе плачет спица палача, преступник.
- Голан казнён, - возразила Тень чуть слышно. - В его теле -
Инкарнация Господа Бога.
- Инкарнация? - удивлённо спросил всадник, теряя уверенность. -
Что ты мелешь, дурак?
- Запомни эти рожи, Тень, - молвил Голан зловеще. - С них и
начнём.
Всадники испуганно попятились. Они уже начали понимать, что эти двое
не блефуют.
Голан снова втиснул своё жирное тело в бочку.
- Во Дворец! - раздался его утробный глас.
Вислоухий, озираясь на двигавшихся за ними на почтительном
расстоянии всадников, вновь покатил бочку на восток.
Внезапный порыв ветра вместе с поднявшейся пылью донёс до них
отчётливую аммиачную вонь. Не дожидаясь монаршего указа, Вислоухий
остановился и обратил единственный глаз в ту сторону, откуда
примчался ветер. Голан высунул нос из бочки и принюхался.
- Война окончена, - сказал он и смачно сплюнул под ноги
Вислоухому. - Победа и смерть. Моя победа и их смерть.
Словно в подтверждение его слов очередной порыв ветра швырнул ему в
лицо нечто похожее на пустой полотняный мешок. Ещё пара таких мешков
вяло, подобно кустам перекати-поля, проволоклись по пыльной земле.
Всадники обалдело вертелись на своих неказистых лошадёнках, пытаясь
постичь происходящее. Вскоре уже вся долина пестрела прыгающими,
скачущими, переваливающимися с боку на бок пустыми мешками.
Это были трупы погибших толстунов, которых Голан своей монаршей
властью послал умирать в ознаменование своего восшествия на великий
престол.
Верховный Правитель самодовольно ухмыльнулся.
- Дело сделано, господа. Святое убийство свершилось.
Испуганные всадники бросились врассыпную.
ЯВЬ
- Ваш билет!
Я с неохотой возвращаюсь в серый будничный мир объектов. Надо мной
завис контролёр. Вернее, зависла, ибо это - женщина. Немолодая,
некрасивая, с красным от напряжения лицом, во взгляде -
настороженность и готовность к прыжку. Тигрица, вышедшая на охоту.
Любопытно. Все контролёры считают, что безбилетник - это некая
норма, пассажир же с билетом (или с прокомпостированным талоном, что
более отвечает духу современности) являет собой вопиющее отклонение
от нормы. Едва поднявшись на первую ступеньку автобуса (или любого
другого вида городского транспорта), контролёр a priori видит в
плотной толпе пассажиров потенциально нормальных людей, то есть
безбилетников. Просеивая их сквозь своё контролёрское сито, он
пытается выявить этих потенциально нормальных, и всякий раз, когда
ему это удаётся, испытывает неописуемую радость. Радость не только
оттого, что не перевелись ещё на Руси нормальные люди, а от
предстоящего бурного объяснения с ними, которое, как показывает
опыт, неизбежно: ни один нормальный, или иначе "заяц", никогда не
спешит сознаться в своей нормальности. И свой долг этот потрошитель
пассажирских душ видит именно в том, чтобы втолковать этому
нормальному "зайцу", что он нормален, нормален до мозга костей, и в
знак своей правоты суёт ему квитанцию. И уже совершенно неважно, что
квитанция та стоит десять тысяч рублей (когда-то она обходилась
всего в один рубль).
Я порылся в карманах, но билета там не нашёл. Тигрица замерла,
почуяв добычу, глаза её засветились хищной радостью. Наконец-то хоть
один нормальный! - словно говорили они.
- Ваш билет! - повысила голос контролёрша. Лицо её пошло лиловыми
пятнами - наверное, решил я, от предвкушения схватки.
Я пожал плечам. И тут же почувствовал, как в моё тело, где-то в
области ключицы, впиваются костлявые пальцы. Хватка поистине
оказалась железной - тигрица охотилась всерьёз.
- Только не говорите, что вы его потеряли! - взвизгнула она на
весь автобус, умело скрывая ликование под маской профессионального
гнева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24